Сергей Алтынов - Маскировкой седину не скроешь Страница 15

– Согласен с тобой, – выдавил из себя Калистратов.

– Ну а вы, казаки-разбойники, имеете цель добраться до некоего Директора… Так вот, мне господин Директор тоже очень надобен.

Некоторое время в помещении царила мертвая тишина. Говорить никто не торопился.

– Если кто-то из вас попытается убить меня, то получит лишние проблемы, – через минуты полторы нарушил молчание Ганс. – Объяснять не буду, умный догадается.

При последней фразе он бросил многозначительный взгляд на своего недавнего патрона Калистратова-Блондина. «Сейчас Ганс не врет, – решил Касаткин. – Он парень хитрый, оборотистый, дерзкий… В самом деле, Калистратов его засветил, он запросто может метнуть в квартиру пару гранат, и на том все дело и закончится… Только ему не лишние смерти нужны, а Директор! И мы с Ильдаром ему нужны. Как союзники!»

– Ну, Ильдар? – обратился Ганс к самому старшему.

– Даю согласие, – произнес Ильдар ничего не выражающим, ровным голосом.

– Румын? – по правилам собственной субординации продолжал опрашивать Ганс.

Валера кивнул. Все четверо сидели в его квартире. Конспиративного жилья у таксиста Касаткина не было. А отказ повлек бы только одно – смерть.

– Ну а ты, Калистратов, уж точно дурака не сваляешь? – впервые добрым товарищеским взглядом посмотрел на майора его бывший лучший агент.

– Рисковое дело, Ганс. Поэтому предупреждаю первый и последний раз – Директор еще не был кому-либо по зубам, – сохраняя достоинство, ответил Калистратов.

– А вот это я с тобой обсуждать не буду. – Ганс, мило улыбаясь, указал майору на его нынешнее место. – Связь будем держать вот через него. – Ганс кивнул на Валеру. – А сейчас – все свободны. Кроме Румына.

Когда Калистратов и Ильдар покинули квартиру, Ганс убрал наконец гранату и хозяйской походкой прошелся по квартире Касаткина. В большой комнате он остановился рядом с книжным шкафом, за стеклом которого стояла фотография Валеры и его командира Лени Шаинского, тогда еще капитана. Оба были в десантных тельняшках и скромном армейском хэбэ.

– Знакомые все лица! – кивнув на фотографию, произнес Ганс. – Шаинский до подполковника дослужился, а ты, судя по всему, так в прапорах и застрял.

– Много ты знаешь, Ганс, – только и ответил ему Касаткин.

– Еще знаю, что с деньгами у тебя плохо, потому на любую работу согласен. Ильдар ведь тебя за гроши нанял?

– Тройной счетчик, – честно ответил Валера, не уточняя, что этот должок пока оставался за «генералом».

– Ильдара ты больше не увидишь, – покачал головой Ганс, устраиваясь на диване. – Он ведь урка, бандит. Пусть даже и в большом авторитете, но сейчас будет спасать свою шкуру. Воспользуется передышкой, сбежит. Заметил, морда у него дрогнула, когда я впервые Директора помянул?

Валера заметил. Потому согласился.

– Ну и хер с ним, с Ильдаром! – подытожил Ганс. – Баба с возу – экипажу легче.

В самом деле – для «генерала», оставшегося без войска, самое милое дело свалить сейчас в какую-нибудь глухомань и отсидеться там. Потом вылезти, посмотреть, кто цел, а кто в могиле, и, исходя из этого, строить дальнейшую «политику»… Не дурак, Ильдар, скорее всего, так и поступит.

– Ганс, а сам-то ты кто такой? – спросил Валера, понимая, что вопрос отчасти риторический.

– Вольный стрелок. Фильм «Зорро» в детстве видел? Вот я что-то вроде него.

– Понятно, – кивнул Валера.

– Ну с Калистратовым все ясно. Исполнительный службист и полное дерьмо. Волей случая оказался у нас с тобой под ногами, ничего теперь не попишешь… Только не спрашивай меня сейчас про взрывчатку, про то, для чего мне Блондин ее должен был передать… Придет время, расскажу в подробностях и даже в лицах. А сейчас слушай, что надо нам сделать, чтобы уже завтра выйти на Директора!

И Ганс ничуть не изменившимся, ровным голосом стал излагать Валере собственный план выхода на Директора.

– Ну, согласен, Валерий Константинович? – окончив объяснение, Ганс неожиданно назвал Валеру по имени-отчеству.

– Лихо, – кивнул Касаткин.

– Еще раз повторю тебе – твоего бывшего командира, Леню, мы освободим. Если не завтра, то послезавтра.

– Согласен, – произнес Касаткин, но руку для пожатия протягивать при этом не стал.

– Браво, Румын, – отозвался Ганс.

– И Румыном меня не называй.

