Стивен Хантер - Мастер-снайпер Страница 13

— Но мне ничего этого не надо. Я хочу вас.

— Вы очень дерзки. Вы тот парень из часовой башни, не так ли? Кажется, я что-то об этом читала.

— Три дня назад всего лишь за восемь часов я убил триста сорок пять русских. Разве это не делает меня несколько особенным, а?

— По-видимому, да.

— Могу я представить вас рейхсфюреру? Как я полагаю, теперь он мой патрон.

— Я знакома с ним. Он просто отвратителен.

— Немного свинья. Но как патрон он очень влиятелен. Давайте уйдем. Вчера вечером я был в одном очень приятном ресторане. Думаю, что, если я вернусь, они опять встретят меня очень хорошо. У меня даже есть машина с шофером.

— Моего первого любовника убили в Польше. Следующий погиб в воздушном бою над Лондоном, Еще один был взят в плен в Западной Сахаре.

— Со мной ничего не случится. Обещаю. Давайте уйдем отсюда.

Маргарита посмотрела на него, прищурившись.

— Вы, наверно, догадываетесь, что я пришла сюда с другом.

— Генералом войск СС?

— Нет, он актер.

— Тогда он пустое место. Пожалуйста. Я настаиваю.

На секунду она задумалась, потом сказала:

— Хорошо. Но пожалуйста, никаких разговоров о войне, капитан Репп.

Приятно. Да, приятно.

Репп допил шнапс. У него появился соблазн выпить еще, но не в его принципах было поддаваться соблазнам.

Он знал, что рейхсфюрер может позвонить в любую минуту, и знал, что ему потребуются силы для того, что его ожидает.

Репп закрыл фляжку.

6

Сьюзен и Литс были прижаты к стойке Клеридж-бара. Был вечер пятницы в середине марта, везде, куда ни кинь взгляд, люди в форме, уже пару дней на город не упала ни одна «Фау-2», и после множества усилий Литс наконец добился настоящего свидания. Они пообедали в «Венгрии», после чего заскочили, по рекомендации Роджера, в славное местечко, где, по слухам, собирался весь лондонский бомонд. Но пока что Сьюзен увидела только двух кинозвезд и одного известного радиорепортера. Литс, со своей стороны, заметил в дымной толпе нескольких офицеров из ОСС и пару раз уже почувствовал себя оскорбленным, а однажды даже сделал движение в сторону одного заносчивого аристократического профиля, но Сьюзен сумела его удержать.

— Никаких неприятностей. Вспомни, ты обещал.

— Ладно, ладно, — проворчал он.

Сейчас, после несколько порций виски, он чувствовал себя намного лучше и хотел дружить со всем человечеством. Сьюзен сейчас принадлежала только ему, а не Филу или евреям.

— Бармен, — крикнул Литс и махнул рукой парню в красном пиджаке за стойкой бара. — Парочку стаканчиков сюда, старый плут.

— Неудивительно, что они нас ненавидят, — сказала Сьюзен.

Вокруг них все говорили о наступлении. Перешли Рейн! Все кончится еще до того, как наступит весна и зацветут цветы. Этот оптимизм подействовал даже на страдающего депрессией Литса.

— Ты же пришел сюда поразвлечься, — сказала Сьюзен. — Ради бога, улыбнись хотя бы. Расслабься.

— Ты чертовски беспечна, — заметил он с удивлением.

И действительно, весь вечер Сьюзен была очень оживленной. Она казалась особенно прекрасной, даже в своей строгой коричневой форме. Некоторые женщины хорошо выглядят в любом наряде, но здесь было что-то еще. Сьюзен стала почти такой же, как в старые времена: озорной, насмешливой, слегка саркастичной, проказливой.

— Ты, наверное, решила сделать карьеру военной медсестры. Поздравляю! — сказал он.

Она засмеялась.

— Ты разводишься с Филом. Правильно? Я прав?

В ответ опять смех.

— Это долгая история, — сказала она. — Очень долгая. Но прежде чем она произнесла это, элегантный британский голос пропел рядом с ними:

— Голубочки!

Настала очередь Литса скорчить гримасу. Тони уверенно приближался, пока почти не обнял обоих американцев.

— Мне то же самое, что и у этих приятелей, — скомандовал он бармену и с ледяной улыбкой повернулся к Литсу.

— Сэр, — сдержанно сказал Литс.

— Довольно долгий четверг, а? — заметил Тони. Литс ничего не ответил.

— Ну что, три или четыре часа? А то и все пять?

— Джим, в чем дело? — спросила Сьюзен. Литс мрачно смотрел в толпу.

— Я слышал, капитан изрядно набегался. Пытался встретиться с… кто там на этот раз? Ваш или наш?

— Ваш, — наконец признался Литс.

— Ну конечно. Я же знал это с самого начала. Генерал-майор сэр Колин Габбинс, верно?

— Да.

— Так я и думал. Глава ОСО. Жаль, что он не смог с тобой встретиться.

