Михаил Серегин - Государственный киллер Страница 14

Свиридов медленно перевел взгляд с экрана на холодное лицо Бондарука, и жуткая в своей невероятности догадка зародилась в его еще не высвободившемся из плена вязкого оцепенения мозгу…

«Эти кадры были переданы господином Козенко нашему корреспонденту, – продолжала дикторша, – и мы имеем возможность показать вам наиболее интересные из них».

На экране возник знакомый фрагмент территории завода перед корпусом. Свиридов впервые увидел, как ракета, пущенная Бондаруком, попала в вышку и разнесла ее до основания, как пылающие обломки рухнули перед корпусом комбината… А потом на экране среди бегущих на фоне горящей вышки фигур возник он, Свиридов. Он лежал на земле, а охранник бежал на него, и вот он извернулся и, совершив эффектный кувырок, уложил того выстрелом с колена.

Владимир застонал, а бесстрастный голос дикторши проговорил:

«Арестованные прибывшей вовремя опергруппой под руководством подполковника Панина и капитана Купцова два члена преступной группы показали, что операцией действительно руководил Кардинал. Он хорошо виден на записи. Надо сказать, что свидетельство арестованных очень важно, потому что Шевченко, будучи в федеральном розыске, постоянно менял свою внешность хирургическим путем. Сейчас он выглядит так».

Снова появилась запись, на этот раз в режиме стоп-кадра. Одно из лиц на экране было обведено белым кружочком.

Это было лицо Владимира.

«Расследование ведется полным ходом, – продолжала диктор, – к сожалению, в нем не может участвовать подполковник Панин, так блестяще проведший эту операцию. В ходе ее он был убит.

По свежим следам удалось установить настоящее имя Кардинала. Это Свиридов Владимир Антонович, уроженец одного из подмосковных городов. В свое время он был офицером Главного разведывательного управления, участвовал в заключительном периоде афганской кампании. В составе войск спецназа некоторое время принимал участие в войне в Чечне. Потом был демобилизован по ранению. Существует ряд версий о причастности Свиридова-Шевченко к нескольким терактам на российско-чеченской границе, а также серии громких убийств, в том числе к убийству профессора Бланка два месяца назад. Скорее всего, он имеет постоянный контакт с чеченскими полевыми командирами. Было предположение, что сам Кардинал тоже чеченец по линии матери, но компетентные источники опровергли эту информацию.

Правой рукой Свиридова предположительно является другой бывший офицер ГРУ, Афанасий Фокин. Парадокс… но до недавнего времени Фокин был священником в одном из крупных храмов.

Ведется активный розыск Свиридова и членов его банды».

Бондарук выключил видеомагнитофон, и на некоторое время воцарилось гробовое молчание. Его нарушил лейтенант:

– Я на самом деле не могу быть Кардиналом, ты верно заметил. Потому что Кардинал – это ты.

– Но как же могла пройти такая чудовищная ложь? – простонал Владимир. – Это все настолько глупо…

– Какая же это ложь? Все, что показали на НТВ, произошло на самом деле, разве не так? Разве не ты убил сотрудника службы безопасности комбината? Разве не ты был старшим у нас, как то покажет тот пьяный лейтенант на КПП и еще пара ублюдков, которые действительно состояли в организации Кардинала?

– Так вот почему этот бритый молокосос титуловал меня «ваше высокопреосвященство»… Кардинал!

– «Евво-о-о высокопреосвященство-о-о…» – гнусаво пропел лейтенант Бондарук, очевидно, имевший серьезную склонность к исполнительскому искусству – прямо как сподвижник только что возведенного в сан Кардинала отец Велимир. Песенка из фильма «Три мушкетера».

– А Панин… его убили? – сдавленно выговорил Свиридов.

– Много будешь знать – быстро умрешь от старости, – блеснул сомнительным остроумием Бондарук.

– А Афанасий… что с ним?

– Пресветлый господь осенил своей всеблагой милостью своего верного раба, – гнусавым поповским голосом проговорил Бондарук, удивительно точно воспроизводя все интонации голоса отца Велимира, когда тот впадал в исповедально-наставительный экстаз.

– Пи…шь, сука! – не удержался от гневного восклицания Владимир и швырнул в лейтенанта подушкой. Это вышло как-то беспомощно, по-детски, и тот только рассмеялся.

– Что со мной будет? – угрюмо спросил Свиридов, низко опустив голову.

Бондарук хмыкнул, открыл было рот, но смолчал и довольно поспешно вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Глава 7

Занимательные приключения лиц духовного звания

Было о чем подумать.

Теперь Свиридов не сомневался, что между двумя преступлениями – смертью Горбункова и последующим обнаружением его трупа в новой квартире Владимира, а также исчезновением матери Семена, Марины Андреевны, – и нападением на завод в Ельхове прослеживалась устойчивая связь. Может, и не стоило говорить так определенно, но то, что одно вытекало из другого, было очевидно.

