Сергей Зверев - Триумф воли Страница 15

– Так разбирайся с остальными, а этих гони сюда! Время же, время! Лени нас по головке не погладит!

И первая сотня, под улюлюканье собравшейся детворы, поползла к автомобилям с формой. Февраль в Норвегии – не самый теплый месяц, и дом старосты, выделенный под общественную гардеробную, превратился в привокзальный сортир. Ко всему прочему, касательно своего внешнего вида норвежские парни оказались намного разборчивее самых заядлых парижских модниц. Мало разбираясь в немецких родах войск и званиях, они то требовали к черному эсэсовскому кителю мышиные шаровары, то вместо солдатской каски роскошную генеральскую фуражку. Ко всему прочему, никто не хотел быть рядовым.

Напрасно костюмеры объясняли, что в германской армии нет исключительно генеральских полков и что в картине их лица никто не увидит, – норвежцы обижались и толпились у грузовиков, ожидая снисхождения. Многие просто менялись между собой деталями военной формы, создавая новое, невообразимое по пестроте, невиданное доселе подразделение вермахта, приводя костюмеров в ужас.

Костюмерам то и дело приходилось спрыгивать с машин, протискиваться сквозь толпу, отыскивать «нарушителей формы одежды» и восстанавливать честь немецкого мундира.

– Боже мой, – со страхом прошептал реквизитор, обращаясь к своим помощницам. – Как я за фурнитурой услежу? За орденами, за нашивками? Кошмар…

К автофургону подошел здоровенный белокурый детина в форме штурмбаннфюрера СС. Одежда сидела на нем ловко, фуражка надета чуть набекрень, в голубых глазах уверенность и сила:

– На, парень, – реквизитор с удовольствием протянул ему Железный офицерский крест. – Держи. Куда вешать – знаешь? – Детина кивнул. – Держи, – продолжал реквизитор, – и никому не отдавай! Эта награда подходит только к твоему мундиру!

– О! Юхо у нас теперь будет не только при наградах его величества, а и с крестом его кровопийцевства! – заорал кто-то в толпе, и рыбаки дружно захохотали.

Юхо резко повернулся, беззлобно ответил шутнику и быстро растворился в толпе земляков, жаждавших получить знаки высшей воинской доблести из рук немецкого реквизитора.

Наконец ценой неимоверных усилий воинство было одето, построено, все недостатки устранены. Прибыли и ответственные офицеры из дивизии «Викинг». Фронтовики, не церемонясь, орудуя плетками и стеками, быстро навели порядок, построили норвежцев в стройные колонны, раздали оружие и приказали грузиться в фургоны.

В этой жуткой суматохе и скорых сборах царил жуткий бардак. Кроме оружейников – никто не смог записать, что, кому, сколько и чего было выдано. Из всей киногруппы относительно спокойным оставался реквизитор. Самых ценных наград и регалий из своего ассортимента он не выдал никому.

Глава 18

На мурманской «толкучке», как и на подобных торжищах всех без исключения портовых городов, выходных не было никогда. Для этого обособленного уголка не имело значения ни время года, ни погода, ни положение на фронтах. От непогоды люди, как могли, старались укрыться, кутаясь от стужи в ватники и шинели, прячась от дождя под импровизированные навесы из плащ-палаток, а военные операции, равно как и различные слухи, обсуждались и передавались из уст в уста первоочередно, обретая порой в конечном виде самые причудливые формы. Здесь знали о психических и сексуальных отклонениях Гитлера и всего его окружения, здесь без обиняков оценивалась политика союзников, здесь можно было без труда устроиться на постой или получить адресок «дома свиданий», здесь можно было купить любую заграничную одежду, а при желании полакомиться не только американской ленд-лизовской тушенкой, но и «салом в шоколаде». Благо караваны союзников регулярно поставляли положенную по соглашению технику и вооружение, а члены экипажей – «сало». Таможни не было, буржуи нынче числились в союзниках, и на личные контакты с иностранными моряками правоохранительные органы закрывали глаза, дабы не вызывать лишних трений меж дружественными государствами.

«Толкучка» и прежде была самым излюбленным местом не избалованных цивилизацией мурманчан, а уж тем более – сейчас, когда в порту появились попыхивающие сигарами союзники. Пропасть народа постоянно ошивалась на небольшом огороженном пустыре, расположенном неподалеку от порта и прозванном самыми ушлыми горожанами «Ходынкой».

