Восемнадцать капсул красного цвета - Корн Владимир Алексеевич Страница 13

– Глеб, а как ты думаешь, там, – Егор неопределенно махнул рукой, – тоже такое происходит, как здесь?

– Не знаю, Егор, – честно признался Чужинов. – Очень не хочется в это верить. Но ты же сам слышал, что сказал твой дедушка: исходить всегда необходимо из самого плохого варианта.

Егор открыл рот, собираясь спросить что-то еще, когда Чужинов шепнул:

– Тихо! Замри! – И следом: – Дай-ка мне твой пистолет. Только постарайся не делать резких движений.

Мальчишка заметно напрягся и протянул ему оружие. Причем не стволом вперед, даже замечание ему делать не пришлось. Глеб осторожно выпрямился, вытянул вперед руку с пистолетом, подставив ладонь другой под рукоять, прицелился. Выстрел прозвучал негромко, как будто переломился под ногой толстый сухой сук. Подхватив ружье, Чужинов отошел куда-то в сторону и вскоре вернулся, держа за уши зайца.

– Вот нам и обед сам в руки пришел. Зайчатину пробовал?

Егор кивнул:

– Пробовал. Дед охотник… был.

Не зная, что сказать, Глеб потрепал его по волосам.

У него самого родственников почти не было. Лишь бабушка, которая его и растила. И которую, вернувшись из армии, он уже не застал. Всего-то нескольких дней и не хватило.

По большей части Чужинов и попал-то, куда попал, именно потому, что был круглым сиротой. Там, где он служил, таких, как он, было большинство, если не все.

– Ровно через четырнадцать дней каждый из вас должен оказаться в славном городе Владивостоке. – Перед коротким строем прохаживался человек в камуфляже без всяких знаков различия. – Опоздавшие хоть на день пойдут дослуживать в один из тех замечательных родов войск, коими наша армия полна. На ваш выбор, – подсластил он пилюлю.

Добраться, каждому самостоятельно, предстояло на противоположный край необъятной родины. Без денег, без документов, а ради стимуляции умственных процессов, как выразился тот же самый инструктор, все они были объявлены в федеральный розыск. Хотя относительно последнего, возможно, он и пошутил. Что, впрочем, далеко не факт.

– Грош вам цена, если вы в родной стране в мирной обстановке не сможете туда добраться. И повторяю: чтобы никаких жертв, а там хоть «боинги» угоняйте, если ума хватит.

Они же стояли и ухмылялись: после того, что уже пришлось испытать, задача казалась им увеселительной прогулкой.

Им всем хватило ума явиться вовремя по указанным адресам. И сколько потом было рассказов, в основном забавных. Знакомств, как правило, приятных. Потому что красивых девушек в родной стране ровно столько же, сколько во всех остальных, вместе взятых. Вернувшись, все они единодушно сошлись во мнении: несмотря ни на что, получился отличный двухнедельный отпуск.

– Вкусно? – Глеб наблюдал за тем, как Егор за обе щеки уплетает запеченного на вертеле зайца.

Костры Чужинов умел разводить всяческие, научили: от сложенного особенным образом эвенкийского, когда спокойно можно выспаться на открытом воздухе в пятидесятиградусный мороз, до совсем уж специфического, который и костром-то назвать нельзя, из туго скрученных тряпок, дающих возможность вскипятить кружку воды, когда ничего более подходящего под рукой нет. Но сейчас подошел другой – который давал мало дыма и много жара.

Они расположились у дерева, вполне подходящего для того, чтобы успеть на него взобраться в случае внезапной опасности. Пока заяц запекался, Егор успел немного поспать и проснулся сам, от аромата жарившегося мяса.

– Угу, – буркнул он набитым ртом и тут же вгрызся в половинку тушки так, что только хруст раздался. – Соли бы еще.

– Уголек возьми, – посоветовал ему Глеб, подумал, отломил от своей доли почти половину и положил перед мальчиком на лист лопуха. – Не торопись, жуй хорошенько.

Егор только промычал что-то в ответ: до разговоров ли тут, когда не ел почти сутки?

– Что будем делать теперь? – Парень, если и не повеселел, то явно приободрился. Как же: еда и сон – неплохие лекарства против стрессов, если не самые лучшие.

