Максим Шахов - Южный поток – forever! Страница 15

– Не можем, – согласился Логинов. – Тогда звони своему Хапсалису, пусть везет ключи от конспиративной квартиры и мои вещи…

35

Фанис Апостолакис ехал на своей «Субару Импрезе» и насвистывал какую-то модную мелодию. Притормозив перед перекрестком, он свернул и тут же увидел своего знакомого дорожного полицейского. Тот ткнул полосатым жезлом в «Импрезу» и сделал знак остановиться. Фанис вильнул к бордюру.

Знакомый полисмен с невозмутимым лицом прошел к водительской дверце и козырнул:

– Сержант Родоканаки! Дорожная полиция Афин! Ваши документы, пожалуйста!

Фанис Апостолакис выудил из кармана бумажник. Пока он доставал водительские права, полисмен незаметно зыркнул по сторонам и, почти не шевеля губами, сообщил:

– Я нашел твою тачку…

– Ну?.. – делая вид, что не может извлечь права, тихо спросил Фанис.

– Сколько я получу?

– Пятьсот.

– Пятьсот за такую работу мало.

– А сколько ты хотел?

– Две штуки.

– Моя фамилия что – Онассис?

– За такую работу и двух мало.

– Ладно, договорились. Выкладывай.

– Думаю, тебе лучше посмотреть самому. Прямо сейчас. Тут недалеко.

Фанис наконец протянул в окно права и кивнул:

– Ладно.

Знакомый полисмен взял запаянный в пластик прямоугольник водительского удостоверения, для вида повертел его в руке и громко сказал:

– Прошу прощения, господин Апостолакис, но вам придется проехать со мной!

Обогнув передок «Субару», знакомый полицейский распахнул переднюю дверцу и, сняв фуражку, плюхнулся в пассажирское кресло. Пригладив лоснящиеся волосы, он по привычке пристегнулся ремнем безопасности и сказал:

– Прямо и налево.

Фанис тронул «Субару» с места. Знакомый полисмен поправил на коленях фуражку, после чего угрюмо уставился в окно. Апостолакис пару раз украдкой покосился на него, но ничего не сказал. В молчании они проехали до следующего перекрестка. Когда Фанис свернул, знакомый полисмен посмотрел вперед и проговорил:

– За стройкой направо, – и снова отвернулся к окну.

Фанис кивнул и потянулся за сигаретой. Когда он прикурил, знакомый полисмен слегка поморщился, но ничего не сказал. Апостолакис выпустил дым на улицу поверх приспущенного стекла.

«Импреза» приблизилась к мрачной недостроенной башне офисного центра. Здание напоминало скелет огромного чудовища, поскольку до строительства наружных стен дело так и не дошло. На вертикальные колонны были просто нанизаны бесчисленные межэтажные перекрытия. По ним гулял ветер, трепал натянутые по периметру вдоль временных ограждений когда-то яркие, а теперь выцветшие и поблекшие желто-черные полосатые ленты. В связи с кризисом строительство окончательно заглохло около полугода назад. На воротах стройки висела толстенная цепь.

Апостолакис притормозил и свернул на разбитую тяжелыми строительными машинами подъездную дорогу. Виляя, чтобы объехать колдобины, он вскоре приблизился к воротам. Ветер то и дело болтал их створки, отчего цепь позвякивала.

– Тут налево, – глухим голосом сказал знакомый полисмен.

На этот раз он даже не посмотрел на дорогу. «Импреза» вильнула и запрыгала вдоль периметра стройки. По левую сторону потянулись горы привезенных тяжелыми грузовиками гравия и мраморной крошки. Вскоре оживленная улица скрылась за высоким забором, и Апостолакис невольно подивился абсолютно полному безлюдью этого места, расположенного в самом сердце миллионного города.

А потом впереди показался проделанный в заборе узкий проход, и знакомый полисмен наконец повернулся от окна:

– Приехали…

Апостолакис кивнул и остановился. Знакомый полисмен отстегнул ремень безопасности и, открыв дверцу, выбрался первым. Пока он надевал фуражку, Апостолакис быстро сунул в карман мобильный и, закрыв машину, на всякий случай поставил ее на сигнализацию.

Знакомый полисмен оглянулся и молча махнул головой. Они с Фанисом Апостолакисом друг за другом протиснулись в узкий проход в заборе и оказались на территории заброшенной стройки. Ветер здесь резвился вовсю. Обходя штабеля строительных материалов и кучи песка, знакомый полисмен направился к мрачному скелету недостроенной башни офисного центра.

По мере приближения к ней ветер становился все сильнее – как будто они приближались к разверстой пасти аэродинамической трубы. Знакомый полисмен левой рукой придерживал фуражку, правой прижимал к бедру полосатый жезл. Фанис Апостолакис прикрывал от песка глаза и косился поверх руки на беспокойно метавшиеся наверху, на фоне мрачной башни черно-желтые хвосты оборванных лент ограждений.

