Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Индеец» Страница 15

А сам Ахмад-Шах...

«Масуд» с языка дари означает «Счастливый»... Это имя молодой 22-летний Ахмад-Шах взял еще в 1975-м, когда едва выжил после восстания против правящего правительства... Он долго лечился в Пакистане, а потом вернулся на родину, в то место, в котором родился и вырос – Панджшерское ущелье. И в очень скором времени сумел стать «национальным героем»...

И штаб этого, «шестого», Панджшерского Льва находился, как оказалось, в кишлаке Руха...

Когда Масуд к вечеру 19 мая понял, что он со своим штабом, который охраняли не меньше полутысячи прекрасно подготовленных боевиков, может быть отрезан десантниками от тех троп, по которым он может отойти за перевалы в отроги Гиндукуша, вот тогда-то и началась настоящая война...

...19 мая, 18.30 РМ...

...Высота, на которую десантировался батальон капитана Полуянова, была на самом деле довольно большой «столовой горой», с плоской и обширной вершиной...

Комбат разбросал три роты десантников по трем основным направлениям, с которых могли прийти «духи», и усилил каждую одним из трех разведвзводов роты Нестерова...

...Мотострелки вовсю пробивались по дну ущелья вдоль реки, и Масуд, свернув наскоро свой штаб в Рухе, пошел на Мариштан...

Идея его была понятна – добраться по этому небольшому ущелью, подняться до подножия горы Пальфадж и... уйти в Гиндукуш.

Да только... на его пути встали десантники «Полтинника»...

... – Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду!!! – ДШК долбил из кишлака по склону и по вершине высотки, где засели десантники. – Ду-ду-ду-ду-ду-ду!!!

Тяжелые, крупнокалиберные пули лохматили сухую землю, разрывая ее в клочья, и косили кусты «зеленки» так, словно по ней, раз за разом, проходились огромной невидимой косой.

– Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду!!! – вторил этому пулемету второй ДШК.

– В-вау! В-ва-вау! – взвывали пули.

– За камни! За камни! – орал во всю глотку Пионер на своих разведчиков, разбрасываясь приказами направо и налево. – Прячьте головы, полудурки!

– П-ш-ш-ду-дух-х! – прилетела из кишлака и разорвалась граната, выпущенная из РПГ-7.

... – Индеец! – услышал Артур голос своего лейтенанта сквозь грохот боя. – Сабиров, ко мне!

Пригибаясь к самой земле, Артур рванул на голос и натолкнулся на Топора через десяток шагов.

– Я здесь, товарищ лейтенант! – гаркнул он еще в полете и приземлился в небольшую ямку, едва ли не на голову офицера.

– Значит, так, «замок»! – Лейтенант был настолько возбужден боем, что его раскрасневшееся лицо было похоже на помидор. – Есть приказ Пионера!.. Собирай взвод! Скоро стемнеет, и тогда мы пойдем на склон! Спустимся метров на сто и соорудим засаду...

– Ясно! Сделаем!..

– Задача: подпускаем «духов» на бросок гранаты, забрасываем «эфками» и откатываемся на 20– 30 метров вверх, пока наши их сверху долбят... Потом маскируемся и ждем «вторую часть Марлизонского балета»... Иначе их не остановить!

– Все ясно, Топор! – ответил Артур лейтенанту. – Сделаем как надо!..

...Нет, не зря крупнокалиберный пулемет ДШК афганцы называли «королем гор»!.. Его мощные пули крошили землю и камни в пыль, и у десантников уже были потери. А под прикрытием этого массированного огня...

Артур, улучив момент, посмотрел вниз и понял, что ночь предстоит «очень длинная»...

На них неотвратимым цунами накатывали черные и какие-то бесформенные призраки...

Вот тогда-то Индеец и подумал, что моджахедов не случайно назвали в Афганистане духами... Именно духами, и ничем иным, особенно сейчас, в густых вечерних сумерках, они и были...

Они едва-едва были видны теперь, в этом чернильном мраке, спустившемся на ущелье, но по количеству автоматных вспышек Артур примерно представил себе масштабы той задницы, куда они все вместе попали: «Рыл двести, не меньше! Мать твою! А идут-то как, суки!!! Грамотно, профессионально!.. Блядство-то какое!..»

Зрелище на самом деле было жуткое...

«Духи» шли волнами, и в этой атаке чувствовалась серьезная подготовка – простые «пастухи» обычно ходили в атаку толпой, кто во что горазд... А сейчас... Пока одна «волна» делала рывок по склону метров на десять-пятнадцать, вторая поливала русских «шурави» свинцовым ливнем. Потом... та, первая, «волна» словно исчезала куда-то, словно ее и не было вовсе, и наступало небольшое затишье, секунд на тридцать... А потом «волны» менялись местами, и все повторялось заново...

Огонь по десантникам не прекращался ни на секунду!..

Да еще и эти ДШК, которые стреляли длинными очередями прямо по тем «гнездам», которые русские «шурави» еле-еле сумели соорудить за те несколько часов, которые они находились на высотке.

«Если эти «волны» не погасить на склоне, то они точно до нас докатятся! – подумал Артур. – А так... Глядишь, если их «фруктами» забросать, то на следующую атаку они не сразу соберутся!»