– Потерпи, воду пока не пей.

Зайчишка попался молоденький, явно последнего помета, мясо нежное, и жирка на нем хватало. Так что если попить некипяченой воды, может случиться казус, а это сейчас ни к чему. Хотя воду вскипятить не проблема: вокруг полно берез, и если с одной из них содрать подходящий по размеру кусок бересты… Но особой необходимости нет, так что лучше все же потерпеть.

Глеб взглянул на часы, затем на небо. Время почти пять, и там, в небесах, должен пролетать самолет какой-то скандинавской авиалинии, направляющийся в Москву. Но нет его, как не увидел он за весь день ни других самолетов, ни оставшихся после них инверсионных следов. И ночью не было видно их бортовых огней. Неужели и вправду все так печально?

Егор продолжал смотреть вопросительно. Ну а что он мог ему ответить? Самому бы кто-нибудь подсказал. Понятно одно: пока все окончательно не выяснится, в большие города соваться не стоит. И все же неплохо бы встретить кого-нибудь из людей. Вместе и веселее, и, глядишь, ночью удастся выспаться.

– Есть у меня одна мысль, Егор, пойдем.

Южнее протекает река Торопь. Не сказать, что гордость России, но и не воробью по колено. Наверное, стоит до нее дойти, а там уже вверх по течению или вниз. Глядишь, и люди встретятся, селений на ее берегах тьма. Возможно, в них спокойно и люди лишь встревожены слухами. Может быть, и связь давно уже восстановлена… Но как тут проверишь?

Палатки на берегу Торопи Глеб увидел издалека. Яркие, оранжевого цвета, количеством три штуки. А также синий тент с расположенным под ним складным столом и стульями. Река в этом месте разливалась широким плесом. Узкая полоска песка вдоль берега плавно переходила в луг, судя по всему заливной.

«Неплохое местечко, чтобы провести выходные на природе, – думал Глеб, разглядывая стоянку. – Три парня и четыре девушки, ведут себя спокойно. Либо еще не знают ничего, либо все уже закончилось. Хотя в последнем случае вряд ли бы они остались: вдруг сюда нагрянет одно из тех существ, что Егор назвал тварью».

Они вышли из-за деревьев и неспешно направились к лагерю. Их заметили сразу же. Было видно, как один из парней, взглянув в сторону Чужинова с Егором, обратился к остальным и даже рукой на них показал.

«Грамотно лагерь разбит, – отметил Глеб. – И палатки хорошо поставлены, и очаг сложен неплохой. А еще они молодцы: мусора нигде не видно, и только в стороне, возле росшего у самого обреза воды тальника, большой пластиковый пакет. Явно с собой хотят забрать. Только на чем его вывозить? Не видно ни лодки у берега, ни машины. Надо же, как много вещей, работающих от электричества даже здесь, когда они, казалось бы, остались наедине с природой. Тех вещей, которые прочно вросли в нашу жизнь и без которых мы себя уже не мыслим», – поразился Чужинов, когда они с Егором приблизились к стоянке.

Под тентом над столом висел фонарь. На самом столике видеокамера и рядом с ней розовая зажигалка с пьезоэлементом. Компактная газовая плита, запал у нее тоже от электричества. Безопасная бритва с вставляемым в ручку элементом питания, брошенная кем-то поверх рюкзака рядом с зеркальцем и гелем для бритья. Отличная вещь, кстати, Глеб сам такой пользовался. Через распахнутый полог палатки виден лежащий на надувном матрасе ридер. И это только на первый взгляд.

– Привет, – обратился Глеб сразу ко всем.

Судя по беззаботным лицам, в компании еще ни о чем не знали. Вернее, не такие уж они были и беззаботные, лица, и все же не такие, какими должны были быть.

Девчонки дружно ему улыбнулись. Затем одна, темноволосая, симпатичная, в топике и очень-очень идущих ей шортиках из донельзя обрезанных джинсов, что-то сказала другой, в больших на пол-лица солнцезащитных очках и весьма откровенном купальнике, и обе они захихикали. Парни только кивнули, и теперь глазели на ружье, висевшее у Глеба на плече.

Та из девушек, на которую он сразу обратил внимание, подошла к Глебу сама.