Не дойдя до здания метров пятьдесят, знакомый полисмен свернул направо, миновал несколько штабелей, обтянутых запыленным и гудящим от ветра целлофаном, и оказался у огромного зева подземной парковки. Бетонный пандус уходил вниз под мощное перекрытие. Полисмен, не оглядываясь, начал спускаться вниз. Фанис сбежал за ним, и оба вскоре оказались вне зоны досягаемости ветра.

Полисмен наконец отпустил свою фуражку и несколько раз сплюнул, пытаясь избавиться от набившегося в рот песка. У Апостолакиса на зубах тоже скрипело. Опустив руку, он мазнул взглядом по стенам пандуса. Как и сам съезд, стены пока не имели отделки и представляли собой грубый слой застывшего бетона. На левой стене краской из баллончика кто-то написал: «Добро пожаловать в ад!» Самое интересное, что краска почему-то выглядела совсем свежей. Настолько, что Апостолакису даже вдруг почудилось, что он ощущает запах растворителя.

Фанис перевел взгляд вперед и невольно поежился. Всего в нескольких метрах по ходу их движения темнота под перекрытием сгущалась настолько, что казалось, будто там и вправду находится вход в ад. Апостолакис уже давно ничего не боялся, но тут, чтобы скрыть невольно подступивший мандраж, выудил из кармана и быстро прикурил сигарету. Отплевавшийся знакомый полисмен тем временем отер рукой губы и вытащил из чехла на поясе фонарь.

– Тут недалеко, – буркнул он через плечо, и они двинулись к чернильной темноте парковки.

Впрочем, через несколько метров знакомый полисмен включил фонарь, и его яркий луч прорезал темноту ярким светом. Их шаги отдавались от стен и перекрытия многократным эхом, так что казалось, будто в подземелье втянулся небольшой отряд. Знакомый полицейский не соврал, идти и вправду оказалось недалеко. Совсем скоро впереди в темноте вспыхнули отражатели блок-фар. Следом за ними в луче фонаря засветился номерной знак. Апостолакис тотчас увидел, что номер соответствует номеру с записи камеры наружного наблюдения «Аквариуса».

Его мандраж сразу улетучился, сменившись нетерпением. Он ускорил шаг, нагнал знакомого полисмена и, поравнявшись с ним, сказал:

– Ты просто волшебник, сержант!

Силуэт «Тойоты Короллы» проступил в темноте. Осветив машину фонарем, знакомый полисмен с небольшим опозданием проговорил:

– Кто бы сомневался… Гони монету, Апостолакис.

Фанис выбросил сигарету и поспешно вытащил бумажник. Отсчитав четыре купюры по пятьсот евро, он протянул их знакомому полисмену.

– Держи!

Левой рукой тот сцапал деньги и сказал:

– Ну, тогда я поехал… А то у нас сегодня объезд бригадира.

– Так а-а…

– Держи! На обратном пути отдашь! – протянул полисмен Фанису фонарь.

Тот схватил его и сразу забыл обо всем на свете. Осветив салон стоящей в подземной парковке недостроенного офисного центра машины через стекла, Фанис Апостолакис вдруг увидел белеющий на руле «Тойоты» прямоуголник.

Фанис метнулся к водительской дверце и взялся за ручку. «Тойота» оказалась незапертой. Фанис распахнул дверцу. На руле, чуть наискось, был приклеен скотчем лист бумаги формата А4. На нем алым маркером было написано: «Смерть предателям эллинского народа! 17Н». Фанис Апостолакис перехватил фонарь в другую руку и быстро вытащил свой навороченный мобильный.

Его рука дрожала от возбуждения. Аббревиатурой 17Н многие годы подписывались участники «17 ноября». Высказанное Георгосом Карамерисом предположение о том, что группировка раскрыта не до конца, до сих пор оставалось всего лишь предположением. И вот наконец Фанис Апостолакис первым отыскал доказательство этому.

Открыв объектив шестипиксельной встроенной камеры мобильного, Фанис сделал несколько снимков рулевой колонки. Оступив назад, чтобы просмотреть полученные фото, он вдруг краем глаза увидел взблеснувшую на задней дверце стрелку. Она была нанесена каким-то странным веществом, которое проявлялось только тогда, когда свет падал на него под определенным углом.

Повернувшись, Фанис немного поэкспериментировал с фонарем и обнаружил еще одну стрелку на заднем крыле. Как и первая, она была направлена назад. Третья стрелка обнаружилась над задним номером «Тойоты». Она указывала на замок багажника. Фанис Апостолакис быстро спрятал мобильный в карман, сунул руку под крышку багажника и, нащупав сенсор замка, потянул крышку вверх. Та, словно нехотя, поддалась и рывком поднялась.