Александр Левин - Нашедшие Путь Страница 14

– А мы всё же попробуем.

На следующей тренировке Алексей сразу встал в пару с Борисом, однако, как и предполагал Борис, тренер пересортировал пары уже на первых минутах. Оказавшись вновь перед Стасом, Борис категорически отказался выслушивать очередной, предложенный им, анекдот и постарался сосредоточиться на тренировке, не обращая внимания на особенности партнёра. Стаса на долго не хватило; заявив, что ему надо выйти, он направился в коридор.

Алексей подбежал почти сразу.

– Нам надо связку втроём отработать. Пошли! – позвал он.

Предложенная Алексеем, комбинация приёмов предполагала ощутимую жёсткость и нагрузку. Видя упадочное настроение Бориса, Алексей то и дело подгонял его и предлагал прорабатывать элементы, требующие активного участия всех троих.

Вскоре вернулся Стас; он немного помялся, походил кругами, потом позвал Бориса; Алексей, однако же, не позволяя Борису обернуться, активно вовлекал в работу обоих партнёров.

Убедившись, что остался один, Стас пошёл жаловаться тренеру, потом вернулся, долго пытался что-то сказать, но, убедившись, что его не слушают, вновь отправился к тренеру. Желая отделаться от навязчивого ябеды, тренер подошёл и потребовал от Бориса вернуться к партнёру. Алексей попытался возразить, но Борис жестом остановил его и направился к Стасу со словами:

– Ну держись!.. Не люблю я, когда мне тренировку портят.

После нескольких жёстких падений Стас выругался матом и вновь пошёл жаловаться.

Вернувшись к Алексею, Борис лишь пожал плечами в ответ на его вопросительный взгляд и сразу же спросил сам:

– Выгонят?

– Возможно… Этот сейчас распишет с искажениями и преувеличениями.

Когда после тренировки Борис и Алексей уже направились к выходу, тренер подозвал Бориса.

– Я догоню, – сказал Борис, жестом остановив Алексея, и отошёл.

Немного понаблюдав за ходом разговора, Алексей медленно вышел. Бориса ждать долго не пришлось; появившись не более чем через минуту, он глубоко вдохнул и, посмотрев вверх, заметил:

– Звёзды-то сегодня!.. Интересно: если к нам инопланетяне прилетят, – что будет?

– Походят, посмотрят, да и полетят обратно докладывать своему начальству, что на этой планете жизни нет.

– Я послезавтра на работу выхожу.

– Обратно на завод?

– Да… Кстати, слышал раньше, что там есть какой-то зал; ребята, вроде, занимаются… А ты здесь будешь продолжать тренироваться?

– Не знаю… До твоего возвращения я занимался раз пять в месяц тут и раз семь-восемь – у Тимохи.

– Может, посидим завтра у меня или у тебя?

– Тогда – у меня. Причину знаешь.

– Договорились.

Созвонившись с Алексеем, Борис взял, собранный заранее, пакет и вышел из дома. Он шёл неспеша, помахивая пакетом и засунув другую руку в карман куртки. Взгляд скользил по исписанным и изрисованным стенам домов, что усугубляло, и без того унылое, настроение Бориса. Спокойно переждав, когда пройдёт стая бродячих собак, Борис вошёл в подъезд, осмотрелся и направился вверх по лестнице.

– Странно: в подъезде сегодня чисто, – высказал Борис своё удивление, уже открывшему дверь, Алексею.

– Сам же в прошлый раз «подчистил», да и Катя – двоих ублюдков отвадила… Надолго ли?!. Делали бы то же самое менты, – было бы во всех подъездах чисто.

– И в городе, – добавил Борис, подавая Алексею пакет. – Выставляй на стол.

В пакете оказались консервы, бутылка водки и бананы.

Увидев, что Катя сидит за компьютером, Борис поздоровался.

– Привет, – отозвалась Катя, не оборачиваясь.

– Всегда тут уроки делаешь?

– Не всегда, но часто. Дома – плохо: всегда кто-то мешает, кошки по клавиатуре ходят и по мне лазиют.

– Лазят, – поправил Алексей.

– Что?.. А, ну я и говорю: по мне лазиют.

Борис усмехнулся.

– За то, она умеет пользоваться компьютером; меня – тоже обучила… А давай-ка, Боря, я твою водку «конфискую»; буду из неё настойки делать; а пить будем – сухое красное вино.

– Не возражаю. Наливай.

Катя повернулась и, увидев бананы, ткнула в них пальцем и спросила:

– Можно?

Борис кивнул и пододвинул бананы поближе к Кате.

– Со шпаной легко справилась в прошлый раз?

– Да… и не только в прошлый.

– Поделись секретом: как это можно – одной двоих уложить?

