Борис Бабкин - В крике от смерти Страница 14

– Зря балдеешь, – недовольно посмотрел на него Анджей. – Все-таки, как ни крути, СССР – это наше прошлое. И возможно, кто-то вспоминает с горечью, что Союза уже нет. Жизнь, конечно, в основном была серая, но согласись, что в мире нас уважали и боялись. И что ни говори, простому народу полегче жилось. Надо было демократию в СССР строить и ничего не отдавать в частные руки. Хотя тогда и демократии не было бы, – засмеялся Анджей. – Спасибо за адрес. – Он посмотрел на Катка.

– Ты к нему поедешь?

– Да.

– Я с тобой, ладно?

– Ладушки. Завтра и покатим, я договорюсь с Юркой. А сегодня я у тебя ночую. Но никаких гуляний, понятно?

– Конечно, – согласился Каток.

– Значит, сдадите дом? – улыбаясь, спросил крепкий молодой мужчина.

– Да, – кивнула худенькая старушка в очках, пытливо вглядываясь в стоявшую около калитки черноволосую молодую женщину. – Жена?

– Да, – ответил мужчина.

– А вы кто по нации? – Старушка перевела взгляд на него. – Небось кавказцы?

– С Кавказа, – улыбнулся он. – Но кавказцы – это не национальность. Мы ингуши.

– Это с Чечней рядом? – нахмурилась старушка. – Знаете…

– Мы заплатим за месяц десять тысяч, – не дал договорить ей мужчина. – Деньги отдадим сразу. Кроме того, вполне возможно, что проживем меньше. Когда в Ярославле документы будут готовы, мы сразу туда уедем. У нас там уже куплена квартира. Правда, на работу пока не устроились.

– Десять тыщ, говоришь? – вздохнула хозяйка. – Ну хорошо. И все сразу отдашь?

– Конечно. Но только попрошу, чтобы к нам никто не заходил, а еще лучше, если бы вы о нас вообще никому не говорили, а то ведь позавидуют соседи.

– Тоже правильно, – воровато оглянувшись, согласилась хозяйка. – Хорошо, ежели кто поинтересуется, я скажу что родственники мужа из Сибири приехали.

– Вот и славно, – улыбнулся мужчина.

– А она что ж у тебя, – посмотрела на женщину старушка, – немая, что ли?

– Вопросы в семье решает мужчина, – спокойно ответил он.

– Вона как, значит. Ну ежели не пьяница, то, может, и правильно. – По глазам хозяйки было понятно, что ей это не понравилось.

– Как вас зовут? – спросил мужчина.

– Пелагея Ивановна.

– Ахмет, – представился он.

– Марият, – негромко назвала свое имя женщина.

– Вот деньги. – Ахмет вытащил конверт. – Можете пересчитать.

– Да верю я, – кивнула старушка и быстро пошла к калитке. – Я по соседству живу.

– Когда поедет? – спросила Ирина у Эдика.

– Завтра. Поэтому и остался у Славки. Он тебе не надоел еще?

– Перестань. Как-то неудобно даже – он ни разу не пришел без подарка…

– Полковник – он и в Африке полковник, – рассмеялся Эдуард, – ну а в России сам Бог велел. Ты насчет крестин узнала?

– Завтра пойду.

– А ты, надо сказать, неплохо живешь, – усмехнулся Анджей. – И убрано, и все чистое. Странно, – посмотрел он на Катка, – никак женщина у тебя появилась настоящая, а не шлюхи, которые тратят твои деньги?

– Соседка заходит, – улыбнулся тот, – и убирает постоянно. Одна живет. Мужа у нее в Чечне убили, прапором был в погранвойсках. Вот уже три года одна дочь воспитывает. Ну, я помогаю, чем могу. Огород там вскопать, убрать или…

– Молоток, – одобрил Анджей.

– Завтра когда едем?

– В восемь Юрка будет около дома.

– Ты звони, – попросила Оксана.

– Конечно, – кивнул Юрий. – Но вполне возможно, что придется задержаться. В общем, доедем, там решим, и я сразу позвоню.

– Говорят, Анджей где-то здесь, – недовольно проворчал вошедший в комнату старик.

– Я тоже слышала, – вздохнула неуловимо похожая на Анджея пожилая женщина. – Да, не торопится сын родителей навестить.

– И где он все это время был? – покачал головой старик. – Ведь думали, что в тюрьму угодил. Я каждый день милицию в гости ждал.

– В Умете Анджея видела тетя Шура, – тихо сказала женщина. – Он в магазине был. Позавчера.

– А мне Колька Гучев говорил, что видел его на трассе около Тамбова. Он с каким-то парнем на «четверке» был, заправлялись они там. В сторону Москвы поехали.

– Господи, – женщина перекрестилась на икону, – год его не было. Почему не заедет?

– Деньги кончатся, – проговорил старик, – заскочит: дайте на дорогу. Я ему все скажу, пятьдесят лет уже мужику, а все неймется.

Пенза

– А чего ты от Кока свинтил? – спросил мускулистый мужчина лет тридцати, с пересекающим левую глазницу шрамом.

