Кто не думает о последствиях - Корецкий Данил Аркадьевич Страница 15

Оловянный цокнул языком.

– Но ты не пригласил меня на свой праздник, к тому же я не пью, как и положено верному воину Аллаха! Да думаю, ни к тебе, ни ко мне этот тост никак не подходит – вряд ли в ком-нибудь из нас остались ангелы…

От этих слов Абу Хаджи бросило в жар. Со стороны мальчишки, да еще занимающего нижестоящее положение, это была неслыханная дерзость: упрекнуть его, что он не позвал молокососа в гости, и прозрачно намекнуть, что он ближе к шайтану, чем к Всевышнему! Не просто дерзость – наглый вызов! Значит, чувствует за собой силу… Еще бы: его дядя – Гарун Бек Джебраилов – мэр Махачкалы! И не просто мэр, он – «крестный отец» всего Дагестана, он запросто заходит к президенту Сулейманову, у него друзья везде – и в правительстве, и в прокуратуре, и в МВД… Ни одно мало-мальски важное назначение в республике без него не обходится, ни одно значимое событие не происходит без его благословения! Говорят, сам Сулейманов его побаивается и ничего не предпринимает, не посоветовавшись!

Когда молодой Осман Набиев, родной брат влиятельнейшего министра сельского хозяйства Абубакара Набиева и сам начальник следственного отдела СК[9], сделал обыск в районной администрации, не спросив разрешения у Великого Гаруна, его убили! Застрелили прямо перед домом, как какого-нибудь рядового милиционера! И все знали, кто за этим стоит… У Гаруна Джебраилова широкие связи среди «лесных», говорят, он может выставить целую армию – 800, а то и 1000 бойцов!

Конечно, с ним трудно тягаться, даже командующему Дагестанским фронтом. Тем более что многие «лесные» не признают его в этом звании: у них каждый амир – и есть самый главный командующий! Ну, ничего, этот мальчишка бежит быстрей своей тени, а значит, обязательно упадет!

– Сейчас не время праздновать, Руслан, – стараясь, чтобы голос звучал ровно и солидно, сказал Абу Хаджи. – Я не звал гостей. Иначе ты был бы первым за моим столом…

– Я знаю, дорогой брат! – Оловянный улыбнулся, но улыбка эта скорей походила на волчий оскал. Да и сам он напоминал затравленного волка… По кавказским обычаям, входя в дружественный дом, гость оставляет оружие у порога, ибо оно ему не нужно: вековые законы гостеприимства защищают гораздо лучше, чем любое оружие. Но он пренебрегает обычаями…

Оловянный отодвинул тарелку.

– Давай перейдем к делам. Помнишь АГС[10], который мы тогда оставили – денег не было? Аллах тут-там деньги дал, я решил его купить. Сейчас не нужен, но в Хасавюртовском районе много палаточных городков военных, думаю им отдать, а когда понадобится – можно будет забрать. Кудлатый говорил, что с Турции ему деньги отправили, он сам купит. Так купил он или нет? Я не хочу, чтобы налево ушел.

– Не слышал, Руслан. Пошлю человека, поинтересуюсь. Что так мало кушал? Ешь еще! – Абу Хаджи оторвал от объеденной бараньей головы нижнюю челюсть и принялся энергично обгладывать, пачкая толстые щеки жиром.

– Спасибо, мне хватит… А то не смогу по горам бегать, – вежливо отказался Ибрагим.

В проеме двери бесшумно появился помощник и телохранитель Абу Хаджи – высокий двадцатилетний парень, худой и жилистый, в камуфляже и с АПСом в открытой кобуре на поясе.

– Говори, Маомад. – Абу Хаджи вопросительно поднял глаза на вошедшего и перестал жевать.

– Наш человек в Гакко не встретил гостя. Гость не пришел. Человек прождал его двое суток вместо одних, но так и не дождался. На границе, в районе перехода, была стрельба, трех пограничников убили, вчера хоронили…

С минуту Абу Хаджи, не моргая, смотрел на помощника, несколько раз скосив глаза на Оловянного. При нем не хотелось говорить лишнее, но дело срочное.

– Подготовь сообщение для «Первого», – наконец произнес он.

