Сергей Самаров - Супербомба Страница 14

– И что ты хочешь рассказать мне в доказательство своей невиновности? – сразу спросил человек сурово, властно, но без той пренебрежительности к собеседнику, которую настоящий Изот сразу продемонстрировал во время нашей короткой телефонной беседы.

Нет, не пошлют простого человека для выяснения таких подробностей. А не простого человека будет просто жалко подставлять, если Изот опасается, что и на него я желаю поохотиться, как, он думает, я охотился на Мамону. И сам умный человек не пойдет на самоубийство, зная, как опасно встречаться с офицером спецназа ГРУ.

Мне бы сейчас в глаза посмотреть. Только на минуту бы в глаза посмотреть. И я все сумел бы понять. Он бы сам мне все рассказал. Но слишком темно в машине – этого момента мы не просчитали.

Простого человека не пошлют. Тогда кого пошлют? Пошлют человека, который сумеет постоять за себя и, кроме того, сумеет выяснить намерения собеседника. Сильного и умного. И, несомненно, храброго. В голове закрутилось досье, предоставленное мне во время подготовки, и сразу всплыла фамилия начальника охраны в фирме Изотова. Все просто. Эта фамилия и не могла пройти мимо, не оставшись в памяти, хотя бы потому, что ее обладатель – подполковник спецназа ГРУ в отставке. Итак, передо мной коллега – Владимир Викторович Сапожников, ветеран войны в Афгане, награжденный многими орденами и медалями, занимавший перед выходом на пенсию должность заместителя командира бригады по физической подготовке. Этот человек, несомненно, сумеет за себя постоять. Но он не знает того, что знаю я. Он не знает, что в данном случае против отставного подполковника спецназа ГРУ выступает не частное лицо, пусть и называемое старшим лейтенантом спецназа ГРУ Сергеем Алексеевичем Бравлиновым, а само Главное разведывательное управление Генерального штаба. В противном случае он не стал бы связываться. Не побоялся бы, но не стал, потому что не хуже меня знает, что такое ГРУ. То есть, наверное, гораздо лучше знает.

Но голос его выдал. Голос сразу показал, что я не с Олегом Юрьевичем разговариваю.

– Есть такое понятие, как презумпция невиновности. Подозреваемый не обязан доказывать свою невиновность. Дело следствия доказать его вину.

– Я знаю, что такое презумпция невиновности. Только к тебе это отношения не имеет. Против тебя есть пусть и косвенная, но стопроцентная улика – пистолет, из которого застрелили Мамону. И с такой уликой, старлей, ты уже к закону апеллировать не можешь.

Это, несомненно, было сказано старшим офицером. «Старлей» прозвучало очень характерно. И вообще, все интонации были именно такими – подполковник разговаривал со старшим лейтенантом. Но если с настоящим подполковником я разговаривал бы на «вы», то с «подставным Изотом» я имел право на «ты» разговаривать. Я даже обязан был так разговаривать, потому что начал это раньше, по телефону.

– А ты представь себе такую ситуацию. Идет обыск. Как полагается, понятых пригласили. Мент закрывает от всех спиной шкаф и роется там. И вытаскивает пистолет. Вытаскивает, и только тогда всем показывает. В самом конце обыска. Остальное они за пять минут осмотрели. А пистолет нашли, и больше ничем заниматься не пожелали. Решили сразу, что больше искать нечего.

– Дело так было? – спросил «подставной Изот».

– Дело так было.

– А понятые кто? Соседи?

– Нет. С улицы привели. На бомжей похожи. В протоколе должны быть данные. Помню, записывали. Не бомжи, потому что адреса назвали. Но – похожи.

– Это вполне в ментовском духе, – в голосе «подставного Изота» послышались нотки сочувствия. – Так зачем, старлей, я тебе понадобился?

– Я уже сказал по телефону. Без твоей помощи я не смогу найти тех, кто убил Мамону. А если я их не найду, убийство повесят на меня. Не могу же я всю оставшуюся жизнь прятаться. Мне необходимо найти убийцу. Если его самого уже «убрали», я должен найти заказчиков.

– Это можно понять. Я даже стараюсь это понять. Но почему ты обратился именно ко мне? Я уже достаточно далеко ушел от всего блатного мира. С молодости.

– Я не знал, к кому обратиться. Тебя Виктор выбрал.

– Кто такой Виктор?

– Я не знаю фамилию. Он просто Виктором представился. Который тебе позвонил.

– Хома. Пузатый?

– Да.

– Понятно. А ты давно его знаешь?

– Я его не знаю. Он на участок к себе приехал, в сад. А я там отдыхал.

– Так и познакомились, стало быть. И ты к нему с просьбой обратился.

– Менты приезжали. Он не сдал.

