Черная химия - Сергей Иванович Зверев Страница 13

ему лицо – шрам будет. Потом – Махно. Тот увернулся, но получил пряжкой в плечо. Третий прикрылся рукой и взвыл, когда латунная пряжка ударила его по кости. Сергей, войдя в раж, продолжал хлестать – только ремень свистел в воздухе. Он ни в кого больше не попал, потому что они отступили, вереща обычное в таких случаях: „Еще встретимся!“ Сергей ничего не кричал. Только дышал тяжело. Его трясло. Вдруг чья-то рука взяла сзади под руку. Он дернулся – подумал, что „махновцам“ подмога с тыла подоспела.

– Тихо, тихо! – услышал мужской голос. – Успокойся, джан!

Перед ним стоял мужчина в военной форме. Сергей узнал районного военкома, подполковника Гаспаряна.

– Ты молодец, мужчина! Я хотел вмешаться, но ты справился и сам… Стой-ка. – Подполковник достал чистый платок из кармана, хотел вытереть ему лицо.

– Спасибо, не надо. Я умоюсь сейчас. Живу тут. – Сергей указал на свой подъезд.

– А! Так эти подонки тебя еще и в своем дворе хотели унизить? Ну, ты им показал, что хозяин на своей земле, – он так и сказал про его двор: „Хозяин на своей земле“.

– Знаешь, быть может, это был самый главный бой в твоей жизни! – продолжил военный. – И ты его выиграл. Да, да…

Подполковник Гаспарян узнал Сергея, когда пришло время призыва в армию. Спросил, где служить хотел бы?

Так Сергей Воронихин оказался в десанте. Потом поступил в училище ВДВ. Выяснилось, что он, оказывается, может метко стрелять. Причем не сигареты – курить еще на срочной бросил, чтобы дыхалку не портить. Вот и думай в итоге, что это, случай или судьба?…

– Одного я снял, – отчитался капитан Воронихин, подойдя. – Остальные ускользнули.

Группа собралась вместе. Кроме тех, кто остался лежать на тропе. Требовалось прийти в себя после схватки. Помолчать.

– Контрактники – Панов, Сергушин… – подытожил потери Тимчук. – Еще один тяжелый – Иванов. И Масленикова в руку зацепило… – У тебя, командир, смотри – щека… и рука…

Александр даже не почувствовал. Осколками посекло.

– Фигня, – сказал.

– У духов пятеро в преисподнюю отправились. Юсуфа Дагестанского среди них нет.

– Которого я снял, тоже не он, – заверил Воронихин. – Юсуф – здоровяк, а тот длинный был, доходяга. Как мимо него не промахнулся – сам удивляюсь? Мастерство сказывается…

– Хвалы мене, губынька, а то до ушей раздеру! – оценил юмор капитана прапорщик Тимчук. Произнес, правда, не весело. Нечему веселиться было.

Степа Тимчук считал, армия для него – как счастливый лотерейный билет в жизни. В своей деревне он никаких перспектив не видел. Работы нет, из развлечений только самогонка да драки за клубом после танцев. Ну, драться, допустим, он умел, да что толку-то, по большому счету? Невесты свои все наперечет, каждая не по одному жениху уже поменяла.

Нет, есть люди, которые могут свое подсобное хозяйство поднять на небывалый уровень. Было – вилы, стало – вилла! Этим можно жить, он не спорил. Но – с кем жить? Голова у него не пустая была, – при этом трезвая. Не в смысле отсутствия алкоголя в крови, это само собой, не считая праздников, в смысле – суждений. Ждал призыва в армию, как иные – Нового года. Парень крепкий, попал в „войска дяди Васи“. Как и хотел, если честно. Сразу для себя решил, что будет оставаться на сверхсрочную.

В армии любят деревенских толковых парней, кто работы не боится. Городские пацаны – они хорошие, душевные, их мамы, папы лелеяли-холили, пылинки сдували, только их всему учить надо на каждом шагу в близких к природным условиях… Такие же, как он, Степа Тимчук, парни из деревни, что привыкли работать сызмальства, – отдушина для командира. Все на лету схватывают, насчет обустройства быта в любой обстановке.

А тут еще дочка старшего делопроизводителя, Людмилы Ивановны, ну такая лапушка! Вот девчонке подфартило – мать в армии служит! Одна по жизни, без мужа, и дочка с ней везде. А куда ей? Учится в училище на повара. Хорошо, часть от города недалеко стоит. Степа Тимчук только из-за Лапушки бы на сверхсрочную остался! Мать, видя, что и дочка на Степу запала, стала приглядываться к жениху, в гости пригласила. Пришел Степан, глянул хозяйским глазом, даром что молодой, – в квартире кран подтекает, штукатурка с потолка сыплется. Степа кран починил, потолок отштукатурил, побелил… Зачет!

Предлагали ему в училище поступать, но не стал. И в знаниях школьных не был уверен – не сказать, чтобы учился слишком хорошо. Но это ладно. Можно было бы подтянуть знания. Главное, Лапушку свою не мог бросить. С тех пор вместе. Ждет его. Троих детей настрогали. Старшего пацана и двух девчонок-двойняшек следом.

Спросили бы Степу, кого он защищает, бегая по горам с автоматом? Он бы постеснялся вслух ответить. Про себя же знал: защищает свою Лапушку, страну свою и… свою армию, которую любит. Смешно вроде – армия сама и есть для того, чтобы людей, страну, землю свою защищать. Но кто же ее, армию, защитит? Он так чувствовал свою ответственность. Потому как звездный час свой он в армии встретил! Кто хочет – может ржать… Квартиру вот только все не дадут никак. Лапушка вздыхает. Но дадут ведь, обещали. Надо только немного подождать…

– Вертушку надо вызывать… Выходит, обыграли они нас, суки? Показались, чтобы мы за ними погнались? А тут – засаду оставили. Как же ты не обнаружил их? – упрекнул Воронихина Дундуладзе.

– Как их обнаружишь? Тихо, как мыши, сидели. Мы выше по склону шли. Ниже, перед зеленкой, где они засели, – осыпь. Нога на мелких камнях едет, как на колесах. Они, получается, как раз между нами и вами затаились, чингачгуки гребаные!

– Шли бы вы ниже осыпи – прямо на них вышли бы, – заметил Тимчук. – Повезло вам нынче…

– Пацанам-контрактникам не повезло, – тихо сказал Ворон.

– Ничего, мы с них скальп снимем еще! – зло пообещал Дундуладзе. – Нужно площадку для посадки посмотреть. Отправим наших двухсотых, трехсотых и дальше пойдем. Как считаешь, – спросил Воронихина, – те трое, которых ты засек, будут своих ждать?

– Думаю, да. Целью засады, очевидно, было нас остановить. Они и остановили. Теперь на рысях своих догонять помчатся.

– Ну и мы, стало быть, свою задачу выполнили. Задержали их. Пока соберутся вместе, Трофимов должен успеть приготовиться. Мы встретим тех, кто от него побежит. Если таковые останутся.

Майор Николай Трофимов по прозвищу „Бандерас“ дал команду:

– Шагом марш! – Увидел, как ждал ее молодой „пэпээсник“.

– Что, выдохся, коп? – подколол пацана.

– Да ладно, – отозвался парень. – Мне за праздник побегать. – Хотя шел теперь язык на плечо, точно на круге гончая после полудня,