«Первым» Абу Хаджи называл куратора «Дагестанского фронта» в Катаре. Он никогда его не видел и не знал, какое место в Организации тот занимает. Может, один из руководителей, а может, обычный клерк. Какая разница! Ему направляют отчеты, после них на счет в швейцарском банке поступают деньги. Это главное. А уж кто там за этим стоит…

Доклад Маомада никак не повлиял на аппетит хозяина. В том, что гость не пришел, вины Абу Хаджи и его людей нет. Похоже, это он убил пограничников. А те, скорее всего, убили его. Что ж, бывает. Самый важный посланец Организации не застрахован от гибели…

– Ты останешься у меня ночевать? – с любезной улыбкой спросил Абу Хаджи, хотя заранее знал ответ.

– Благодарю за гостеприимство, мой друг, но не смогу, – с деланым сожалением покачал головой Оловянный. – С утра у меня дела…

«Наверное, думает, что я прикажу зарезать его в моем собственном доме, глупец», – не переставая улыбаться, подумал Абу Хаджи. А вслух сказал:

– Пусть Аллах поспособствует тебе в этих делах, Руслан! – Он постарался изобразить в голосе максимальную искренность и теплоту.

Тот, изобразив максимальную благодарность, кивнул.

Москва. Расположение дивизиона «Меч Немезиды»

– Поздравляю с назначением, Евгений Семенович! – голос Карпенко в трубке звучал напористо и упруго, как, впрочем, и всегда. – Желаю побеждать без потерь!

– Спасибо, Виталий Сергеевич, – ответил Анисимов.

Хотя и новый командир российского дивизиона международной оперативно-боевой группы «Меч Немезиды», и пошедший на повышение его предшественник знали, что в реальной жизни так не бывает, оба говорили искренне и надеялись на лучшее.

– Заходите к нам, товарищ генерал, – пригласил Анисимов. – Ребята вас вспоминают…

– Скоро зайду! И не просто так, а по делу…

Это был довольно прозрачный намек: дивизиону предстоит серьезное задание, которое лично доведет куратор из Администрации Президента.

Положив трубку, Анисимов осмотрелся. Он еще не привык к новому кабинету: просторная комната с двумя высокими окнами, стол для совещаний, зашторенная карта мира на стене, глобус, старинный несгораемый шкаф с львиными мордами, закрывающими замочные скважины, затянутые мелкоячеистой стальной сеткой бронестекла в железных рамах, плюс генераторы «белого шума» в углах оконных проемов… Он ничего здесь не менял и менять не собирался. Как, впрочем, и в самом дивизионе…

Взглянув на часы, полковник встал, одернул тщательно выглаженный мундир и направился к двери. Несмотря на возраст, а ему уже исполнилось пятьдесят два, он сохранил крепкую подтянутую фигуру, стремительность движений и четкий шаг. Короткая стрижка маскировала седину, а тяжелое волевое лицо напоминало итальянского актера Лино Вентура. Выйдя из кабинета и преодолевая одну за другой двери с кодовыми замками, Анисимов спустился этажом ниже и вошел в класс минно-взрывной подготовки.

– Товарищи офицеры! – подал команду командир отделения Мальцев.

Десяток бойцов в камуфляжной форме без знаков различия вскочили и застыли по стойке «смирно».

– Товарищ полковник! С личным составом второго отделения проводятся практические занятия по изучению специального мобильного комплекса «Антитеррорист», согласно расписанию, – отчеканил Мальцев.

– Товарищи офицеры! – отдал общую команду полковник. И повернулся к седому профессору в круглых очках, специально приглашенному из радиотехнического института имени академика Минца. Тот был сугубо штатским и явно тушевался в такой аудитории. – Продолжайте занятия, товарищ преподаватель!

– Да мы, собственно… Изложение материала закончено. Хотя… Может, что-то неясно? – обратился профессор к слушателям.

– Разрешите? – поднял руку бывший десантник Назаров. Он любил во всем докапываться до мелочей и задавал вопросы чаще других. – А интересно, может ли фугас, установленный на действие по радиосигналу, сработать от разрядов тракторного двигателя? Трактор колесный, марку не помню. Вывозил чеченок на работу и с работы в поле. При его приближении помехи по телевизору шли, как от «Пелены». И вдруг этот трактор подорвался на фугасе. Погибли четыре женщины. Боевики, конечно, попытались списать на федералов. Только даже сами чеченцы им не поверили.