Михаил Нестеров - Демонстрация силы Страница 14

– Об этом ты узнаешь не в числе последних. Обещаю.

– Приятно ощущать себя где-то в середине, а не с краю, не находишь?

Абрамов пожал плечами.

Завадский тем временем принял звонок по сотовому и морщился, акцентированно поторапливая собеседника:

– Говори конкретно, ну?! Это в Израиле ВСЕ входящие звонки бесплатны…

– Это правда? – недоверчиво спросил Абрамов у Завадского, едва тот закончил разговор.

– Насчет бесплатных входящих звонков? Абсолютно, – не свойственно для себя энергично кивнул он. – Разве ты не знал?

– Наверное, просто не обращал внимания.

Юлий продолжил с одесским юморком:

– Ты видел Иерусалим не по телевизору? Без стрельбы, шмонов, облав, без войны? Этот Израиль не попадает в объективы.

– Ты говоришь как агент туристической управы.

– А почему нет?

Абрамов рассмеялся:

– Москва набита рекламами туров в Испанию, Египет, Турцию, Италию. Ты же рекламируешь тур под названием «Бегом на Голгофу» в московском офисе «Амана» и с лупой в руке.

– Есть такой пакет, – спокойно подтвердил Завадский. – Правда, он начисто лишен понятия о маркетинге. Зато в пятизвездочных гостиницах тебя обслужат на пять с плюсом. И разве в Израиле тебе понадобится переводчик?

– Я свободно общаюсь на четырех языках.

– Боже! – Завадский всплеснул руками. – Я не о том. Первое, что ты услышишь в коридоре гостиницы, – это еврейский вопрос: «Маруся, ты уборку закончила?» И мощный донбасский ответ Маруси: «А шо?..» Чем тебе не курорт с русским интерфейсом?.. К чему тебе ломать твои четыре явно красивых языка? Что касается стран, которые ты назвал. Я не буду их перечислять, просто дополню к каждой: баски, исламисты, курды, мафия. А в России чеченцы с бомбами.

– Наглядность как способ семантизации иностранных слов?

– Точно, – покивал Завадский, вникнув в смысл слегка заумной речи собеседника. Запоздало выразил соболезнование: – Мне жаль, что в Беслане вышло все так трагически. Мы тоже пережили нечто подобное.

– Трагедию в Маалоте имеешь в виду?

– Да, – кивком подтвердил Завадский.

Самым большим провалом за всю историю существования спецподразделений Израиля стали события мая 1974 года в городе Маалот. Тогда террористам из Демократического фронта освобождения Палестины удалось осуществить крупнейший захват заложников – в руках боевиков оказалось более сотни детей. Утром трое террористов проникли в здание одной из школ и заминировали его. В это время там находилось около ста старшеклассников из другого израильского города Цфат, остановившихся в школе переночевать. Они направлялись на экскурсию по Галилее. Спустя пару часов террористы выдвинули требования: освободить боевиков, отбывающих заключение в израильских тюрьмах. Но Израиль с террористами переговоров не ведет. Начался штурм. Проводило его подразделение пехоты «Сайрет Миткал». Сигналом к операции должен был стать выстрел снайпера. Однако спецназовец промахнулся. Террорист оказался жив, и ситуация вышла из-под контроля. Боевики успели бросить в школьников несколько гранат. Погибли двадцать пять детей, трое их родственников и один израильский солдат. Террористы были уничтожены.[4]

Завадский выключил кофеварку и налил две чашки.

– Ты уже пьешь без сахара? – спросил он, ставя чашку на стол и подмигивая только что прозвучавшей «жидовской» шутке.

Абрамов в очередной раз пришел к выводу, что Завадскому к лицу как кипа, так и куфия. Естественное прикрытие для разведчика. А с рыжеватыми и раскидистыми бакенбардами он все же попрощался. Ему шли прямые короткие бачки, которые как бы подчеркивала золотистая оправа очков.

– Хороший кофе, – похвалил кап-три, сделав маленький глоток.

– Да, марокканский. – Завадский прошел к столу и вынул из папки лист бумаги. – Прочти, – предложил он гостю. – Телеграмма пришла сегодня утром. Если бы я задержался в Иерусалиме на пару дней, привез бы ее лично.

– Недавно был в Израиле?

– Да. По неотложным делам. Родственники вызвали срочным звонком. Тетка уже в который раз оказывается при смерти.

Капитан углубился в чтение.