И вряд ли кого могли заинтересовать демобилизованный мужчина в военной форме без знаков различия и молодая женщина в подранной телогрейке и коричневом платке. Особо наблюдательных могли, правда, насторожить разноцветные наклейки на фанерном чемоданчике, который мужчина держал в руках. Но мало ли у кого какие причуды? Он, например, приклеил портрет Любови Орловой. Что из того? Могло бы не остаться незамеченным и то, что эта парочка с завидной периодичностью, совершив очередной круг по рынку, возвращалась на одно и то же место. Однако торговцы были заняты сбытом, покупатели – приобретением, и никто не обращал на демобилизованного солдата и его спутницу ровно никакого внимания.

– Солдатик, – схватила мужчину за руку очередная дородная торговка, когда парочка отправилась на очередной круг, – есть товар специально для твоих потребностев, – она лукаво подмигнула и, не выпуская рукав шинели, достала из кармана своего хорошего драпового пальто пеструю пачку разноцветных презервативов.

– Что это? – разыграл недоумение мужчина.

– Это для тебя и твоей дамочки, – снова сладострастно сказала солдатику спекулянтка и кивнула в сторону его спутницы.

– Вот еще выдумала! – отмахнулся демобилизованный, но вырываться не стал. На торжище так поступать не принято, а в его планы никак не входило привлекать к своей персоне лишнего внимания. Торговка словно почувствовала это и вцепилась в служивого мертвой хваткой, намереваясь во что бы то ни стало всучить ему свой товар.

– Да ты не сумлевайся, соколик! – перешла она на заговорщицкий полушепот. – Вещь качественная, заграничная, из самой Америки! Детей-то вам, вродя, иметь ни к чему. Из беженцев, видать?

– Беженцы, да, – механически повторил демобилизованный.

– Оно и видно, – кивнула торговка. – Куды ж вам детей? Поди, ни кола ни двора. А это, – она поднесла нарядные презервативы к самым глазам мужчины, – вещь! Сам погляди!

– Вась, возьми, а? – томно вступила в разговор спутница бывшего солдата. Отделаться от спекулянтки было невозможно. Такие люди еще полчаса будут ходить за вами по пятам, не выпуская вас из виду. А этого мужчине и женщине хотелось меньше всего.

Мужчина сунул руку в карман шинели и сразу оторопело ее одернул – в кармане по-хозяйски орудовала чья-то посторонняя лапа.

– Ворюга!!! – тотчас пронзительно заверещала торговка и бесстрашно ринулась на карманника. Но тот неожиданным взмахом полоснул ее по щеке зажатой в руке остро отточенной монеткой, ударил солдатика коленом в живот, резко рванул из его рук чемоданишко и юркнул в первую же людскую брешь.

– Убивца!!! – продолжала завывать спекулянтка. – Убивають меня!

– Чего растопырился, раззява! – крикнул демобилизованному какой-то лейтенантик, стремительно рванув за убегающим преступником. Следом, расталкивая толпу, бодро побежали еще несколько добровольцев и армейский патруль. «Толкучка» заволновалась, загудела с разных концов.

В создавшейся обстановке парочке следовало немедленно исчезнуть, и спутница демобилизованного нетерпеливо дернула его за полу шинели, но вокруг порезанной женщины уже успело образоваться плотное людское кольцо из любопытных и сочувствующих, а сквозь толпу, пронзительными свистками прокладывая себе дорогу, пробивался милицейский наряд.

– Вот! – завыла торговка, указывая на своих несостоявшихся покупателей. – Они все видели! Они бедную женщину в обиду не дадут! Они вам все подтвердят!

– Да я ничего не видел, товарищи! – сразу попытался опровергнуть слова спекулянтки демобилизованный. – Он же сзади стоял, а потом сразу и побёг! Где ж я его мог увидеть-то? – объяснял мужчина милиционерам свою непричастность к этому делу. Поход в милицию элементарно мог обернуться провалом, но у порезанной базарницы был свой интерес:

– Люди! – снова завопила она, словно страждущий в пустыне. – Меня, можно сказать, изуродовали на всю оставшуюся жизнь прямо на глазах у этой приличного вида парочки, а они знать ничего не желают! Я из-за их поганого чемоданчика красоты девственной лишилася, – продолжала исступленно работать на публику торговка, – а что получила взамен?!

– Успокойтесь, потерпевшая, – попытался урезонить ее капитан милиции. – Разберемся.

– Вась, – подняла удивленные глаза на демобилизованного его спутница, – чего это ты? Я этого ворюгу хорошо разглядела. Чемоданчика, конечно, жалко, да ведь женщину жальче. Отчего ж не помочь хорошему человеку? – она выразительно глянула на спекулянтку. Та понимающе всхлипнула. Коалиция состоялась. Теперь, когда у агентов при себе не было предметов со встроенными радиомаяками, опасаться банального опроса было нечего. А торговка на их стороне – отвечать за нелегальный товар ей нет никакого резона.