Бомба за пазухой - Александр Александрович Тамоников Страница 13

— Ну точно, — высказал свое мнение боец. — Наша, от трехлинейки. С хорошей оптикой, да в умелых руках для нее это не расстояние.

Зыков повернулся к ближайшим предгорьям и попытался представить, откуда могли стрелять, учитывая угол попадания в колонну. Получалось, что стрелок находился вон на той каменистой гряде. Редкие кривые деревца, небольшой кустарник и крупные обломки скал. Там нет осыпей мелкого щебня, туда, скорее всего, можно подняться по склону, как по ступеням. Только очень большим. А вообще-то на гряду подняться можно откуда угодно. И с северного, и с южного склона.

Когда появился Бойко, Алексей сразу рассказал ему о своих предположениях и показал извлеченную пулю. Капитан взял ее, покрутил и, достав из кармана носовой платок, аккуратно положил в него находку.

— Посмотрим. Покажу специалистам, может, какую информацию и извлечем из пули. Хотя толку от этого будет мало.

— Почему? — удивился Зыков. — Ведь это уже улика, вещественное доказательство.

— Леша, — снисходительно и как-то устало произнес Бойко. — Война идет. Вокруг столько оружия и стольких видов и калибров, что выстрелить могли из чего угодно, просто подобрав оружие на месте боев. Никак ты это к делу не пристегнешь. Это в мирное время улика, а сейчас просто характеристика. И не факт, что стреляли в Белорецкого.

— Я бы все же обследовал некоторые места вон на тех склонах, — указал Алексей пальцем.

— Вот и давай, — с напускным энтузиазмом поддержал Алексея капитан. — Обследуй, тщательно обследуй. Чтобы вопросов не осталось. И рапорт напиши о своих действиях и результатах. Я его приложу к делу.

От Алексея не ускользнула сквозящая в словах оперативника ирония и даже сарказм. Бойко обрадовался, что лейтенант отправится в горы и не станет мешаться под ногами, докучать версиями и всячески вмешиваться в работу. А рапорт не помешает. Это же проведенная работа, это лишняя бумажка в деле. Нет бумажек — начальство скажет, что не работал по делу, а тут вон, все версии отрабатываются. И даже привлечены смежники от армии.

— Служака, — презрительно процедил Самохин сквозь зубы. — А ты, лейтенант, не слушай его. Проверь, проверь те места. Если повезет, то след и найдешь. Если человек стрелял именно сюда, да с умыслом, то опасность есть. Надо понять, у кого и что на уме. Может, старших офицеров хотят извести в городе, а может, панику посеять. Фашисты, одно слово. Душа у них черная, и мысли у них черные. На поле боя нас одолеть не просто, так они в тылу да исподтишка. Проверь, лейтенант…

Зыков отправился к себе в отдел, размышляя на ходу, как ему подготовиться к поискам в горах. Однозначно надо вооружиться и взять запас еды — НЗ на случай, если придется заночевать там или в засаде сидеть. Значит, вещмешок придется брать, плащ-палатку. Офицерские хромовые сапоги для лазания по горам не подойдут. Надо хоть обычные солдатские кирзачи раздобыть.

И тут на глаза Алексею попалась вывеска, валявшаяся у разбитой стены. «Спортивное общество “Альбатрос”, альпинистская база». Вывеска была деревянная, но масляная краска за пару лет сохранилась, и прочитать название удалось. Небольшой кирпичный домишко был пристройкой к двухэтажному зданию, от которого осталась лишь половина, и та без крыши. А вот пристройка почти уцелела. Пострадала фасадная стена, но за остатками кирпичной кладки виднелась еще одна стена. Здесь у входа то ли был большой тамбур, то ли коридор какой.

Зыков подошел к зданию, тронул ногой оторванную входную дверь, которая валялась на камнях. Ну да, что там могло внутри сохраниться. А жаль. Это именно то, что ему было нужно. Например, горные ботинки или «кошки», которые можно пристегнуть к сапогам.

— О чем задумался, лейтенант? — Подошедший старик наклонился, поднял вывеску и бережно стряхнул с нее рукавом пыль. — Альпинист, что ли? По горам истосковался?

Зыков посмотрел на обветренное лицо старика, на мозолистые кисти рук. Крепкий старик, хотя на вид ему больше шестидесяти. Алексей разволновался, боясь вспугнуть удачу. Он постарался говорить солидно, чуть небрежно, чтобы не выдать своего волнения.

— А вы, папаша, альпинист? Имели отношение к этому клубу до войны?

— Я-то? — Старик вдруг посмотрел на горы долгим взглядом, потом опустил голову.

Он подошел в выломанной двери, поднял ее и примерился, нельзя ли как закрыть дверной проем. Алексей встал рядом, помогая придерживать дверь. Кивнул на разломанный косяк.

— Я тут видел возле развалин подходящую дверную раму. Подправить, конечно, местами следует, но заменить можно.

— Нет, — покачал старик головой, — стена рухнет, если сейчас начать выбивать косяки. Тут плотник нужен. На другую сторону перевесить дверь. У тебя есть знакомый плотник?

— Откуда? — вздохнул Зыков. — Я в вашем городе третий день, нас здесь оставили на переформирование. Бригада морской пехоты. Видели?

— А, так это вы западнее Новороссийска плацдарм захватили и трое суток держали, пока наши со стороны долины не прорвались?

— Мы, отец! — с гордостью признался Алексей и добавил: — Наши морские пехотинцы.

Старик положил дверь на землю и махнул рукой. Видно было, что ему самому уже не под силу делать такие работы. Скорее всего, и инструмента подходящего нет. Да и с помещением этим, скорее всего, никто нянчиться не будет. Снесут остатки дома вместе с пристройкой и построят на этом месте новый. Или разобьют парк. Он отряхнул ладони, а потом похлопал Зыкова по плечу:

— Зайдешь, лейтенант? Я тебя чаем угощу. С травами, — он кивнул на нашивки за ранения, — тебе полезно будет.

Жил старый альпинист недалеко. Не прошло и пятнадцати минут, как они уже сидели за столом в покосившейся хате. Старик оказался действительно старым альпинистом, мастером спорта Горячевым Олегом Петровичем. На потертой облупившейся клеенке стояли разномастные чашки, а в воздухе витал запах крепкого, терпкого травяного отвара. Когда Алексей попробовал напиток, то понял, что собственно чая в нем не было совсем. Только травы.

— Ты пей, пей. Но не торопись, — наставительно приговаривал старик. — Тут не только местные травы, тут есть и горные, и из других мест привезенные, собственноручно высушенные по всей науке. Очень способствует заживлению ран, сращиванию костей, всякую хворь выгоняет так, что она и дорогу назад забывает.

Разговорились о войне, о том, что город надо восстанавливать, что с таким заливом тут базу военно-морскую надо держать. Война рано или поздно закончится, а вот Черное море, исконно русское, из рук нельзя