Сергей Алтынов - Крылатая гвардия Страница 13

– Вот именно. Я рад, что вы это поняли. Я давно жду ваших предложений.

– Да эти предложения очевидны: Татьяна Андреевна, вы же знаете, что меня интересуют материалы, которые случайно попали к вам в руки и ничего, кроме неприятностей, вам не принесут. Избавьтесь от них, и руки останутся целы, и голова сохранится. А можно сделать так, что, избавившись от этих ненужных вам бумажек, вы станете заметно богаче и благополучнее. Причем решить этот вопрос мы можем прямо здесь, не откладывая. Как, договоримся, а?

– А вот хрен, урод плешивый! Еще богаче и благополучнее станешь ты со своими друзьями-подонками, а мне это не надо... – Танька снова превратилась в террористку-баскетболистку! – Между прочим, те материалы, которые вас и ваших друзей так волнуют... Они не здесь, они хранятся в надежном месте и в случае моей смерти моментально попадут в соответствующие органы, в печать и на телевидение! – Татьяна, кажется, брала инициативу в свои руки.

– Да вы совсем дурочка, Татьяна Андреевна! – Логун взмахнул руками, как в разговоре с малолеткой.

– Спокойно, Логун! – Я вновь поставил его на место. – Дама погорячилась, но вы ведь не дама. Не надо бренчать нервами. А руки надо держать на коленях, я же вас просил!

– Не возражаю, Игорь Васильевич. – Полкаш вернул ладони в прежнее положение. – Но и нашей юной даме не следует горячиться! Послушайте, Татьяна Андреевна, вы же не в интернате воспитывались! Решили договариваться – предлагайте варианты, ставьте условия, советуйтесь друг с другом, наконец... Поймите, я ищу выход, удобный для всех. Вопрос можно решить только так...

– Давайте без риторики, полковник. Ближе к делу. Объясните Татьяне Андреевне, почему ее, да и моя жизнь будут в большей безопасности, когда материалы окажутся в ваших руках или исчезнут. Факты, доводы, доказательства. Мы вас слушаем.

– Факты и доказательства? Пожалуйста. Я еще раз повторяю: лишних трупов мы не хотим. Зачем они нам? Мы же не изверги какие-нибудь...

– Вы честные коммерсанты! Мне это известно. – Татьяна презрительно сощурилась.

– Вот именно... А ты, Таня, не в безвоздушном пространстве живешь... Круг твоих знакомых нам отлично известен.

– И что? – В карих глазах загорелся огонек тревоги.

– А то! – Логун торжествующе улыбнулся. – Вы оба хотите знать, какие рычаги я могу нажать, чтобы получить интересующие нас материалы. А вот какие! Мы займемся друзьями твоей семьи, Таня, твоими друзьями и подругами. Основательно займемся. Первые на очереди – Юля Горелова, Володя Васильев... Кроме того, заранее проведем работу среди местной журналистской братии, напомним, чем кончается публикация клеветнических материалов против уважаемых людей... Дело это, конечно, хлопотное. Но ты сама не оставляешь нам иного выбора! Если надо будет, весь ваш Камышинск-2 на уши поставим. Представь себе, как ты после этого будешь выглядеть со своими, так сказать, разоблачениями. Тебе будет трудно их обнародовать, да и вообще трудно будет там жить – и тебе, и маме твоей тоже...

Таня подавленно молчала. Конечно, этой сволочи удобнее, чтобы Татьяна сама все отдала им.

Но Логун сам по себе ничего не решает, даром что отставной полкаш. Он сам «шестерит» на дядю. Потому заинтересован, чтобы все было чисто и гладко. Отдуваться-то ему! Татьяну они, может, и оставят в покое, забрав документы (хотя, я думаю, до поры до времени, до удобного случая). А вот меня... Слишком осведомленный капитан ВДВ с моим послужным списком им совсем ни к чему.

– Слушайте, Иван Семенович! – Я решил взять инициативу в свои руки. – Вы меня убедили: контора у вас серьезная, намерения тоже. Поэтому предлагаю тайм-аут. Забирайте своих бойцов, – я кивнул в сторону обездвиженной биомассы лжеоперов, – и оставьте нас на полчаса. Я попытаюсь уговорить Татьяну Андреевну.

– Входите в разум, Зимин? – Голос полкаша звучал недоверчиво. Похоже, он не ожидал такого заявления, думал, я буду хорохориться и дальше. – А я, пожалуй, соглашусь... Советуйтесь, голуби, совет вам да любовь... Только не мудрите, не надо держать меня за дурака, это вам дорого обойдется. Ну, отцепите ребят друг от друга и оружие верните, не надо сердить Рому и его людей.

Он опять наглел на глазах, этот полкаш, я чувствовал, что вежливость дается ему с трудом, внутри он весь кипит от унижения и злобы. Двоим нам теперь будет тесно на этом свете, и ошибаться мне нельзя.

