Александр Тамоников - Кровь за кровь Страница 15

– Въехала во двор. У подъезда встала. Так, вышел депутат, открыл заднюю дверь… галантный, мать его… появилась и Баянова. Депутат что-то говорит водиле. Тот тоже вышел из салона. Разговор закончен, Ломаков и Баянова вошли в подъезд, водила сел в машину – ждать возвращения босса, судя по всему.

– Смотри за водителем «Ауди». Он на вас не обращает внимания?

– Нет! Достал пакет с бутербродами. Решил перекусить. Ему не до нас, да и не до босса.

Демьянов переключился на Кожанова:

– Славик! Клиенты в подъезде!

– В курсе, видел из окна пятого этажа, как подъехала депутатская тачка.

– Где они сейчас?

– Ну, судя по тому, что внизу захлопнулась дверь, вошли в квартиру Баяновой.

– Ты готов?

– Что за вопрос, шеф?

– Жди команды!

Кожанов, отключив телефон, положил его во внутренний карман куртки спортивного костюма, надел перчатки, достал нож, купленный вчера в специализированном охотничьем магазине. Сделав пару взмахов, вложил клинок в чехол, закрепленный на поясе. Присел на корточки. Захотелось курить, но Кожан подавил желание. Сейчас курить не следовало, да и окурок оставлять тоже. Лажи ему не простят, так что лучше потерпеть часок.

Демьянов же продолжил переговоры, но уже по телефону, переданному ему Гусиным. Главарь банды по памяти набрал номер Сергушина. Парень ответил тут же:

– Алло!

– Привет, студент! – насмешливо сказал Демьян.

Сергушин добродушно ответил:

– Привет! А кто это? Вызов без номера.

– Это, как говорится, доброжелатель тебе звонит.

– Что за доброжелатель? В чем дело? Кто вы? Пожалуйста, представьтесь!

– А ты вежливый мальчик, но, видно, горячий. В представлении нет никакой необходимости. Я вот что хотел у тебя спросить, Володя: ты любишь Катю Баянову?

В голосе парня явно зазвучали нотки тревоги:

– Что? Я не понимаю вас. Что вам, в конце концов, нужно?

– Я же спросил, ты любишь Катю Баянову?

– А вам какое дело? С ней что-то случилось?

– С ней ничего не случилось. А вот с тобой может, когда услышишь, что я скажу тебе дальше.

– Что? Что вам надо, черт побери?

– Мне? Ничего! Мне за тебя, Вова, обидно. Очень обидно. Ты к Кате с открытой душой, с чистыми намерениями, с любовью, а она?

– Что она? Да говорите вы!

– А она, Вова, сейчас у себя дома трахается со своим боссом, депутатом Ломаковым Сергеем Анатольевичем.

– Этого не может быть!

Демьянов усмехнулся:

– Эх, молодость, эх, наивность святая! Не веришь?

– Нет!

– Вот поэтому у нас мужья последними узнают о том, что жены наставляют им рога. Не веришь, Вова, – проверь. Тем более что сделать это проще простого. Поезжай по известному тебе адресу, улица Горького, дом 18, квартира 6 —и все увидишь сам. Своими собственными глазами. Только глупостей не наделай. Пусть Катенька трахается с Ломаковым. Зачем тебе шлюха? Ты молодой, другую, порядочную встретишь. Тебе ж всего…

Сергушин не стал слушать доброжелателя, отключил телефон. Сердце его учащенно билось. Тупая боль сжала желудок. Он бросился по лестнице на улицу – к стоянке, где стоял подаренный на двадцатилетие отцом новенький синий «Опель». А Демьянов, положив телефон на переднюю панель, усмехнулся:

– Клюнула рыбка! Повелся щенок на развод.

– Молодой еще, – произнес Кузнеченко. – Жизни не знает! Лох, одним словом. Нет чтоб прикинуть, а на хрена ему подобную информацию сбрасывают? Ведь так просто это не делается. Но куда там, сейчас у него не голова, а головка работает. Сам в петлю лезет.

– А как бы ты поступил, если узнал бы, что твоя баба спит с другим? – спросил Демьянов.

– Да никак! Послал бы ее на хер и завел бы другую телку. Мало ли их, что ли, вокруг вьется? Выбирай, не хочу. Ну, может, при встрече жало бы свернул, это в зависимости от настроения. Но разбираться сломя голову на стремную хату не побежал бы. Потому как западло для мужика. Идет она на хер, шлюха!

– Значит, ты никогда никого не любил.

– Чего? Демьян, ты о чем?

– О любви, Толик! Любовь – это страшное чувство. Сладостное, но страшное. Может до небес поднять, а может так о землю вдарить, что уже не подняться.

Кузнеченко не без удивления посмотрел на главаря:

– А ты че, любил? Вот так, чтоб башку потерять.

– Неважно! Сколько на твоих?

– Без десяти полдень.

– Точно! А сколько нашему мальчику до хаты Баяновой ехать?

– Не менее получаса. А сейчас, когда в центре пробки, – весь час. Педуниверситет находится на другом конце города. Нет, раньше чем через час не подъедет!

