Сергей Зверев - Завтра никто не умрет Страница 15

Он отволок безжизненное тело подальше с глаз, завалил какими-то досками, обрывками картонных упаковок. Перебежал внутренний дворик, нырнул за груду продолговатых ящиков, крытых брезентом. Отдышался, из любопытства отогнул брезент. Инвентарные номера, набитые через трафарет, ни о чем не говорили. Английский текст, извещающий о том, что данную продукцию не следует переворачивать, а также подвергать термическому воздействию. Особо перекуривать смысла не было. В округе было тихо. Павел потянул на себя массивную дубовую дверь, обитую ржавыми фигурными скобами. Она открылась охотно, без скрипа...

Больше всего он боялся, что безоглядная вера в удачу сыграет с ним когда-нибудь злую шутку. Доколе сопутствовать этому авантюристу? Туманов оказался в сумрачном холле. Каменные стены, изъеденные трещинами – похоже, этот домик со времен последнего средневекового «кёнига» ни разу не ремонтировали и не благоустраивали. Седая старина сочилась из всех щелей. Потолок в головокружительной выси – сферический, испещренный балками перекрытий. Пол из массивных гранитных плит. В дальнем конце – широкая выгнутая лестница, оснащенная вычурными балясинами. Массивные колонны располагались прямоугольником. Свет поступал из нескольких полукруглых отверстий на южной стороне зала. Здесь не было каминов, старой мебели, позолоченных канделябров – ничего подобного. Пространство вдоль стен загромождали штабеля черных ящиков. Были еще какие-то картонные коробки, затянутые полиэтиленовой пленкой, пластиковые контейнеры, конусообразные емкости, похожие на гигантские вместилища для мусора. Вход в подвал он вычислил сразу – черный провал на северо-западной оконечности холла. Видимо, лестница.

Гадать, свободен ли вход в подземелье для всех желающих, пришлось недолго. Кто-то спускался по лестнице. Туманов присел за ближайшую «урну». В части холла, где он спрятался, царила плотная мгла.

Спускался один человек. Он двигался быстро, целенаправленно. Возник на пару мгновений в зоне света – на улице уже рассвело. Мелькнул чеканный римский профиль, короткая поросль волос – незнакомец был без головного убора. Шерстяная форма без знаков различий – выправка офицерская, элегантные полусапожки, под мышкой сжимал несколько пухлых папок. Он спрыгнул с последней ступени и превратился в черное пятно. Звуки шагов отдавались от стен, взлетали к потолку. Мужчина проследовал через холл, растворился в черной дыре, ведущей предположительно в подвал. Туманов перебежал поближе. Он слышал, как отворилась дверь и мягко прикрылась. Ничего похожего на бренчание ключей, скрип задвигаемого засова, щелчка собачки замка.

– Ну что ж, – пробормотал Павел, – самое время прогуляться в мышеловку.

Он выбрался из укрытия, на цыпочках перебежал холл, стал спускаться в кромешной темноте. Ступени были широкие – не то место, где случаются «лестничные» сюрпризы. Попробовал дверь – поддалась и не скрипела. Нажал сильнее, протиснулся внутрь.

И сразу почувствовал другую атмосферу. Воздух был не таким – тяжелым, неприятным. Пахло не старыми книгами. Впрочем, и не трупами – уж с запахом разлагающейся плоти он был знаком. Электричество тут попусту не тратили. Свет горел, но где-то в отдалении. Пространство подвала было обширным – Туманов чувствовал это. Спустился с возвышения, прижался к стене, затаил дыхание. Неподалеку глухо кашлянули. Удалялись шаги – человек с военной выправкой был еще здесь. По ходу движения щелкнул выключателем. Тусклый свет озарил часть подвала. Помещение было высоким, разгороженным на отсеки. Как минимум, три анфилады расходились лучами. Данное помещение действительно могло бы сойти за архив, если бы перегородки, разделяющие проемы, были книжными полками. Но это были каменные стены. По ним можно плутать до обеда. Павел подавил желание пуститься назад (что ему делать на этом острове – свить гнездо, стать бакланом?), отправился за человеком с римским профилем. В этом что-то было – если личность не рядовая, она может знать, как отсюда выбраться.

