Сергей Зверев - Тропический рейд Страница 14

— Просто поразительно, Виктор Николаевич. Такого в своей работе я еще не встречал. Теперь понимаю, почему Германия проиграла Вторую мировую войну. У вас не только белорусы партизанили, а вообще все подряд. — Он отошел от клетки, направился к выходу и как бы невзначай обронил: — А супруга ваша, Виктор Николаевич, скоро домой поедет. В виде трупа, хочу сделать акцент. Сами виноваты.

Виктор ощутил, как его голову заполняла ватная пустота. Не помня себя, он кинулся трясти прутья клетки, кричал, плевался, угрожал, но его уже никто не слушал.

— Как вас звать-то, мистер? — Мартинес с интересом поглядел на дознавателя, подсевшего к костру. — Сидим, понимаешь, тут уже довольно давно, общее дело, можно сказать, делаем, из одного котла едим, а имени вашего я не знаю до сих пор. Как-то неудобно получается, не находите?

— Зовите меня Стоуном. — Улыбчивый тип пожал плечами, вытащил из большой кучи хвороста сухую ветку и бросил ее в огонь. — Вас устроит такой вариант?

— Вполне, мистер Стоун.

Мужчины обменялись понимающими взглядами поверх костра. Ясен хрен, имя вымышленное, но кому тут нужна искренность? Они сделают свое дело, расстанутся и никогда больше не увидятся. Стоун, Харрис или вовсе Фантомас, какая, на хрен, разница? Дело лишь в том, что к человеку надо как-то обращаться. А вот как именно — это уже зависит от фантазии данного субъекта.

Мартинес посмотрел по сторонам, выбрал подходящую кандидатуру и заявил:

— Эй, Хаска, кончай жевать и притащи нам американского пива! — Он вопросительно глянул на дознавателя. — Вы как, мистер Стоун, на этот счет?

— Согласен.

— Хаска, слышал?

— Слышал, босс. Сей момент. — Хаска убежал в кладовую, исполняя приказ.

Остальные боевики твердо знали, что пива им не достанется, и спокойно занимались своими делами. Одни спали, другие по-прежнему резались в карты, будто предыдущей ночи им было мало. Кто-то ел.

Хуго уже выспался после очередного похода в ближайший город и теперь поглядывал на кучку листьев коки. Он наверняка собирался забыться на несколько часов в блаженной наркотической нирване.

Джонни Испанец в который уже раз чистил свое оружие. Он к этому делу относился весьма серьезно. Его автомат всегда блестел.

Харад тягал булыжник в дальнем углу пещеры, наращивая мышцы, и без того весьма внушительные.

Марих читал. Это понятно. Он всегда сидел за книжкой, когда выпадала свободная минутка. В родне у него было много интеллигентов. Парень не хотел отставать от них, усиленно просвещался.

Хуан нервно расхаживал у выхода из пещеры и бормотал что-то себе под нос. Он наверняка обиделся на Мартинеса за то, что тот не пустил его в город.

Мигель задумчиво разбирал и собирал автомат, пытаясь таким незамысловатым образом убить время.

Короче, народ занимался кто чем.

Мартинес перестал оглядывать подчиненных. Все тихо и мирно, почему бы не расслабиться? Часовой маячит на своем посту и вовремя поднимет тревогу, если сюда кто пожалует.

Людей Мартинеса не вышибет из пещеры и целая дивизия полицейских. Тут можно хоть месяц в осаде сидеть, а потом спокойненько уйти через потайной ход. Почему бы в таком случае не выпить пива и не побеседовать на отвлеченные темы?

Вернулся Хаска, притащил упаковку американского пива, положил возле костра, вскрыл коробку и удалился, по привычке что-то жуя.

Дознаватель умело свернул крышку с бутылки, демонстрируя опыт в этих делах.

Он сделал глоток, улыбнулся и проговорил:

— У вас есть американское пиво?

— А что тут такого? — Мартинес тоже хлебнул из горлышка. — Неужели мы не люди? У нас и курево штатовское, все путем.

— Это я знаю. — Стоун кивнул. — Видел. Живете в приличных условиях. Более или менее.

Мартинес сделал еще пару глотков, потом поинтересовался:

— А этот русский, как он? Молчит?

— Первое время все молчат, изображают из себя стойких оловянных солдатиков. Потом начинают кричать, ругаться, угрожать, но в итоге все равно выдают все свои секреты. Это зависит лишь от времени и интенсивности давления.

Мартинес припомнил, как лично запихивал пленника в маленькую клетку, предназначенную для содержания обезьян, не утерпел и спросил:

— Думаете, и этот заговорит?

— А куда он денется? Конечно же, заговорит. К концу второй недели не вытерпит и будет слезно просить выслушать его. Он уже из последних сил держится. — Дознаватель усмехнулся так кровожадно, что у Мартинеса побежали мурашки вдоль хребта. — Все сдаются, никто не выдерживает. Человеку просто необходимо ходить в полный рост и спать вытянувшись. Слишком уж он отдалился от обезьяны, потому и страдает, когда его держат в согнутом состоянии.

Мартинес отставил бутылку на камни, закурил и сказал:

— Довольно странный метод пыток, мистер Стоун. Почему бы просто не содрать с него шкуру по сантиметру и не посыпать солью? Насколько мне известно, это весьма действенный способ.

Дознаватель с этим не согласился и принялся втолковывать Мартинесу азы своего ремесла, постепенно переходя в то самое состояние, которое уже несколько раз наблюдал Виктор:

— Сия пытка устарела морально. Мир не должен стоять на месте. Что такое содрать шкуру? Это всего лишь дать понять клиенту, что ему после этого уже не жить. Его попросту убьют после выдачи всех секретов. Надо сохранять его целым, не повреждать тело, только давить морально и постоянно обещать свободу. В этом случае у бедняги останется романтическая надежда на то, что после своего признания он каким-то чудом уцелеет. Она заставляет его цепляться за жизнь, стараться ее сохранить, что в конечном итоге и приводит к чистосердечному изложению всяческих тайн без какого-либо обмана. Человек сам начинает идти вам навстречу. Он постепенно утверждается в мысли о том, что после своих злоключений по-прежнему будет радоваться восходу солнца, есть мясо, пить водку, щупать баб, жить долго и счастливо. — Стоун замолк и сделал глоток пива.

Мартинес уважительно посмотрел на дознавателя. Теперь он видел в нем уже не зажравшегося и зазнавшегося иностранца, а родственную по духу натуру, специалиста, мастера своего дела.

— Мистер Стоун, если у вас возникнут какие-то проблемы, только скажите! — почтительно проговорил он. — Я обязательно помогу вам всем, чем смогу. Прирезать кого-то, груз до места доставить, долги вытрясти. Если кто на вас просто косо глянет, сообщите мне.

Стоун чуть покраснел, довольный таким вниманием к своей персоне, и смущенно заявил:

— Мне бы столик к клетке с пленным поставить, кресло, фонарь. Я был бы премного благодарен вам за это.

Мартинес оглядел подчиненных и рявкнул, заставив всех вздрогнуть:

— Слышали? Стол и кресло возьмите в кладовой, фонарь на аккумуляторах притащите из моей пещеры! Живо, лентяи, мать вашу!

Головорезы подхватились и забегали, едва не сталкиваясь. Через несколько минут все было готово.

— Про третью группу спецназа я тебе так скажу — отбыла она с Мадагаскара морем, прибудет к побережью Перу еще не скоро. Где-то недели через две, а то и три. А шашлык-то ты хотя бы ешь, мой американский друг?

— Нет, спасибо. Я уж лучше салатик вот этот попробую. Витамины.

— Эх, Америка. Как можно жрать травку и овощи, когда мои хлопцы такой вкуснейший шашлык забабахали? Тебе разве мяса не хочется? Ты только посмотри, какое разнообразие перед тобой! Или вы там, у себя в Штатах, только вареную курицу едите, боясь зацепить лишние калории? Неужели ты так боишься покрыться слоем жира и отрастить живот? Ладно, я понимаю, денег нет, жрать нечего, тогда еще можно траву грызть и прочий подножный корм. Но у тебя-то долларов навалом. Так чего же ты стесняешь себя всякими рамками?

— Диета…

— Надо же! При таком рационе можно от истощения помереть. Не пьешь, не куришь, травку да овощи кушаешь вместо нормальной еды, к девкам никакого интереса не испытываешь, а теперь еще и от шикарнейшего шашлыка отказываешься. Разве это дело?

— У каждого свои причуды.

Причуды причудами, но если так посудить, то только настоящий американец и мог отказаться от роскошного угощения. Шашлык, истекающий соком и паром, водка запотевшая, пиво в речке охлаждается, доставай да пей. Стадо куриц-гриль, пельмени, котлеты, шаурма, едва ли не двухметровый копченый осетр, раки, вобла, балычок, вино, виски, джин. И все это за городом, на берегу речки. Вокруг никого, кроме десятка охранников. Так чего бы и не насладиться банкетом на природе?

А он — салатик!

— Зря ты отказываешься от шашлыка. Я тебе уже рассказывал про Урал, где начинал службу. Так о том, чтобы посидеть за таким столом, и речи тогда быть не могло! В офицерской столовой раз в неделю котлету давали, два раза рыбу, селедку неочищенную. Сам понимаешь, времена тогда трудные были. Я уж подумывал, да ну ее, на хрен, такую службу! Того и гляди и на ремне новые дырки прокалывать придется в результате истощения и излишней стройности. Однако же на гражданке в те годы еще труднее было. Рэкет, грабежи, бандитизм. Ну и куда мог податься лейтенант, пару лет назад окончивший юридический вуз? В адвокаты мафии либо — с учетом боевого опыта — напрямую в ближайшую ОПГ, коих в Москве было, как грибов после дождя. Что со мной стало бы? Да пристрелили бы скорее всего точно так же, как и многих других. Однако же я не отступился от своего, остался в войсках МВД и теперь могу с твердой уверенностью сказать, что был прав на все сто процентов. Пусть и пришлось потерпеть с десяток лет, помыкаться по служебным квартирам, смиряться с мнением старших чинов, голодать иногда, банальной черной икры не видеть. Но все же я выдержал. Теперь у меня банковские счета за рубежом, цивильный особнячок в Подмосковье, не скажу, где именно. Сегодня никто мне не указ, все мне подчиняются. Плюс ко всему американский друг снабжает меня деньгами за ценнейшую информацию, которой я обладаю по долгу службы. Ты про них не забыл?