– А если по переулкам?

– Для этого надо лет десять в такси проработать, чтобы знать объездные пути. А он и тачку-то водить еще толком не научился. Лысый говорил, как выезжал от Думы, чуть под «Ровер» не подставился.

– Его сейчас ревность вперед гонит.

– Да хоть ураган! По крышам в пробках не поедешь. Руль грызть будет, а стоять.

– А если нет в центре пробок?

– Куда ж они денутся?

– Испарятся. Так! Через десять минут запускаем Кожана.

– Не рановато? Клиенты могут и не лечь в постель.

– Хрен с ними! Пусть валит любовников, где застанет. Главное, чтобы дело сделал и уйти успел до появления пылающего ревностью студента.

Ровно в 12.00 Демьянов вызвал Кожанова:

– Славик, слышишь?

– Конечно!

– Давай начинай! И помни, у тебя на работу не более пятнадцати минут. Режешь клиентов – и на свал. От подъезда отходи, не суетясь. Понял?

– Понял!

– Давай, Кожан! Удачи!

Отключив телефон, Кожанов, достав на ходу дубликат ключей, пошел вниз на второй этаж. Дверь в квартиру № 6 открыл легко и бесшумно. И тут же из прихожей услышал женский, прерывистый голос:

– Да, милый! Глубже! Еще! Вот так! Хорошо! Быстрей! Да…

Кожан похотливо ухмыльнулся. Интересно, депутат тоже ловит такой же кайф, что и его подружка? Или терпит, думая лишь об одном, когда ж наконец она кончит и он сможет передохнуть? Впрочем, это уже неважно. Оттрахались любовнички…

Бандит прошел к спальне, откуда доносились вопли молодой женщины, и открыл дверь, когда она закричала:

– Да! Все! Все!

Прыгавшая до этого момента на депутате Баянова навалилась на партнера. Из-за ее волос Кожан увидел вспотевшее лицо Ломакова. Глаза его были закрыты. В наступившей тишине, нарушаемой частым дыханием любовников, Кожан громко сказал:

– В натуре, все! Что может быть лучше, чем сдохнуть сразу же после оргазма?

Молодая женщина вскрикнула, вскочила, вытаращив свои красивые глаза на нежданного и непрошеного гостя:

– А? Кто вы?

Кожанов, понимая, что ограничен во времени, ответил:

– Твоя смерть, сучка ненасытная.

И тут же, подойдя к постели, взмахом вооруженной руки рассек Баяновой горло. Кровь хлынула из широкой раны на лицо депутата. Тот закричал что-то нечленораздельное и сбросил с себя труп любовницы. Попытался встать, но бандит вторым ударом вогнал клинок по самую рукоятку ему в горло. Отойдя от залитой кровью кровати, вышел в гостиную, обшарил карманы пиджака Ломакова. Документы и деньги не тронул, извлек лишь сотовый телефон депутата. Включил его, посмотрел на перечень звонков, нашел нужный номер. Достал свой телефон, вызвал Демьянова. Главарь банды ответил немедленно:

– Да, Кожан?

– У меня все! Записывай номер водилы покойного депутата. – Продиктовал цифры.

– Записано! Чисто сработал?

– Конечно!

– Депутат не оказал сопротивления?

Кожанов усмехнулся:

– Нет! Зарезал их, как баранов. Они ничего и понять толком не успели.

– Кровь?

– Море! Вся кровать залита.

– Трупы?

– Рядом друг с дружкой. Нож в горле депутата.

– Понял! Уходи! Скоро должен объявиться рогоносец-студент. И смотри не захлопни дверь, иначе весь план полетит к чертям.

– Может, ключи наши в прихожей бросить?

Демьянов принимал решения быстро:

– Нет! Вряд ли Баянова дала бы жениху ключи от хаты, где трахается с боссом.

– Ну, тогда…

– Все, Кожан, хорош базарить! Уходи! И прямиком в мою машину!

– Ухожу!

Положив на место телефон, убийца пошел в прихожую. Аккуратно прикрыв за собой дверь – так, чтобы внешне она выглядела закрытой, но не защелкнув замки, – Кожан быстро спустился в подвал. Прошел до крайнего шестого подъезда, из него и вышел на улицу. Не спеша закурил, посмотрел на «Ауди» и, бросив зажигалку в карман, пошел к улице Горького. Через семь минут он сел на заднее сиденье «Форда».

– Где перчатки? – спросил Демьянов.

– Со мной.

– Меняй обувь!

Кожанов снял туфли, в которых заходил в квартиру Баяновой, положил их в целлофановый пакет, туда же сбросил перчатки и пояс с ножнами. Из другого пакета взял новые полуботинки, обулся.

– Во, как раз мой размерчик. И мягкие. Молодец, Кузнец, купил то, что надо!

– Старался. Кстати, пять штук за них отдал, – ухмыльнулся Кузнеченко.

– И че, хочешь сказать, чтобы я вернул тебе бабки?

Телефон Демьянова издал сигнал вызова. Бросив подельникам в машине: «Заткнулись», – он ответил: