Держиморда - Роман Феликсович Путилов Страница 14

много это или мало по нынешним временам. В карманах покойников нашлись еще кисет с табаком, две обоймы от браунинга и финка в деревянных ножнах. На браунинге, на «щечках» рукояти, была приклепана табличка «Ротмистру Голощекину от коллег». Подозреваю, что и хромовые сапоги со шпорами и пистолет достались бандитам от ныне покойного ротмистра. Под негодующее фырканье из темноты, сапоги я забрал себе. Двигаться в них было удобнее и легче, чем в моих тяжелых юфтевых сапожищах. Шпоры я снял, расстегнув крепление на тонком ремешке, лошадь я вряд ли в ближайшее время оседлаю, так к чему мне ходить — звенеть такой красотой на потеху столице. Я подбросил в буржуйку еще дров, соорудив из калача и колбасы гигантский бутерброд, которым, с удовольствием, закусил сто грамм, не пахнущего сивухой, прозрачного столового вина. Утолив голод и жажду, я составил вместе два ящика, разместив их в темном углу справа от ворот и уселся на него, встречать рассвет нового дня. Через полчаса ко мне бесшумно приблизилась темная фигура.

— Простите меня, Петр, я не имела права вам говорить эти ужасные слова. Вы совершили подвиг, спасая не знакомого вам человека, а я, вместо того…

— Хорошо, Аня, я принял ваши извинения, и мы забудем этот разговор. Идите к печке и постарайтесь заснуть.

— Можно я с вами посижу? И почему вы сами у печи не сели, там же гораздо теплее.

— Меня там от тепла развезет, и я точно усну, а спать нельзя, запоры на воротах совсем не надежные.

— Тогда можно я здесь сяду?

— Садитесь, места хватит.

Через десять минут девушка тихонько засопела, уткнувшись мне в плечо, а чуть позже я перенес ее к печи и уложил на пару ящиков, которые я подтащил поближе к источнику тепла.

Под утро я, наверное, задремал. Всю ночь держался, периодически выглядывая за ворота, проверяя, не угнали ли у нас наш четвероногий транспорт. При виде меня, несчастное животное жалобно тянуло ко мне свою грустную морду, так что за ночь один из калачей исчез, скормленный хитрой скотине. Уже на рассвете, понимая, что сейчас отрублюсь, привалился к этим самым воротам, решив, что если их будут ломать, то я по любому услышу это безобразие, а очнулся уже от гулких ударов в эти самые ворота. Первой мыслью было — наверняка лошадку увели, ироды!

Я, не задумываясь, откинул в сторону щеколду и нос к носу столкнулся с какими-то бородатыми рожами. Как бы я их охарактеризовал их одним — двумя словами? Ответ очевиден — сильнейший похмельный синдром.

— Ты хто? А где Михалыч?

— Ждите! — я успел захлопнуть калитку перед носом рвущихся на склад мужиков и под грохот ударов в ворота, пошел будить спящую красавицу..

Аня! Аня! — я аккуратно потряс за плечо, сладко спящую на ящиках, барышню.

А? Вы кто? — Аня со сна меня не узнала и подхватив полы длинного пальто, отскочила от меня на пару шагов.

— Мы ночью вроде бы договорились на «ты» общаться, на брудершафт пили и целовались.

— Не было этого! — Аня, как коза, топнула стройной ножкой в высоком шнурованном ботинке по бетонному полу: — То есть на «ты» было, но не целовались.

— Извини, это у меня шутки дурацкие такие. Просто хотел, чтобы ты побыстрей проснулась.

— Кто это в ворота стучится? — Анна наконец обратила внимание на безобразие, творящиеся снаружи.

— Так вот в этом и проблема. Подозреваю, что это работники вашего батюшки на работу рвутся…

— Ой, это они меня здесь с вами наедине застанут, то завтра эту сплетню по всей столице раззвонят…

Наличие трех трупов в месте нашего рандеву, девушка, очевидно, посчитала незначительной деталью, никак ее не компрометирующую.

— Аня! Просто за минуту приведите себя в порядок и надо дверь открывать, пока они ее не вынесли. — предложил я единственно возможный вариант, остальные были хуже. Слава богу, косметикой барышня пользоваться не умела, сбрызнула на лицо и в глаза влагой из бачка с питьевой водой и решительно сказала, что готова, встав напротив, трясущихся от ударов, ворот склада.

— Аня, встаньте рядом со мной, но говорить буду я. — я распахнул калитку и выглянул наружу. Похмельные, злые и решительные сотрудники торгового дома Пыжикова уже выпрягли лошадь из телеги и привязывали лошадиную сбрую к воротам, надеясь их вырвать.

— В чем дело, православные? — я шагнул за ворота, ухватив за, уже натянувшиеся, наверное, вожжи, не знаю, не специалист.

— Дык это!? Чаво это?

— Здравствуйте, господа. — на улицу шагнула Аня и встала за моим плечом.

— Боже ж мой, барышня! А вы, здеся, откуда?

— У меня другой вопрос, уважаемые! — оборвал я, вредные для репутации сосватанной, и нужные сейчас расспросы: — А как получилось, что на складе уважаемого Ефрема Автандиловича оказались какие- то бандиты, а сторож Михалыч лежит совсем мертвым, зарубленный топором по голове. Где вы вчера были, любезные?

— Ты кто такой, господин хороший? — раздвигая в стороны, впереди стоящих сил силычей, из заднего ряда начал протискиваться мужик с рожей кулачного бойца: — Мабуть, ты Михалыча и зарубил?

— Я тот, кто на твоих поминках будет кутью и блины кушать- жало штыка чуть погрузилась в рыжую бороду любопытствующего, туда где у баламута должна быть шея:- Я не услышал ответа на свой вопрос — почему на складе оказались бандиты, которые и зарубили Михалыча, а здесь из вас никого не было?

Гробовое молчание было мне вместо ответа.

— Хорошо, пойдём другим путем. Ты возчик? — обратился я мужику с кем-то подобным кнутовищу в руке: — Почему вчера не работал?

— Так это, барин, Сенька Епишев пришёл и сказал, что хозяин выходной объявил и водки передал, мол, уважил общество.

— И ты сука, радостно бросил лошадь не кормленую, не напоенную, прямо в ярме и водку жрать побежал? А то, что Сеньку Епишева два дня назад хозяин выгнал — вы про это забыли все благополучно? Что молчите, трудяги?

— Ну так, водка же барская, Смирновская, не по Сенькиному карману. Мы и решили, что хозяин его вернул и нам гостинцы прислал по причине революции. — оглядываясь на коллег, в поисках поддержки, обрадовался возчик.

— Довожу до вашего всеобщего сведения, что сейчас по городу вовсю грабят и разбивают магазины и склады. И еще неделю вся местная рвань будет императорские коньяки жрать и шампанским запивать, а потом всё закончится на долгие-долгие годы. И кому водка в богатой бутылке важнее работы, можете валить, еще успеете нажраться вусмерть и даже в какой-нибудь мадере утонуть. Что стоите? Бегите, пока все магазины не разграбили.

Почему-то никто не сдвинулся с места, даже рыжий мужик со штыком у кадыка.