– Хорошо. А теперь давай отдохнем. Завтра день тяжелый предстоит. Я, с твоего позволения, вот на этом диване устроюсь?

– Валяй, – махнул рукой Валера.

«И в самом деле, пора отдохнуть, опасности в данный момент нет, – размышлял Валера. – Убить меня можно было и раньше, и уж совсем не было нужды рассказывать мне свой замысловатый, дерзкий, но вполне реальный для осуществления план противостояния Директору… Стало быть, союзники и в самом деле нужны Гансу!»

– Ганс! – окликнул Касаткин уже собирающегося раздеваться «гостя». – Хочу я, чтобы непоняток между нами не было. Одним словом, не люблю долго в долгу оставаться…

– И что? – спросил Ганс.

– Да вот… – произнес Валера и тут же ударил «гостя» по открытой челюсти своим излюбленным боксерским ударом.

Бил Валера не в полную силу, осознавая, что хоть и предупредил Ганса о «возврате долга», но все равно получалось как-то не по-честному. Правда, Ганс, в свою очередь, бил Валеру либо вообще не предупреждая, либо со спины…

Ганс не успел среагировать, не удержался на ногах и оказался на диване, где собирался отдохнуть перед большими делами. Валера тут же сделал шаг назад и принял боксерскую стойку, очень напоминающую, по словам его бывшего тренера, стойку олимпийского чемпиона Валериана Соколова, так же как и Касаткин, легковеса.

– Расслабься! – медленно поднимаясь с дивана, махнул рукой Ганс. Второй рукой он массировал челюсть. – Долги копить не следует, – продолжил Ганс, изобразив на своей физиономии подобие улыбки. – Но не более того.

– Разумеется, – ответил Валера, выходя из соколовской стойки.

– В таком случае доброй ночи, Румын… Ой, извини, Валерий Константинович!

У устроившегося на кровати в соседней комнате уже полусонного Касаткина вертелась в голове одна-единственная мысль: «Вот так Ганс меня завербовал, и ничего другого, как выполнять его указания, теперь не остается…»

Часть вторая

1

– Мне по-прежнему нечего вам сказать, – отвернувшись к зарешеченному окну, произнес мужчина после длительной паузы.

– Может быть, есть какие-нибудь просьбы или пожелания? – спросила майор Ларионова, осознавая, что подобный вопрос звучит уж совсем по-дурацки.

Она задала его, просто чтобы не молчать.

– Пожелания? – ничуть не смущаясь и не поворачивая головы, отозвался допрашиваемый. – Уж извините, Ольга Геннадьевна, есть одно-единственное пожелание. Идите в… – и он хорошо поставленным голосом в подробностях объяснил Ольге, куда она должна была пойти.

«На что нарывалась, то и получила!» – осадила саму себя Ларионова. Однако кое-чего Ольге все же удалось добиться – подозреваемый в организации покушения Шаинский не молчал, пусть его ответы и носили не очень любезный характер, но разговорить его было можно, Ольга была в этом уверена.

– Вы бы, Леонид Григорьевич, хоть возразили мне что-нибудь, – как ни в чем не бывало продолжила Ольга. – Ваш сын, простите, пасынок, обвиняется в очень серьезном преступлении и…

– И вы хотите, чтобы я взял всю вину на себя? – уж совсем не тактично оборвал женщину Шаинский. – Тогда Степана выпустят на свободу? А если я не буду давать никаких показаний, то вы швырнете мальчишку в камеру ко всякой мрази, которые будут насиловать его там в течение суток… Давайте в открытую, Ольга Геннадьевна. Если вы «включили пресс», так, кажется, это у вас называется, то говорите прямо.

– Я ничего не включаю. Про «пресс» информация от Калистратова? – не удержалась от вопроса Ларионова.

– Какая разница? Вот я сейчас спрашиваю вас – что со Степаном?

– Пока что сидит в одиночной камере. Более того, я обещаю вам, что ни к каким уголовникам его не посадят…

– Если я прямо сейчас подпишу признательные показания, – вновь закончил за Ольгу допрашиваемый Шаинский.

– Леонид Григорьевич, я не следователь, я оперуполномоченный, – произнесла Ольга. – Протокола, как видите, не веду. Мое дело розыск, установление соучастников. И потому я хочу услышать от вас в устной форме, как все было на самом деле. Почему вы готовили покушение на Груздева и каким образом в этом оказались замешаны подростки.

– Да не знаю я, – впервые лицо подполковника Шаинского дрогнуло, и он нервно взмахнул руками. – Ну поверьте без протокола, понятия не имею. И как Степка во все это влез, не понимаю. Если бы знал – лично выдрал бы и его, и Настьку… Но если вы сейчас начнете прессовать ребят, я подпишу все, что угодно, лишь бы их освободили.

– Что же вы, гвардии подполковник, так быстро готовы себя оговорить?