– Они меня на лестнице встретили… Первый – был с пивом… Я ему бутылку перевернула, – рычаг-то хороший, – пиво на него и вылилось… Пока этот урод отвлёкся, я ему болевой на кисть сделала, бутылку отобрала и об его башку разбила, потом – толкнула его на второго; а перед вторым – осколком горлышка помахала, из подъезда его выгнала; с крыльца он оступился; а я слегка подопнула для надёжности; вот он на скамейку башкой и приземлился… Я неприятностей ждать не стала: осколок в кусты закинула и ушла.

– Хорошо, что не испугалась, – одобрил Борис.

– Хорошо, что ментов никто не вызвал, – добавил Алексей.

– Пугаться этих скотов – как-то унизительно; а менты если бы даже и приехали, – я бы не созналась, что это я их уделала.

– А ты где тренируешься? – спросил Борис, сделав вид, будто забыл, что уже слышал ответ на этот вопрос, и надеясь узнать что-то новое для себя.

– Иногда – в клубе «Кимэ», но очень редко; а в основном – у Тимофея Сергеевича.

– У Анцигина?

– Да.

– Разве у него есть свой зал?

– Нет, но у него же частный дом; там человек шесть вполне может тренироваться очень даже хорошо… нормальных, естественно, желающих работать над собой, не таких, как Стасик Брусятин из клуба «Кимэ»… Я в этот клуб, в основном, потому и не люблю ходить… Этого ненормального если бросают, – он летит совершенно бесконтрольно, как какая-нибудь тумбочка, которую катанули с силой по полу; мало того, что сам не страхуется совершенно, так ещё и на кого-то налететь может.

– Уже имел возможность в этом убедиться.

– А бывает, что шляется без дела по залу; сам даже разминку никогда не делает, да ещё и другим мешает, навязывается со своими тупыми анекдотами: расскажет, а потом кричит как ишак – это он смеётся так… А как воняет от него!.. А ещё: всегда старается вплотную подойти к тому, с кем разговаривает… Может чихнуть кому-нибудь прямо в лицо…

– Ну да, ну да, заметил: начинаешь от него отходить, – нет – не понимает, лезет чуть ли не на голову. Лёха как-то быстро его «отшивает», а я что-то не могу, – неудобно как-то; правда, в последний раз разозлился – долбанул его пару раз об татами; так он пошёл тренеру жаловаться…

– Ну что вы за столом – о какой-то гадости?! – Возмутился Алексей. – Надо переключиться на что-то, не вызывающее всеобщего отвращения.

– Без проблем, – Борис потянулся за гитарой.

Шутки ради Алексей перехватил инструмент.

– Ну вот, стоит мне взяться за гитару… – Борис вдруг вспомнил свой вагонный дуэт и замолчал, невольно находя у прошлого те странные щемящие оттенки, которых никогда не бывает в настоящем.

– Обиделся что ли? – насторожилась Катя.

– Нет, нет, – не похоже; скорее, что вспомнил о чём-то, – предположил Алексей. – Возможно, сам где-то у кого-то гитару отобрал… Хотя… нет, – больше похоже, что кто-то сумел его впечатлить и, разумеется, это было как-то связано с гитарой.

– Верно, молодец, – угадал, к тому же, трижды угадал… А вот чтоб он меня обидел чем-то, этого, Катя, я себе и представить не могу.

– Надеюсь, что это действительно так, – пропел Алексей, перебирая струны. – «… И свято верю в чистоту снегов и слов».

– А давай вот об этом поподробнее, только не коверкай песню, как обычно.

Алексей начал наигрывать мелодию.

– Ну, началось! – проворчал Борис. – Просил же не коверкать.

Не обращая внимания на слова Бориса и всё так же искажая мелодию, Алексей продолжил:

Ну вот, исчезла дрожь в руках,Теперь – наверх!Ну вот, сорвался в пропасть страхНавек, навек, —Для остановки нет причин —Иду, скользя…И в мире нет таких вершин,Что взять нельзя!Среди непройденных путейОдин путь мой!Среди невзятых рубежейОдин – за мной!А имена тех, кто здесь лёг,Снега таят…Среди нехоженых дорогОдна – моя!Там голубым сияньем льдовВесь склон облит,И тайну чьих-нибудь следовГранит хранит…И я гляжу в свою мечтуПоверх головИ свято верю в чистотуСнегов и слов!И пусть пройдёт немалый срок —Мне не забыть,Как там сомнения я смогВ себе убить.В тот день шептала мне вода:Удач – всегда!..А день… какой был день тогда?Ах да – среда!..О смысле строк излишен спор,Но нет причинНе видеть в жизни кроме горДругих вершин.О чём Высоцкий умолчал,Но думать – мог,Не дохрипел, не докричал —Всё «между строк».

– А с дополнительным куплетом – нормально получилось, – задумчиво проговорил Борис, – какой-то новый смысл появился… И всё же: не нравится мне, когда Высоцкого коверкают.