– Ну вот, Иван Семеныч... вы опять увлеклись. Будет так: Таня освободит ребят по очереди. По мере освобождения они, держа руки за головой, как учили, быстро выйдут из квартиры – без оружия, разумеется. Вторая пара будет расцеплена после того, как первая окажется внизу, перед домом, и Таня увидит их в окно... Вы уйдете после того, как Таня увидит внизу вторую пару. И помните – я стреляю без предупреждения, как только мне почудится что-то не так. Все слышали? Оружие бойцов, Иван Семенович, я отдам лично вам по завершении нашей второй встречи – я надеюсь, она пройдет к обоюдному удовлетворению. Подойдете через полчаса к двери и постучите, Таня при этом должна видеть Рому и его команду внизу. Вопросы есть? Вопросов нет. Ну, Танечка, поехали. Слева по одному...

Процедура заняла не менее десяти минут, но в конце концов мы с Татьяной остались вдвоем. Враг ушел без потерь, несмотря на наше преимущество. А что еще оставалось делать? Конечно, при штурме квартиры у следующей бригады логунских бойцов возникли бы некоторые сложности. Тем не менее нам с Татьяной все равно долго не продержаться... В случае обострения они вызвали бы милицию под любым предлогом. И тогда – вооруженное сопротивление власти, а у власти окажутся наготове автоматы, спецсредства... Что толку, что я забрал бы с собой нескольких «шестерок». И что было бы с Татьяной? Нет, такая война нам не нужна. Попытаемся использовать временное перемирие...

– Слушай, Тань, мне непонятно... Как ты себе это представляла? Ну, допустим, пристрелила ты Клярова. Тебя или убьют на месте, или сразу посадят. А как же документы? Им же надо дать ход! Кто это должен был сделать?

– Я сама! Я хотела застрелить Клярова и уже потом, когда меня арестуют, обнародовать то, что удалось собрать отцу. Сказала бы следствию, где эти бумаги. Их бы изъяли, и все эти факты всплыли бы на процессе... Были бы опубликованы. И стало бы ясно, кто на самом деле во всем виноват!

– Дите... Ты наивней, чем мама в известном анекдоте. Эти бумаги скорее всего просто исчезли бы. А там хоть есть чего обнародовать?

– Дневники с подробным описанием всех их сделок, фамилии и адреса некоторых «партнеров», банковские реквизиты, фотографии.

– Не так уж много.

– Достаточно. Отец собирал все это не один год. И начал со своего первого автокаравана в Чечню.

Некоторое время мы сидели молча... Выйти из дома нам вряд ли удастся... Позвонить в... А куда, собственно говоря? Я вовсе не хочу бросать тень на УВД или ФСБ, и все же, если там окажутся соратники Логуна и мое сообщение будет ими зафиксировано...

...Есть, правда, еще один выход – отдать Татьяну Логуну и его команде. Только кем ты, Игорь Васильевич, после этого будешь? Точнее – чем?

– Таня... – Я старался говорить спокойно, боялся, как бы девчонка не психанула. – Мы с тобой в сложной ситуации, поэтому ты должна во всем слушаться меня. – Я начал излагать девушке план боевых действий.

Время рубить концы

– Будем ждать! – Логун плюхнулся на заднее сиденье «Форда».

Неожиданно во двор въехали две иномарки.

– Что за дела? – удивился Иван Семенович. Его подручные недоуменно пожимали плечами.

Из подъехавшего лимузина вышел элегантно одетый молодой человек среднего роста и телосложения.

– Старый знакомый появился. Капитан Кукшин из военной контрразведки, – не отнимая оптики от глаз, комментировал ситуацию Владимир Михайлович. – Похоже, не зря мы здесь сидим – все основные фигуранты собираются в одном месте...

– Такие дела, Иван Семенович. – Кукшин уселся напротив Логуна. – Девку и этого гвардейца надо кончать.

– А компромат? – Логун был крайне удивлен.

– Я только что из Камышинска-2, – мило улыбнулся особист. – Нам сказочно повезло, Иван Семенович. Как мы и предполагали, бумаги, фотоматериалы и ксерокопии Татьяна Степнова отдала на хранение своей подруге Юлии Гореловой. В подробности, к нашему счастью, посвящать Горелову не стала. Юля – девица честная, терпеливо прождала четыре дня, а на пятый начала сильно беспокоиться. И, как подобает честной девице, отнесла все в военную контрразведку, лично мне, майору Кукшину.

– Ты уже майор? – изумился Иван Семенович.

Ни храбростью, ни талантами тридцатилетний Кукшин не блистал.

– Целых два дня! Так вот, я поблагодарил честную девицу и убедил никому ни о чем не рассказывать в интересах сохранения военной и государственной тайны.

– Действительно повезло, – устало выдохнул Логун. – И чего теперь?