В московское представительство «Аман»

Совершенно секретно

В ходе оперативных мероприятий установлено, что за рядом терактов, совершенных в Красном море и Аденском заливе, стоит человек, известный в террористической цепи «Аль-Каиды» под псевдонимом Токи. Является специалистом в области систем обнаружения боевых химических и биологических рецептур в морских портах. Записи в рабочем блокноте Токи позволяют сделать следующий вывод: нападение на российское торговое судно «А.Медведев» 19 августа 2003 года в районе острова Сокотра (Йемен, Аденский залив) было совершено одним из отрядов флотилии «Аль-Каиды», базирующимся на стоянке в районе Африканского Рога (Северо-Восточная Африка) и ориентированным на действия в западной части Индийского океана. По предварительным данным, корабль, совершивший нападение на российское торговое судно, был приобретен морским штабом «Аль-Каиды» в 2003 году через маклерскую судовую контору в Салониках (Греция) и после приобретения был перекрашен, прошел ремонт и переоборудование – в частности, были снесены палубные надстройки, чтобы сделать силуэт неузнаваемым. По боевому применению классифицируется как ударный.

Записи в блокноте Токи также говорят о планировании морским штабом «Аль-Каиды» очередного теракта, направленного против Российского государства.

В связи с вышеизложенным предлагаю создать совместную рабочую группу с целью решения проблем, рожденных морским терроризмом, и разработки ряда превентивных мер для предотвращения терактов. А также для детального расследования нападения на российское торговое судно в августе 2003 года.

Абрамов пробегал глазами стандартный лист. Текста много, информации достаточно, однако смысл тонко завуалирован.

– В гостиничном номере Токи был произведен обыск, а эту шифровку сочиняли, подглядывая в блокнот агента. Почему? – спросил он. – Почему сам Токи ни слова не сказал?

Завадский развел руками, что расшифровывалось легко: «Милый, ну и вопросы ты задаешь! И так все понятно».

– На его имя пришла посылка, – пояснил он. – Токи вскрыл ее и взорвался.

– Все новое – это хорошо забытое старое? – спросил Абрамов, нарочито насупив брови. – Возрождаете традиции «посылочных» бомб?

– Я ничего об этом не знаю, – Завадский, прикидываясь валенком, пожал плечами и выпятил губу. – Если это работа наших агентов, то по делу. Был такой Хасан Канафани, бейрутский рифмоплет, член Национального фронта освобождения Палестины. Он спланировал резню в аэропорту «Лод» и получил по почте взрывное устройство. Другой функционер отделался полегче – потерял глаз и несколько пальцев.

– Шикарно! Хорошо ты ушел от ответа.

Абрамов все больше хмурился; черный юмор израильского коллеги, построенный на реальных фактах, усугублял его настроение. Завадский фактически подтвердил, что израильские спецслужбы переусердствовали на поле физического устранения своих кровников. По всем канонам Токи надо было брать живым, однако его грохнули.

«Бегом на Голгофу», – повторил Абрамов и уже видел себя в аэропорту Тель-Авива с вечными очередями к окошкам погранконтроля, где пассажиры раскладывают «пальцы веером» в машине паспортного контроля. Видел Израиль «не по телевизору» – без стрельбы, шмонов и облав. Все то, что заочно наобещал ему Юлий Завадский.

– Есть возможность ознакомиться с материалами здесь, в твоем офисе? – без надежды спросил Абрамов. – Честно говоря, мне осточертели командировки. Я ремонт затеял в своей халупе, родителей подпряг под это дело.

– Нет, – покачал головой Завадский. – Я знаю не больше твоего. Вместе поедем. Лично я – на пару недель. Оставлю здесь своего заместителя. Захочешь остаться на этот срок – только скажи, все сделаю.

– Начальство может не одобрить мою кандидатуру, – несмело сопротивлялся Абрамов. И так же робко противоречил себе: Суэцкий залив, где подверглось нападению российское судно, – с недавнего времени это его район ответственности, определенный направлением отдела военно-морской разведки. Этим и объяснялся звонок Юлия Завадского, ориентированный на конкретное подразделение. Что Абрамов успел установить за это время, каким портфелем данных он обладает – и предстоит обсудить в составе совместной рабочей группы.

– Но сам-то ты хочешь смотаться в Израиль? – спрашивал Завадский.

– Черт его знает…

– Поживешь в моем доме. Не захочешь – устрою тебя в лучшую гостиницу. Я предлагаю тебе отдых в сочетании с делом, а не пиарю сей пакет, есть разница?

И Завадский закончил беседу тем, чем обычно заканчивали все разговоры советские евреи:

– Что бы вы там ни говорили, а ехать надо!