Никита Филатов - Танец с саблями Страница 13

– Почему?

– У них свои законы.

Помолчали…

– Сколько у него патронов?

– Даже если один останется… Девчонке хватит.

– Молодая?

– Какая, мать его, разница! Надо спецов вызывать.

Решение далось капитану нелегко, но профессионализм был выше уязвленного самолюбия. В его команде – отличные головорезы, но парней из СОБРа или антитеррористических подразделений госбезопасности специально натаскивают на освобождение заложников.

– Тем более – иностранка… Вызывай, Вадик!

– Время, время! Надо бы потянуть.

– А чего он хочет? – Владимир Александрович мотнул подбородком в сторону, где сейчас засел обложенный автоматчиками бандит.

– Не знаю…Слушай, Саныч! – Головин смотрел на майора такими глазами, что хотелось вскочить и оказаться отсюда за тридевять земель. Просьба ещё высказана не была, но уже вызывала у Виноградова стойкое неприятие.

– Бля-а…

– Ну больше же некому, Саныч! Мои же все – здоровые, но тупые, ещё ляпнут что-нибудь не то, или сорвутся…

– Ага! А я – птица-говорун, отличаюсь умом и сообразительностью…

– Капитан, может быть – мне? – оперативник не трусил, но…

– Нет. Увы… – хлопец был молодой и глупый, а у Владимира Александровича все же кое-какой опыт поведения в подобных ситуациях имелся.

Впрочем, после Москвы, после того октября девяносто третьего ему в роли парламентера выступать не пришлось.

– Нет чтоб моей маме меня дураком родить!

– Пойдешь? – обрадовался Головин.

– А как ты думаешь?

– Мы быстренько, мы, если что, подстрахуем…

Прежде чем высунуть из-за укрытия руку с клочком какой-то белой, подобранной по пути, тряпки, Владимир Александрович обернулся к коллегам:

– Считайте меня… А ещё лучше – не считайте!

Самое трудное оказалось – не схлопотать сходу пулю и завязать диалог. Но через несколько минут подрагивающий от холода и нервного возбуждения майор уже выслушивал первые ультиматумы преступника.

Постепенно минуты сложились в часы ожидания: первый, второй… И пришла усталость, и казалось иногда, что кто-то другой, не майор Виноградов, сидит на продуваемой ладожским ветром палубе – и говорит, говорит, говорит. А потом было шоу напротив спасательной шлюпки, молниеносный захват, звук упавшего вниз пистолета.

Поздравления, суета…И первый стакан холодной, безвкусной водки – за вечное здоровье далекого головинского дедушки.

На охоту, впрочем, Владимир Александрович на следующий день так и не уехал. Простудился…

«Полная ясность может существовать лишь на определенном уровне…. И каждый должен знать, на что он может претендовать. Я претендовал на ясность на своем уровне, это мое право и я исчерпал его. А там, где кончаются права, там начинаются обязанности…»

«Улитка на склоне»

ГЛАВА ВТОРАЯ

БЛИЖНЕЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

Человек за рулем наконец отыскал свободное место, припарковался и выключил двигатель:

– Извините, но дальше придется пешком.

– Дождь, – отметил сидящий рядом молодой мужчина. Прежде чем выйти, он повернулся к расположившемуся сзади пассажиру:

– Все в порядке?

– Здесь недалеко, – водитель также с некоторым смущением посмотрел назад и добавил:

– У меня есть зонтик!

Ответа пришлось подождать – тот, к кому они обращались, славился тем, что никогда и нигде не принимал поспешных решений.

Сухонький, чисто выбритый старичек в дорогом костюме… Наконец, он утвердительно кивнул поредевшим седым хохолком на макушке:

– Ну, разве что… Ничего, прогуляемся.

Первым вышел пассажир с переднего сиденья. Профессионально оценил обстановку и, тихо щелкнув предохранителем, убрал руку из-под полы просторного пиджака:

– Прошу вас!

Водитель уже был тут как тут – обежав нескончаемо длинный, похожий на черную субмарину представительский «мерседес», он потянул на себя дверцу и раскрыл над головой старика обещанный зонтик:

– Прошу.

Так они и пошли: впереди – молодой, плечистый здоровяк, а за ним, в двух шагах, охраняемое лицо и сопровождающий.

– Там, дальше – пешеходная зона… Сами понимаете – Старый город, исторический центр! Никак нельзя…

Водитель продолжал зачем-то оправдываться, но старик его почти не слушал.

– Вот, посмотрите – Рыцарские ворота. Существует легенда, что…

– Я знаю. Спасибо.