Бой был ожесточенный, стреляли все.

Все кроме разведчиков лейтенанта Топоркова...

Двадцать четыре тени, которые вел за собой древний подъесаул Белозерский, прошли по вершине горы метров триста и стали спускаться на склон, скрытые от вражеских глаз не только стремительно сгущавшейся темнотой, но и почти непроходимым лабиринтом «зеленки».

Эти парни уже были героями, решившись на такие маневры. Да только другого выхода не было. Потому-то и решился комбат Полуянов отправить разведчиков на склон, согласившись с доводами капитана Нестерова. А сам Пионер... Да он не был бы, наверное, Пионером, если бы не пошел вместе с этим взводом...

...21.40 РМ...

...Разведчикам повезло... В тот момент, когда они, потратив на все эти плутания по «зеленке» не меньше часа, добрались до намеченного комбатом рубежа, «духи» Масуда откатились в Мариштан... Потери были и у них, и потери немалые, потому-то и отошли они в кишлак, чтобы оценить ситуацию и, наверное, перегруппироваться... И выкурить с горя по паре-тройке самокруток анаши, для спокойствия души...

Это временное затишье было только на руку разведчикам, и Пионер не стал терять времени понапрасну...

– Занимаем оборону, бойцы! – проговорил он громким шепотом. – Топор! Раздели взвод на «тройки»! В каждой «тройке» старшим должен быть опытный солдат или сержант! Расстояние между «тройками» – пять-семь метров!

Восемь «троек» растянулись в одну линию по склону примерно на полсотни метров и залегли в густом кустарнике в ожидании своего часа...

Индеец вошел в состав самой, наверное, странной группы: он, капитан Нестеров и подъесаул Белозерский.

Пионер так и сказал ему, когда назначал в состав своей группы:

– Ты этого своего казачьего «земляка» нашел, ты его к комбату привел, вот теперь ты и будешь его нянькой! Теперь он будет на твоей совести, Индеец. – Новости в среде разведчиков распространяются со скоростью света, а уж о том, кто какой «позывной» заработал, и подавно! Потому и не было уже для ротного секретом, как и при каких обстоятельствах заработал свой позывной «Индеец» его «молодой» сержант Сабиров. – Сбереги старого, сержант... Жаль деда, если погибнет... А я тебе помогу! Да и дед, по ходу дела, может что-то дельное сказать, поэтому я тоже должен быть рядом!..

Их «тройка» находилась в самом центре засады, в том самом месте, откуда Пионер, если придется, мог бы докричаться и до левого, и до правого ее флангов.

И началось томительное ожидание...

Все понимали, что атаки из Мариштана сегодня ночью будут обязательно – Масуду надо было уходить за перевал, чтобы сохранить свою жизнь, и он рвался туда, как настоящий дикий лев, которого закрыли в клетке. Понимали и готовились к ожесточенному бою. А он все никак не начинался. «Духи» либо ждали чего-то, либо планировали какую-то крупномасштабную пакость.

Ожидание... Нет ничего тягостнее...

А под палящим майским солнцем на раскаленных камнях, да плюс разреженный, как из духовки, опаляющий воздух на высоте за две с половиной тысячи!.. И хоть сейчас, в ночных сумерках, когда в голову уже не палили прямые лучи безжалостного афганского солнца и от реки вдоль ущелья дул устойчивый, прохладный сквознячок, все это уже не превращало ожидание в многочасовую пытку, как это было днем, но!.. Теперь пытка была другая – ожидание неминуемого боя!

Пытка даже для таких уже многоопытных офицеров-разведчиков, как Топор и Пионер! А что же было говорить о других?! А что было говорить об Артуре, для которого это вообще был самый первый в жизни «боевой выход», самая первая, настоящая встреча с «духами»! От нетерпения он за эти несколько часов просто измаялся весь!

«Ну, когда же уже? – билась в его голове единственная мысль. – Когда же вы, падлы, бородатые, на склон полезете? Ждать уже мочи нет!..»

Но... Что такое разведчик? По той роли, что в его жизни или смерти играет ожидание, эта специальность в воинских профессиях сравнима только разве что со снайпером.

Засада... Превратился в камень, в куст, в пень и замер... По нужде – под себя, в штаны... Не подтираясь... Чтобы дикий кролик, пробегающий мимо и решивший ненароком поужинать, сожрав зеленую травку, не догадался, что он слопал маскировку на твоей макушке, и поскакал себе дальше, по своим кроличьим делам! В засаде, даже если гусеница заползла тебе в нос, то ты даже чихнуть не имеешь права!!! И уж особенно ночью! Потому что резкий звук в горах разносится многократно повторяющимся эхом чуть ли не на километры, а местные «бородатые» такие звуки страсть как не любят! И более того – они обязательно попрутся проверять, что это там такое чихает! Толпой попрутся, как пить дать! Морд в сто – сто пятьдесят!.. Ну, интересно же, в конце концов, хоть чем-то развлечься! Да оно и понятное дело... Телевизоров здесь нет, да они и слова-то такого здесь не знают! «Любить» своих жен... Ну, не сверлильный же станок мужчина, в самом-то деле.