– Заблатовали больно, – усмехнулся Кавалер. – Там этот армеец прикатил, полковник. Я в поезде с ним ехал. Ну, сцепились из-за телки. Навалял я ему трохи. А тут, видите ли, Каток за него впрягся. Кое…

– Тормози, – остановил его мужчина со шрамом. – Полковник вроде как в столицу укатил. Или вернулся?

– Приехал. А ты, Кривой, выходит, знаешь о нем? Так чего ж ты мне мозги…

– Знаю, что он тебе навалял трохи, – хохотнул тот. – А ты мне лапшу на уши вешаешь. Короче, что Кок думает?

– Про это с Шерифом базлать буду.

– Слушай-ка, ты сейчас никто и звать тебя никак. Не о чем тебе с Шерифом чирикать. А будешь выделываться, я тебя армянам отдам. Они, кстати, просили о встрече с тобой. Ты же с Катком…

– Да хорош, Кривой, – забеспокоился Кавалер. – Я потому насчет Шерифа заикнулся, что Кок со своими базарят, будто мент он.

– Хрен с ними, – хмыкнул Кривой, – пусть базарят. Ты расскажи, где и чем питается Кок со своими парнями.

– Как дела? – входя в кабинет, спросил Александр.

– Очень даже неплохо, – вскочив с кресла, заспешил ему навстречу невысокий толстяк. – Число вкладчиков увеличивается. Обменные пункты приносят весьма ощутимую прибыль. Знаете, Александр Степанович, я был глупцом, когда не верил в успех…

– Все, – не дал договорить ему Александр. – Слушай, – усевшись в кресло, сказал он, – сделай-ка чай с коньяком. Ну, знаешь, как я люблю.

– Сейчас, Александр Степанович. – Полный выскочил из кабинета.

Александр положил ноги на стол. Выдвинув ящик, достал сигару, отрезал кончик и прикурил. В кабинет вошел толстяк.

– К вам, – испуганно забормотал он, – этот, ну…

– Отвали, хряк! – Оттолкнув его, в кабинет вошел здоровяк в темных очках. – Салют! – кивнул он и, подойдя, сел в кресло напротив. – Я за…

– Вон отсюда, – спокойно проговорил Александр.

– Да ты что?! – Здоровяк вскочил. – Я же от…

– Я сказал – сдерни, – тем же тоном повторил Александр.

Здоровяк взглянул на побледневшего толстяка.

– Но я прикатил сюда, чтобы… – Он замер.

Александр положил на стол руку с пистолетом.

– Все, – кивнул здоровяк и попятился к двери, – исчезаю. – Оттолкнув толстяка, он выскочил.

Александр усмехнулся и сунул пистолет в ящик стола.

– Успокойся, Зусич. Где мой чай с коньяком?

– Сей момент, – кивнул толстяк и выбежал.

– Суки! – процедил Александр. – Сколько раз говорил: «Не светитесь в банке».

Белинский

– Как он, доктор? – тихо спросила Светлана.

– Да что я могу вам ответить? – хмуро проговорил Вениамин Анатольевич. – Ничего не изменилось. Правда, сейчас он стал немного спокойнее. Но это на некоторое время. Я назначил курс успокоительного… – Увидев слезы в глазах Бурцовой, врач подошел к ней. – Пойдемте со мной. – Придерживая ее за локоть, он отвел ее в свой кабинет и плотно закрыл дверь. – Выпейте воды.

– Знаете, доктор, как мне все это надоело, – всхлипнула Света. – Его постоянные угрозы, мат и обвинения в измене. Я больше не могу! – Она зарыдала. Врач подошел к двери.

– Меня ни для кого нет, – сказал он дежурной и закрыл дверь. – Я понимаю вас, – тихо сказал он Светлане. – Но вы же могли отправить его…

– Он мой муж и отец нашей Кати. И я люблю его. Даже сейчас люблю.

– Извините, – врач сел рядом, – но мне кажется, вы просто опасаетесь осуждения окружающих. Ваша дочь боится идти домой. Она ненавидит отца-калеку. Да, я не должен этого говорить, но в данном случае правда лучше, чем умолчание.

– Значит, и вы это заметили, – прошептала Светлана. – Господи, я так надеялась, что мне это только показалось. Но я не могу отправить его в Дом инвалидов. – Она сделала несколько глотков из стакана. – Он ее отец и мой муж. Он постоянно упрекает нас, кричит, требует, чтобы мы помогли ему умереть. И так постоянно. Я тоже боюсь приходить домой. Спасибо соседке, тете…

– Я говорил с ней, – перебил ее Вениамин Анатольевич, – она все понимает. Он постоянно просит подтвердить его подозрения относительно вашей неверности. Я могу держать его в больнице еще самое большее неделю. Но если вы напишете заявление о его психической неуравновешенности, то его переведут…

– Я не могу, – ответила Светлана. – И не знаю, что делать, – повторила она и вновь зарыдала.

– Перестаньте, Светлана Ивановна, – попробовал остановить ее врач. – Я поговорю с психиатром и…