Михаил Серегин - Киллер рядом – к покойнику (Сборник) Страница 14

Тот мешком свалился на Егорыча, который выкарабкивался из-под туши гоблина, сбитого с ног Фокиным.

В дверном проеме возникла шатающаяся фигура Маньки в облезлой ночной рубашке, в которой, очевидно, еще бабка рожала ее мать.

Очевидно, именно эта героическая женщина – Манька – несмотря на затрапезный вид и термоядерный самогонный запах изо рта, молодецки сразила горшком боевика.

Фокин только всплеснул руками.

– А-а-а!!! – вдруг раздался дикий вопль, полный ужаса, и по коридору мимо кухни, мимо фокинской комнаты промчался третий, последний амбал – уже без автомата, зато с окровавленным плечом и распоротой на спине кожаной курткой.

Он семенил такими мелкими шажками, что создавалось впечатление, словно от обвальных эмоций парень не утерпел и наложил в штаны (впоследствии оказалось, что так оно и есть), – зато с такой скоростью, что ног почти не было видно.

Причина его испуга быстро выяснилась.

Вслед за амбалом по коридору проскакала почти голая баба – по всей видимости, та самая, из третьей комнаты, что на пару со своим мужем трахалась на полу в прихожей, так как пропила кровать.

Конечно, самый отважный мачо испугался бы ее жалко бултыхающихся наростов, которые как-то сложно было поименовать женской грудью, ее худых рук, кривых варикозных нежно-синего цвета ног и тощих плечиков с торчащими ключицами. Самый храбрый тореадор не утерпел бы и позорно убежал при виде мчащегося на него существа с вытаращенными мутными глазами, крашеными-перекрашенными космами и голливудским оскалом в десять зубов, пять из которых были железными.

Но, как выяснилось, амбала испугало вовсе не это…В руках у героической дамы была включенная бензопила «Дружба».

Дед Егорыч, так храбро поведший себя в батальных сценах с убийцами, при виде ее попятился в угол и сел на пол, потому что кто-кто, а он хорошо помнил, как четыре года назад именно этой пилой пьяный дворник Сироткин, поспорив на литр водки, отхватил голову бомжу Открывалке, прозванному так потому, что он мог открыть зубами решительно любую бутылку, будь то «Анапа» или «Портвейн-72».

– Фтой, фука-а-а!!! – орала баба с бензопилой, гонясь за амбалом и брызгая слюной сквозь все десять зубов. – Кто Вафьке мому фуй отфтрелил, бля-а-а-?!!

Амбал со всего размаху врезался в окно, выворотил раму и вывалился со второго этажа прямо на благоухающий у стены мусорный контейнер.

Беззубая синеногая Таська, чьему муже Ваське, как выяснилось, попортили мужское достоинство, взмахнула бензопилой и одним ударом перехватила подпирающий гнилую балку столб, уставленный прямо у стены.

Гнилая балка не выдержала такого произвола и рухнула прямо на Таську.

После чего инцидент с бензопилой можно было признать исчерпанным.

Фокин ошеломленно окинул взглядом людей, с чьей помощью он только что расправился с тремя здоровенными парнями, вооруженными автоматами, и произнес:

– Ну что… пойдем, что ли.

– К-куда? – осведомился Егорыч и поднялся с пола. – Пошто?

– Как пошто? Как пошто? – Фокин широко улыбнулся и добавил: – С меня литр!

Глава 8

Последний заказ Свиридов встал с тяжелой головой около семи утра. Накануне он неплохо погулял в одном из ночных клубов столицы и, несмотря на то, что выпил немного и, по сути, вел себя не в пример более сдержанно и культурно, нежели в пору разбазаривания и проматывания дядиного наследства, – несмотря на все это тягостное чувство не отпускало шефа пресловутого «второго отдела» с самого пробуждения.

Не успел он принять утренний душ и выпить чашечку крепчайшего кофе с особыми биодобавками, к которому он пристрастился в последнее время, убивая им угли смутно тлеющей былой алкогольной зависимости, как зазвонил телефон.

Свиридов привык к ранним звонкам, но сегодня он с трудом сдержал раздражение, когда сказал:

– Я слушаю.

– Владимир Антонович, – произнес абонент на том конце связи, – вы дали указание найти человека по фамилии Фокин, Афанасий Сергеевич, или установить, когда и в каком направлении он покинул Москву.

– Ну да. А что, он…

– Этот человек нашелся. Сегодня в утренней «Хронике ночных происшествий» передали, что примерно в два часа ночи в одной из коммуналок дома, находящегося по адресу такому-то, произошла перестрелка. Двое из нападавших задержаны. Сейчас там полон дом милиции и репортеров. Ушлые ребята. Дали материал в прямой эфир.

Свиридов сжал трубку в руке так, что едва не раздавил ее, и бросил:

– Ты послал туда наших людей?