Это было сказано таким тоном, что человек с зонтиком осекся на половине фразы – и дальше они двигались в полном молчании.

Старик действительно знал эту крохотную, игрушечную республику на юго-востоке Балтики – знал, и испытывал к ней давнюю почти инстинктивную неприязнь степного кочевника к оседлым, благополучным и сытым жителям городов.

Повсеместная, доведенная до абсурда аккуратность и чистота… Невесомые, больше похожие на декорации для детских сказок, силуэты бесчисленных башен и башенок. Кованые флюгера, мансарды под розовой черепицей… Пахнущий рыбой и водорослями ветер с моря. Вежливые, ничего не значащие улыбки. Но больше всего старик ненавидел местный акцент – протяжный, неторопливый, придававший самым привычным русским словам и фразам некий оттенок западной, европейской респектабельности.

Первый раз он попал сюда в сорок шестом, когда спутника ещё и на свете-то не было. В республике полным ходом шло «восстановление» советской власти: большинство продуктов уже распределялось по карточкам, леса с боями прочесывались армией и спецподразделениями НКВД, а в промышленных центрах одна за другой раскрывались подрывные буржуазно-националистические и «фашистские» организации.

Каждую ночь волны выбрасывали на берег очередные трупы неудачливых беглецов, пытавшихся чуть ли не вплавь добраться до нейтральной Швеции…

К тому же, очень сложно было вести полноценную агентурную работу. Особенно в столице: город крохотный, все у всех на виду, а конспиративные квартиры «засвечены» ещё со времен деникинской контрразведки.

Старик вздохнул… Однако, справились!

В середине семидесятых он приехал сюда снова – уже не по службе, а так, в отпуск, отдохнуть с женой и дочерью в пансионате «большого» ЦК.

Республику было трудно узнать. Казалось, сделано все, чтобы водворить местных жителей в единую семью советских народов – одинаковые газеты и голоса по радио, те же портреты на площядях, те же очереди за дефицитом. В уютных некогда кафе и ресторанчиках постепенно приучались хамить посетителям, да и улицы уже были вовсе не так чисты и опрятны. Но…

Неожиданно старик понял. Он вдруг отчетливо осознал, что не любит этот кусочек рассыпавшейся и некогда великой империи именно за то, что он сам и тысячи подобных ему сделали с крохотной , уютной и беспомощной страной на балтийском побережье!

В девяносто первом… Тогда людям, которыми он руководил, еле удалось вывезти из-под носа ошалевших от победы борцов за независимость архивы российских спецслужб.

Личные и рабочие дела агентуры, данные литерных мероприятий, бесчисленные тома оперативных разработок… Опасные знания – и оставить их новой власти было бы негуманно. Это значило то же самое, что подарить несмышленым детишкам большую коробку гранат, пластида и детонаторов.

Так что, некоторым образом, юная демократия теперь перед стариком в неоплатном долгу…

Старый Город – пешеходная зона, архитектурный заповедник. Узкая, вымощенная булыжником улочка изогнулась и неторопливо поползла вверх, к зубчатым стенам цитадели. Из-за противной даже по местным меркам погоды праздношатающейся публики почти не встречалось: только туристы группами и по одиночке, да несколько усталых русскоязычных проституток. Обыватели уже расселись дома перед телевизорами, а те, что помоложе и посостоятельнеее, коротали время за столиками многочисленных кафе и пивных подвальчиков.

Луж не было, но подошвы опасно скользили по мокрой мостовой.

– Простите! – сопровождающий задел старика краешком зонтика.

– Ничего…

Площадь перед театром размерами больше напоминала внутренний дворик – места на ней еле-еле хватало для бронзового памятника Легионерам и некоего подобия неработающего фонтана. Судя по афише, сегодня давали «Гаянэ» Хачатуряна – очередной аргумент против тех, кто решился бы обвинить местную интеллигенцию в оголтелом национализме.

– Сюда?

– Да, одну минуточку.

Вооруженный охранник внимательно наблюдал за действиями человека с зонтиком, умудряясь одновременно не выпускать из поля зрения окружающее пространство.

Кажется, оснований для беспокойства не возникло.

– Осторожнее, здесь ступенька…

В театр они попали через служебный вход – шагнувший было навстречу вахтер узнал сопровождающего и обошлось без ненужных формальностей. Миновав бесконечный, полутемный коридор, единственным украшением которого являлись несколько парней далеко не балетного телосложения, спутники поднялись по чисто вымытой мраморной лестнице.