– Он знал?

– Меня, говорят, как кинозвезду, по телевизору показывают.

– И что? И после ментов ты решил, что Хома имеет связи?

– Он не мог не иметь связи. Весь татуированный – это прошлое. Не мент, это сразу было видно. «Беретта» под мышкой – это настоящее. Настоящее достаточно крутое.

– Извини за подробности, тебя не касающиеся. Хома сам не пытался тебя «повязать»?

Я не понял, зачем отставному подполковнику понадобились такие подробности. Тем не менее ответил:

– Не пытался. После того, как я отобрал у него «беретту».

– Я представляю ситуацию. Очень крутой парень Хома не сумел задавить тебя пузом.

– Когда ствол в пузо упирается, не слишком хочется давить.

– Я догадываюсь, – согласился «подставной Изот».

И в это время у него зазвонил мобильник.

– Слушаю, – это тоже прозвучало по-армейски, только звание и фамилия не были оглашены. Кроме того, когда «подставной Изот» смотрел на светящийся мониторчик трубки, я все же глянул на его пальцы. Татуировки там не было. – Да, все в порядке. Я думаю, ему можно верить. Хорошо, я жду.

Он убрал трубку.

– Еще один вопрос из серии предварительных. Что ты в городе делал? До твоей бригады отсюда двести километров.

– Я должен был встретиться с призывниками будущей осени и рассказать им о службе в спецназе ГРУ. Пропагандистская работа. Это легко проверить в областном военкомате. Встречи должны были состояться на областном призывном пункте.

– А квартира, на которой тебя задержали?

Этот вопрос, как и предыдущий, был проработан еще в ходе подготовки к операции, и потому я не медлил с ответом:

– Квартира принадлежит одному нашему прапорщику, старшему прапорщику. Он родом отсюда. Досталась ему по наследству, и он собирается когда-нибудь в нее вернуться.

Вообще-то квартира была конспиративная, но этого не следовало знать даже отставному подполковнику.

– Все, – сказал «подставной Изот». – У меня пока больше нет вопросов. Представлюсь. Подполковник в отставке Сапожников Владимир Викторович, спецназ ГРУ. Все нормально, старлей. Олег Юрьевич сейчас подъедет, тогда и поговоришь с ним.

– Но... – я голосом старательно «рисовал» изумление.

– Я работаю в его фирме начальником охраны.

– Понял, товарищ подполковник.

Я даже сел по стойке «смирно». Владимир Викторович был, очевидно, доволен впечатлением, которое произвел, а у меня в это время в голове прокручивались варианты возможного обострения ситуации. Как среагирует моя страховка на появление второй машины? Могут ведь и попытаться провести блокировку. Особенно если подъехавшая машина встанет не впереди или позади, а рядом, и перекроет видимость. Движения на дороге почти нет. Улица тихая. Изот вполне может пожелать перейти из дверцы в дверцу. Тогда могут быть последствия.

– Значит, я попал в полное окружение.

– Что ты имеешь в виду?

– Сам Олег Юрьевич не додумался бы до такой простой вещи, но человек с вашим опытом должен перекрыть мне все пути отхода. Во дворах наверняка контролируются все проходы, в кустах в парке через дорогу сидят ваши парни. Я прав?

– Конечно, сидят.

– Если бы я был вашим противником, я бы сказал, что уважаю такого противника. Но я – союзник, и стараюсь вас в этом убедить.

Подъехавший «Мицубиси Паджеро» как раз и остановился так, как я с опаской предполагал. Закрыл видимость со стороны детского парка, поставив сложную задачу перед капитаном Рустаевым. Но Вениамин человек опытный. Судя по тому, что ничего не произошло, Вениамин правильно сориентировался. А отставной подполковник Сапожников, кажется, чего-то ждал. Он тоже человек, несомненно, опытный и на всякий случай выдержал паузу. И только потом тихо открыл свою дверцу, вышел и открыл дверцу «Мицубиси Паджеро». Оттуда выбрался человек, которого я даже в вечернем сумраке узнал сразу. Это был уже настоящий Олег Юрьевич Изотов. Его начальник охраны дверцу за шефом закрыл сам, сел в «Мицубиси», и вторая машина сразу отъехала. Но не слишком далеко. Остановилась метров через пятьдесят и заняла ожидающее положение у бордюра. Все же Владимир Викторович не до конца мне поверил. А если не до конца поверил, то следовало бы ему вообще рядом оставаться, потому что сейчас он уже на такой дистанции, что в случае обострения ситуации будет не в состоянии помочь шефу. Впрочем, вполне возможно, что я не прав. Допускаю вариант, при котором Сапожников просто дожидается Изота, чтобы потом куда-то вместе с ним отправиться.