В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев Страница 14

что это бандиты — я убедился, когда прогулялся пешочком для установки камеры. Потому что будь это полиция или частная охрана — они бы так службу не несли. Шансон бы не включали, так что на улице слышно, и пустую бутылку на улицу из машины не выбрасывали бы. Быдло конченое, откуда только такие берутся в Евросоюзе? Им бы дальше средней полосы и не выезжать, не позориться.

Кстати говоря…

Зашел через телефон в интернет, поискал номер местного отделения полиции. Я свободно говорю по-испански, грех это не использовать…

— Полиция.

— Да, синьорита…

— Чем мы можем вам помочь?..

— Понимаете, я проезжал по улице… и из стоящей у обочины машины прямо мне под колеса выбросили пустую бутылку. Стеклянную бутылку. Я попытался с ними поговорить, но они… кажется, это русские бандиты.

— Успокойтесь, синьор. Где это произошло?

Я назвал улицу и примерно номер дома.

— Мы пошлем туда патруль. Вы не пострадали?

— Нет, просто… они так себя ведут…

Я оборвал разговор на полуслове, достал из телефона СИМку и аккумулятор. На всякий случай.

…

Полиция в Испании работает точно еще со времен Франко.

Через несколько минут появился автомобиль, причем не полиции, а Гвардиа Сивиль, военизированной полиции[5]. Увидев джип, он замигал огнями, взвыл сиреной, резко ускорился и перегородил дорогу Ланд Крузеру. Я со злорадством наблюдал за этим через видеокамеру, выведенную на телефон.

Сначала — гвардейцы не могли достучаться до братьев по разуму в джипе, те заперлись и не выходили. Появилась еще одна машина Гвардии.

Потом появился тип на БМВ-седан — судя по костюму, который здесь никто не носил — адвокат. Адвокат здесь профессия первой необходимости, потому что многие из здесь живущих — либо пытаются получить гражданство и живут в ожидании иммиграционного решения, либо находятся в розыске и живут, борясь с попытками экстрадиции. И так и так нужен хороший адвокат…

Адвокат этот сначала пытался накидываться на гвардейцев, потом достал телефон и начал куда-то звонить, потом предпринял попытки вступить в контакт с братьями по разуму в машине. Попытки увенчались успехом — адвокат сел в машину и целая кавалькада тронулась с места. Сначала машина гвардии, потом Крузер, потом БМВ с адвокатом, потом еще одна машина гвардии. Поехали в участок, оформляться.

Меня же больше интересовал второй пост наблюдения — когда-то он будет меняться, верно? И еще — я понял, что те, кто в этих машинах — не охраняют дом и Бернштейна, а сторожат его. За все это время разборок с гвардией — ни люди в Крузере ни адвокат не попытались выйти на контакт с домом, и из дома тоже не попытались ничем им помочь. Это чужие люди, враги.

…

Второй Крузер тронулся через час с небольшим — после того как ему на смену встал микроавтобус Каравелла. Меня это начало беспокоить — сколько же их тут? Три машины, в каждой как минимум — шестеро. Если наблюдение организовано в четыре смены — это значит, пашут как минимум шестнадцать человек только на наблюдении.

Солидно.

Те, кто сидел в Крузере, профессионалами не были — ехали себе и ехали. Ехать оказалось недалеко — свернули к большой вилле в окрестностях Малаги. Я проехал мимо… сейчас мода пошла — покупают сельхозугодья и переделывают старые коровники, конюшни в богатые дома. Вот и тут так же сделали.

Остановился подальше, поставил на крышу квадрик — лети, дорогой. Что-то мне захотелось окрестности поснимать с высоты птичьего полета…

…

Вилла и в самом деле была сделана из бывшего коровника — длинного, вытянутого, несуразного. Рядом — в рядок стояли машины. Виллу снимали русские, потому что если бы это были не они — то у них хватило бы ума арендовать или покупать белые машины, которые не так нагреваются на солнце. А не черные…

Я начал смещать квадрик и одновременно снижать его, чтобы посмотреть номера. Пока просто запишу, потом на компе в свободное время почищу, обработаю…

Твою мать…

Были видны номера на одном из джипов — это были не испанские номера, а украинские, с сине-желтым флажком. Они что — сюда свой транспорт пригнали[6]?

Охренеть…

…

Ночью я совершил преступление. В смысле — проникновение в чужой дом. Правда, я ничего там не взял, и даже кое-что оставил, так, что это может являться смягчающим обстоятельством.

Утром, в восемь часов утра ровно — испанцы все встают очень рано из-за жары — я позвонил на телефон, который оставил на столике чужого дома вместе с запиской. Трубу взяли сразу.

— Кто это?

— Мистер Бернштейн. Вам привет. От того самого человека.

— Да, я понял.

— Нам надо встретиться.

…

Встречу организовали довольно просто и грубо.

Днем — я пошел в администрацию марины и спросил, не сдает ли кто-то в аренду небольшую лодку под рыбалку. Как оказалось, сдавали и не одну, и я арендовал на два дня лодку, да еще и с небольшим Зодиаком, прицепленным на корме. Обошлось это относительно дешево — конкуренция.

Потом я отогнал лодку туда, где должна была состояться «рыбалка» и лег спать, чтобы ночью бодрствовать.

В час ночи я спустил Зодиак на воду, взял координаты по GPS, чтобы не заблудиться и малым ходом пошел к берегу. Волна мягко шлепала о борт, борт манил созвездиями огней — побережье гуляло. Припомнилось меткое замечание одного украинского журналиста — «у нас каждый первый во власти мечтает урвать и уехать в Испанию». Думаю, не только для Украины это справедливо. Еще вспомнилось — «украинский учат лохи, умные учат английский и китайский»…

Когда я был у самого берега — мелькнул свет фонаря и тут же погас.

Бернштейн оказался на берегу с тремя телохранителями. Автоматы Застава-21 — для Европы серьезная круть. Скорее всего, сербы или хорваты.

— Руки.

Я не стал говорить, русский я или нет — для сербов это плюс, для хорватов — минус, а говорят они похоже.

Свет фонаря осветил мне лицо и погас

— Какого черта?

— Кто вы?

— Я же сказал, я от дона Хосе. Если вам не нужна помощь, я просто уплыву и все. Но я приплыл не для того чтобы мне тыкали автоматом в лицо…

…

— Я тот, кто вытащил племянника дона Хосе из Одессы. Слыхали?

Берштейн недолго размышлял.

— Оставайтесь здесь, — сказал он охранникам.

И полез в лодку

…

На арендованной лодке я провел Бернштейна вниз, в каюту. Он попросил не зажигать свет, и я его просьбу уважил.

— Вы русский?

— Не совсем.

— А говорите как русский.

— Я