Встреча с родиной - Александр Стрельников Страница 15

Потом, когда их эвакуировали, рассказывали, что хохлы, приехавшие отбивать позицию, всю ночь сидели в соседнем блиндаже и переговаривались, что вот-вот придут русские и убьют их, так что лучше бы им валить. На следующее утро действительно пришли русские. Пулеметчик хохлов, как только понял, что на них накатывают, бросил оружие и начал убегать. Потом побежали все, и их в спину просто расстреляли эти двое из группы Феномена.

В тот день еще несколько штурмов умерли «в прямом эфире». Один из них мне запомнился фантастической выдержкой. Он лежал под сильнейшим обстрелом со своей группой и корректировал работу нашей арты по выходам хохлов. Это был зэк, бывший военный лет пятидесяти. Я не помню его позывной, но хорошо помню, как он погиб.

– Ребята, север 50 натяните и будет отлично, – корректирует он работу нашего миномета.

– Наблюдай разрыв.

– Как упало?

– …

– Ты на связи вообще?

– Парни, извините, мне прилетом ноги оторвало.

Через минуту он умер, помощь оказать не успели. Извините? Тебе не за что извиняться, спи спокойно, воин. Да упокой Господь душу раба Твоего, чье имя Тебе известно.

Отдельно упомяну бойца, из числа разведчиков, чья задача была в сопровождении штурмовых групп на позиции относительно безопасным маршрутом. Из-за начавшегося беспорядочного обстрела он отделился от группы основных сил с несколькими бойцами, которые впоследствии погибли. Зашел он слишком глубоко, оперативная обстановка не позволяла ему оттянуться назад. В течение дня он занимался корректировкой нашей артиллерии, ближе к вечеру его ранило осколком. Целых 2 дня он периодически выходил на связь и слезно умолял его эвакуировать. Сделать это было невозможно. Как мы ни пытались. Иной раз было страшно слушать рацию. Потом он замолк. Надеюсь, ты обрел покой, солдат.

Ещё один из старших групп попал под перекрестный огонь пулеметов в заранее подготовленной засаде, его ранило, уйти он не смог.

– Блядь, я вытекаю, парни. Ладно, всех вас люблю, мы победим.

В тот день погибли и оба друга Али, те самые, с которыми мы мирно сидели в моем блиндаже. Их группа быстро взяла бетонный дот хохлов, закрепилась там без потерь, но при отражении наката одного из них снял снайпер, второй умер от прилета мины. Али полночи ходил около блиндажа, иногда поднимался на позицию, смотрел вдаль. Я, как мог, старался его ободрить, говорил, что это война и погибнуть может каждый. Они умерли, как полагается настоящим моджахедам, забрали с собой неверных и отправились в Вальгаллу, или как там это у мусульман называется.

Первый день подходил к концу. Группа эвакуации, кажется, стала ниже ростом сантиметра на три, настолько они стерлись, носясь туда-сюда за ранеными. Вытащили около 20. Общее число убитых и раненых я не считал. На «ноле» настроение штурмов было подавленным. Афганец ободрял личный состав, говоря, что по перехватам хохлов ясно, что дела у них тоже идут не очень. Так ли это было на самом деле, я не знаю. Афганец уверял, что у них больше нет резерва, всех убило нашей артой. Готовимся к следующему дню.

Идем в гости

Три часа ночи. На меня выходит наш штабной связист:

– Я иду к тебе, встречай.

– Принял.

Что за ночные визиты? Приходит высокий худощавый парень с позывным «Остров» в сопровождении охраны. Тоже зэк.

– Тебе надо переместиться, командир очень злился, что ту «бэху» не спалили.

– Понимаю, но я вслепую работал, что я мог сделать. Сожгли бы артой, если очень надо.

– Да это все понятно, надо придумать, куда тебе встать, чтобы ты мог крыть этот угол. Утром мы идем дальше, в прилегающую лесополку.

– Так давай я туда и встану, где Феномен был, оттуда же все видно будет.

– Думали об этом, но нет. Ты стоишь тут на случай танкового прорыва с севера, если тебя отсюда убрать, крыть это направление будет некому.

– И куда вы меня тогда переместить хотите?

– Ну давай думать, я не знаю.

Листаем гаджет, ищем позиции. Впереди, в километре, была лесополоса. Она населена хохлами лишь на половину, при общей длине в 1,5 километра. То есть 800 метров лесополки были необитаемы, дальше стояла позиция: два блиндажа и человек 10 пехоты. Оттуда раньше миномет работал, но благодаря моей корректуре их неплохо так подавили, больше оттуда не стрелял никто. Знали мы это достоверно, туда уже ходила пешком наша разведка. Один старый зэк – сапер ходил почти до этого лагеря, ставил у них под носом ТМ на растяжку. Позже хохлы два раза подрывались на них.

– Может, тут давай, с краю встану. Если верить гаджету, там на 10 метров выше, чем у меня сейчас. По идее должен все видеть.

Я показал на край этой лесополосы, где в 800 метрах стояли хохлы.

– Давай, хорошее место. Жить ты там не будешь, твоя цель – отработать оттуда технику и резко съебать.

Мне дали в помощь пулеметчика и автоматчика на случай непредвиденных обстоятельств. Мы договорились с одним из разведосов, что уже был там, на сопровождение. Еще не рассвело, когда мы дружной бригадой двинули в «накат». Шли прямо по полю, в низине. Перед самой лесополосой отправляю разведчика и пулеметчика проверить позицию, вдруг там кто-то нарисовался. Никого, заходим. Разведчик попрощался с нами, пожелав удачи. Пулеметчика сразу направляю в сторону позиций хохлов, говорю, что на любой шум пускай готовится сразу работать. Пошел искать место для наблюдения.

Вот зараза! И тут, сука, высоты мало. Это не лесополка, а проклятье какое-то! Не было видно ничего. Впереди метрах в 600 расположен такой же холм, где занимал позицию я. Там иногда ходили наши разведчики и корректировщики. Но работать оттуда можно было бы всего один раз. После чего меня бы сразу убили. Понимаю, что дело дрянь, но надо что-то делать. А, точно, надо же командиру доложить о моей позиции новой.

– Запиши ребус.

– Диктуй. Что там?

– Это моя норка, ведем наблюдение.

Через минуту тишины на меня выходят:

– Ты ребус правильно передал? Повтори.

– Да, все верно, – повторяю ребус.

– Ты хули там забыл? Твой ребус другой, записывай.

Диктует мне ребус моей позиции, откуда я только пришел. Вот это прикол.

– Давай туда резко, не медли.

Уже начало светать, перспектива бежать 600 метров по полю, будучи как на ладони, меня напрягала.

– А можно ночью?

– Нет, давай быстро оттуда.

Становилось понятно, что мы дружно сделали какую-то глупость. Вспоминаю Острова,