— Девушка сказала, что я записан на понедельник.

— Я замолвлю за тебя словечко завтра за ланчем, — пообещал Тони, злорадно улыбаясь.

— Ну ты и сволочь, — сказал Литс.

— Прекратите подобные разговоры, — приказала Сьюзен.

— Сьюзен, не хотите ли сопровождать меня на ланч с генералом сэром Колином Габбинсом завт…

— Черт подери, майор, притормози, — оборвал его Литс.

Тони засмеялся.

— У тебя довольно забавная репутация в определенных кругах, — предостерег он. — Вы знаете, — обратился он к Сьюзен, — он всем рассказывает про этот безумный заговор, который сам же и придумал. Немецкий снайпер. Просто чудеса!

Литс почувствовал себя совсем несчастным.

— Не было бы вреда, если бы вы хоть немножко прислушались к нему, — заметила Сьюзен. — Вам всю войну говорили вещи, которых вы не слушали. Вы никогда не слушаете, пока не становится уже слишком поздно.

Тони отступил на шаг и всем своим видом показал, как он потрясен.

— Милая девушка, — театрально сказал он, — конечно, мы совершаем ошибки. Конечно, все мы старые ретрограды. Именно за это нам и платят. Вы только подумайте, насколько опасны мы были бы, если бы знали, что делаем. Он откинул голову и заржал.

Литс понял, что Тони пьян настолько, что уже не думает о том, что и кому говорит. И все же, как ни странно, в его поведении чувствовалась симпатия к несчастному американцу и его девушке.

— Послушайте, я знаю, где сегодня вечером будет великолепное сборище. Хотите пойти со мной? В самом деле, я могу предложить вам индийского набоба, поэта-коммуниста, генералов-гомосексуалистов и египетских торговцев белыми рабами. Реликты нашей поздней империи. На это стоит посмотреть. Идемте.

— Спасибо, майор, — ответил Литс — Я бы скорее…

— Тони. То-ни. Мне понравилась эта американская привычка. Ты зовешь меня Тони, а я буду называть тебя Джимом. Так здорово называть друг друга по именам.

— Майор, я…

— Джим, это может оказаться забавным, — вмешалась Сьюзен.

— Черт с вами, — сказал Литс.

Позже они обнаружили, что находятся в похожей на пещеру квартире, расположенной в великолепном фешенебельном районе Лондона, где собрался целый зверинец диковинок из дружественных стран Второй мировой войны. Литс, зажатый в углу комнаты, пил чье-то великолепное виски и, обмениваясь примитивными любезностями с греческим дипломатом, одновременно наблюдал, как в противоположном конце комнаты Сьюзен быстро сменила целый ряд кавалеров: капитана из группы королевских военно-воздушных сил, молодого щеголя в костюме и галстуке и огромного русского и своеобразном фантастическом клоунском наряде.

— Она имеет головокружительный успех, — сказан ему Тони.

— Да, она прекрасна, просто прекрасна, — согласился Литс.

— Очень есть хорошо, нет? — изрек что-то невразумительное грек, но Литс кивнул головой, словно понял смысл сказанного. А спустя некоторое время он пошел, пробиваясь сквозь толпу, и добрался до Сьюзен.

— Привет, это я, — сказал он.

— Ах, Джим, разве тут не чудесно? Просто замечательно, — ответила она, вся сияя.

— Господи, да обычная вечеринка, — возразил он.

— Знаешь, милый, сегодня случилась самая удивительная вещь. Мне не терпится рассказать тебе об этом.

— Так расскажи.

— Слушай, догадайся, кто здесь сегодня? — внезапно сказал ему на ухо Тони.

— Это Роджер! — взвизгнула Сьюзен. — Господи боже мой, ты только посмотри, кто с ним!

— Действительно, — подхватил Тони. — Великий человек собственной персоной! Это ведь тот писатель с волосатой грудью, который убивает животных ради забавы? По-моему, это он.

— Нам не хватает только Фила, — сказала Сьюзен.

— Какого Фила? — спросил Литс.

Его молодой сержант со сверкающими от радости глазами тащил за собой подвыпившего великого писателя. Эти двое, покачиваясь, пробирались сквозь толпу, причем Роджер направлял добродушно улыбающуюся знаменитость. На писателе была летная форма, одетая наподобие костюма для сафари. Ворот был широко раскрыт, и оттуда торчал клок серых, как сталь, волос.

— Знаменитая грудь открыта для всеобщего обозрения, — заметил Тони.

У писателя были дерзкие усы и очки в стальной оправе. Как заметил Литс, этот человек был крупным, достаточно крупным для игры в Большой Десятке, но сейчас он был охвачен пьяной грубой благожелательностью, готовой распылить целое состояние на всех, кто встречался на его пути. Несколько раз за время своего путешествия писатель останавливался, словно хотел сделать привал, но каждый раз Роджер дергал его, срывал с места и подтаскивал еще чуточку поближе.