Тот, кто доставил труп Горбункова в квартиру Владимира, определенно интересовался Свиридовым. Интересовался, готовился к заочной встрече много и настойчиво. Узнать адрес неизвестный мог только у Горбункова или… у Морозова. Морозова, который был непосредственным шефом Семена Семеныча, Морозова, который занимался делами со свиридовской недвижимостью и которому Владимир безоговорочно доверял. Неизвестный злоумышленник рассчитывал, что…

Впрочем, почему неизвестный? Имя названо, пусть даже неизвестно, кто скрывается за этим именем. Судьбе стало угодно, чтобы под этим роковым именем – Кардинал – прославился на всю Россию именно он, Владимир Свиридов. Его, а не загадочного Шевченко, теперь активно ищут.

Ищут ли?.. В таком случае, почему те, у кого он сейчас находится, не выдали его правосудию? Уж не потому ли, что в этом случае станет беспощадно ясно, что он, Свиридов, никакой не Кардинал, хотя и имеет на совести немало смертных грехов? Значит, он у людей этого самого таинственного «духовного лица». Впрочем, он не сомневался в этом с самого начала.

Значит, все было разыграно как по нотам с самого начала. Настоящему Кардиналу нужно спрятать концы в воду, и он прибег к чрезвычайно мудреному способу, основные механизмы которого до сих пор неясны. И теперь он, Свиридов, – жертва преступного сговора вице-мэра Козенко, отдельных офицеров областного управления ФСБ – капитана Купцова, лейтенанта Бондарука – с мафией.

А Панин? Панин, который теперь не может расследовать это дело, потому что мертв? Трагическое, непонятное недоразумение, но что-то не похож подполковник на невинную доверчивую овечку и на несчастную жертву несправедливого рока. Впрочем, надо приучаться говорить о Панине в прошедшем времени.

Что же делать?

…Илья! Владимир вспомнил, в каком подвешенном положении остался его брат. Не приходилось сомневаться, что ничего хорошего ближайшее будущее тому не сулило. Фокин, если он еще жив, – а Владимир так хотел надеяться, что Бондарук соврал! – Фокин не пропадет и сумеет постоять за себя. Все-таки грандиозная школа «Капеллы», как-никак… А вот Илья, да и Оля, которая осталась отсыпаться в Илюхиной квартире… что-то будет с ними?

Пока однозначно следующее: отсюда надо выбираться, и как можно скорее. Но как, если эти проклятые наручники не проймешь никакими самопальными отмычками типа булавок и скрепок – последняя американская система! Лишнее доказательство того, что с ним «работают» не органы – у них такого инвентаря нет.

И еще – невыносимо хочется есть и пить…

– Эй, кто там! – крикнул он во всю глотку. – Долго меня еще будут морить голодом, а? Че за дела?

На крик откликнулось аж трое. Тот небритый юнец, что его сторожил, и еще парочка. Знакомые ребята, между прочим, – те самые, с которыми отец Велимир проводил турнир по кикбоксингу в КПЗ и заслуженно победил.

– А, боец, – иронически проговорил один и со всей силой ударил его ногой в бок. Свиридов, не моргнув, стерпел это, а потом повторил более спокойно:

– Братва, держать меня в комнате с засиженными мухами обоями – это еще куда ни шло, но не кормить два дня… это уже не лезет ни в какие, понимаете ли, рамки.

– А ты у нас, оказывается, весельчак, – грубо хохотнул «кикбоксер» и пнул его в голень. – Может, тебе еще и телку подогнать, бля?

– Полегче с ним, Саид, – благоразумно осадил его второй. – Он че тебе, лох педальный какой, типа? Ты не боишься, что тебе за него… Ну, чего тебе пожрать?

Этот вопрос был адресован уже Владимиру.

– Чего-нибудь белкового, питательного и высококалорийного, – невозмутимо ответил тот, морщась от боли в подбитой голени, – а главное, не давайте мне черепахового супа и мусса из омаров, а то у меня от них тотальное расстройство кишечника… В общем, тащи что есть! Можно подумать, ты будешь слушать мои заказы!

– Ты понял, какой козел?! – возмутился неуемный Саид. – А ты еще базаришь…

Что уж там хотел сказать Саид, осталось тайной, потому что, еще произнося сакраментальное «козел», Саид занес нижнюю конечность во внушительного вида ботинке с массивной рифленой подошвой, чтобы в третий раз произвести акт экзекуции, но на слове «базаришь» Свиридов перехватил его ногу и, потянув на себя одной рукой, легко вывернул, а потом швырнул Саида в сторону так, что тот ударился о стену над диваном напротив свиридовской кровати и, оглушенный, вяло сполз на пол.