А дальше было то, чего он боялся больше всего: потери связи с окружающим миром. Туманов миновал освещенное место – каменный мешок, уставленный оборудованием, напоминающим холодильное, застыл у черного проема, за которым скрылся незнакомец, сунул голову в черноту. Там была еще одна лестница – у основания зажегся бледный свет. Неподалеку располагалась вентиляционная решетка – утробно завывал ветер. Туманов впал в оцепенение. В завывании прослушивались угрожающие голоса. Разобрать, о чем говорили, было невозможно. Мистический страх забрался в душу. Этот страх был ему знаком. Вспомнилась запрятанная в алтайской тайге лаборатория Ордена, где ставились опыты над людьми. Недра Н-ского фармзавода, выпускающие пресловутый «Бласт». Гигантская засекреченная территория в глуши Красноярского края, где Орден воплощал в реальность свои научные изыскания, совершенно не интересуясь мнением «материала». А это что за гадость – на охраняемом островке вблизи норвежского побережья?

Павел упустил драгоценное время. Начал спускаться, держась за холодную стену. Миновал освещенную зону. Все по-старому – каменные стены в засохших разводах, переплетения проводов, среди которых были и цветные. Он погружался в темень. Желание включить фонарик было невыносимым. Туманов крепился, вслушивался в бормотание вентиляции. За стенами размеренно гудел двигатель с глушителем. Видимо, неспроста. Даже в коридорах воздух был сухим – это давало несколько очков в пользу версии об архивах. Пора уходить, мелькнула капитулянтская мыслишка. На острове, в связи с набегом спецназа, объявлена тревога. Знают, что кто-то выжил. А если обнаружат, что дверь не охраняется, замок превратится в капкан.

Туманов ускорил шаг и вскоре спустился с лестницы. Коридор, ответвления, зачатки цивилизации. За стеной монотонно скрипело – могло показаться, что работало старинное перфорационное устройство. Кое-где горели лампочки. Каменные мешки – что-то вроде офисов. Столы, стулья, оргтехника. На полках, прикрученных к каменным стенам, – кипы бумаг, папки со скоросшивателями. День сегодня, очевидно, «нерабочий». Или отменили по случаю тревоги. Или рано еще – не добрался контингент до рабочих мест. А мужчина с военной выправкой – первая нетерпеливая ласточка.

Мужчина куда-то пропал. Туманов шел по коридору, заглядывая в отсеки. Обнаружил большой зал, уставленный тумбами и стеллажами, убедился, что в нем нет ни одной живой души, вошел. Мерцали флуоресцентные лампы. Он стащил со стеллажа первую попавшуюся папку, пролистал ее. Пожелтевшие бумаги едва не разлетелась веером. Павел пристроил стопку на тумбе, сложил, как было. «Выступление Председателя ВЦИК Я. М. Свердлова на расширенном заседании Комитета революционной обороны Петрограда 29 января 1918 года». «Открытие Я.М.Свердловым первого заседания Учредительного собрания 5 января 1918 года». Оглашение «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», согласно которой Россия объявлялась республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Документы, касающиеся объединения Советов крестьянских депутатов с Советами рабочих и солдатских депутатов... Заседание ВЦИК от 20 мая 1918 года, на котором «товарищ Андрей» (одна из партийных кличек Якова Михайловича) провозглашает политику раскола деревни на два враждующих лагеря – бедняков и кулаков. Не зря, видать, Свердлову приписывали авторство директивы Оргбюро ЦК РКП (б), предписывающей карательные меры при подавлении казацких восстаний на Дону. Вполне документальная стенография... Туманов бегло перелистывал страницы. Приказ арестовать руководство левых эсеров, митингующих в Большом театре на заседании Пятого съезда Советов... Подписанное Свердловым обращение к ВЦИК «о превращении Советской республики в единый военный лагерь». Постановление о «массовом красном терроре». Разгон демонстрации в поддержку Учредительного собрания 5 января. Расстрел колонны демонстрантов на углу Литейного и Невского – приказ стрелять был отдан лично Яковом Михайловичем... Документы о причастности Свердлова к расстрелу царской семьи – хотя формально считалось, что в этом грешном деле Яков Михайлович не был замешан...

Все это было безумно интересно и вполне достойно для убийства пары-тройки вечерков в спокойной домашней обстановке. Насколько было известно, активное участие в подготовке и осуществлении Октябрьского переворота Орден не принимал. За него работали. А Капитул лишь наблюдал, чем закончится этот ужас и какие дивиденды он с него получит. Туманов сунул папку на место, огляделся. Помещение не было замкнутым. Между стеллажами открывался проход в неосвоенные пространства. Он затаил дыхание. Такое ощущение, что где-то глухо вскрикнули. Вроде некому...

Павел взял автомат в левую руку, извлек нож с зазубренным обушком и на цыпочках подался в темноту.