– Да, конечно.

– Они хорошо вооружены?

– Разумеется.

– Немедленно машину к моему подъезду! Погоди… это точно тот самый Фокин?

– Думаю, что да. Когда туда приехали менты, он начал выталкивать их и кричать, что когда нужно, их нет, а теперь самогон мешают пить… что он, как бывший капитан ГРУ, их всех покрошит.

– Ну… если после перестрелки этот Фокин пьет самогон и не думает вызывать милицию, то это тот самый Афоня и никто другой, – выговорил Владимир, с трудом сдерживая волнение. – Ладно… машину к моему подъезду! И позвони этому прокурору Никитину, чтобы он там распорядился насчет этого дела поконкретней… Нечего ментам в него лезть, я сам разберусь получше их.

– Ясно, Владимир Антоныч.

– Весь объят тоской вселенской и покорностью судьбе… я у п-площади Смоленской на троллейбус сяду «Б»…

– Гражданин Фокин!

– Сле… ик!..зы горькие, не лейтесь… сердце бедное, молчи… ты умчи меня, троллейбус… в даль туманную умчи…

– Гражданин Фокин! -…чтобы плыл я н-невесомо мимо тех… кав-во любил… мимо тещиного дома… мимо дедовских могил…

– Гражданин Фокин, в котором часу произошло нападение на ваш дом… -…выше площади Манежной, выше… ик! древнего Кремля… ш-шоб ищ-щ-щ…щезла в дымке нежной эта гы…гырешная земля.

Человек в штатском подошел к стоящему у стены и отчаянно шатающему Афанасию и четко, выделяя каждое слово, произнес:

– Значит, вы говорили, что нападавших было трое?

Фокин повел поверх лица невысокого гражданина в штатском мутным взглядом и продолжал гнуть свое:

– Ш-шоб войти в чертог твой, бож-ж-ж-ж…же… сбросив груз мирских оков… -…вооруженных автоматами… – долетело до него, и Афанасий, собравшись с духом, гаркнул заключительные строки иртеньевского стихотворения прямо в бледное лицо персоны в штатском: -…ш-шоб не видеть больше р-р-рожи этих блядских мудакоф-ф!

Личность в штатском помутилась, ее повело куда-то вправо, и в этот момент героический дед Егорыч, уже минут тридцать как не подававший признаков жизни, приподнял плешивую голову и прогнусавил:

– Ну чев-во ты пристал… н-нечестивец? Почем нам знать… трое ли ихого брата было… двое ли. М-можа, у меня в глазах троилось… как после тройного одеколона или «Трои» с «Боми». Или двоилось… как после навозного первачка…а, добр-р… ик!.. члаэк?

«Добрый члаэк» махнул на Фокина и Егорыча рукой, и в этот момент в дом вошло несколько милиционеров, и первый доложил ему:

– Приехал Свиридов.

– Кто-о? Это тот, который при Маневском?

– Так впустить? У него даже какая-то бумажка от районного прокурора есть вроде как.

Штатский сморщился и снова махнул рукой: дескать, куда ж нам от этих кровососов деться – пускай…

Вошел Свиридов и с ним несколько человек охраны. При появлении Владимира менты переглянулись, а «штатский» представился:

– Капитан Кольцов,…ское РОВД. Я хотел бы…

– Не топорщись, капитан, – перебил его Свиридов. – Пусть твои люди немного подождут. Я сам разберусь, что тут к чему.

– Но… – начал было тот, но Владимир перебил его:

– Кажется, вы не поняли, товарищ капитан. Я – Свиридов, начальник второго отдела службы безопасности Маневского. И то, что здесь произошло, в моей компетенции. Вот бумажонка, прочти. Если вы имеете сказать что-то против, дайте мне телефон вашего начальника.

Капитан Кольцов смешался и не нашел, что ответить на эти слова, сказанные непререкаемо властным, не терпящим возражений тоном. Да и во всем облике стоящего перед капитаном человека, высокого, статного, одетого на сумму раз в сто или тысячу больше месячной зарплаты Кольцова, сквозило холодное, высокомерное достоинство знающего себе цену человека из верхов.

– Вот и чудно, – почти весело сказал Владимир, а потом перевел взгляд на болтающегося у стены Афанасия. – Ну… ну как же! Жив, дармоед!

Афанасий мутно посмотрел на лицо стоящего перед ним человека, очевидно, не узнавая его.

– Ну, ты и нажрался, брат! – сказал Владимир. – Да и компания, я смотрю, у тебя подходящая.

До Фокина наконец дошло.

– В-ва… ла… Володь-ка? – медленно выдавил он. – Ну… я знал, что ты должен появиться… появился. Ты меня не это… не будешь мочить… в сортире… н-нет?

– Та-а-ак, – протянул Владимир, – понятно. По-моему, ты сегодня немножко погорячился. От слова «горячка». Белая, разумеется.