Виктор Доценко - Награда Бешеного Страница 16

— Нет, это Рокфеллер-центр! Уже шесть поколений семейства Рокфеллеров удерживают одно из первых мест среди финансовых воротил! На сегодняшний день семья Рокфеллеров стоит более ста миллиардов долларов! — не без пафоса добавил Майкл.

— Впечатляет! — заметил Савелий. После того как он совсем недавно держал в руках около двух миллиардов долларов, названная цифра его не очень-то и удивила. — А еще мне бы хотелось немного узнать о статуе Свободы. Откровенно говоря, я удивлен, что вы начали не с нее, — усмехнулся Савелий.

— Мне просто казалось, что о ней уже знают все и во всем мире! — откликнулся Майкл. — Эта статуя прислана в дар американскому народу от французов в знак братской дружбы. Она сооружена в 1874-1884 годы при участии Гюстава Эйфеля, а прообразом ее послужила его мать. Статую Свободы установили в 1886 году на одиноком островке, неподалеку от Эллис-Айленда. Высота статуи — пятьдесят метров, а стоит она на тридцатиметровом пьедестале, который в свою очередь опирается на двадцатиметровые опоры в виде звезд. Пешком или на лифте можно добраться до самого венца.

— Я слышал, что можно и в факел попасть, — заметил Савелий.

— В настоящее время факел закрыт для посещений, но когда-нибудь я вас туда обязательно свожу!

— Вот было бы здорово!

— Сейчас мы проезжаем Линкольн-центр, нзвестныА всей Америке как театрально-развлекательный центр искусств.

— А это очень напоминает парк, — проговорил Савелий, посмотрев налево.

— Угадали! Центральный парк, предмет гордости жителей Нью-Йорка. На трехстах тридцати гектарах земли растет около четырех миллионов деревьев, а простирается парк от 60-й до 110-й улицы, то есть около пяти километров, а в ширину — около четырех километров. В этом парке столько всяких развлечений, артистов, разнообразных ансамблей, драматических спектаклей, что любой даже самый привередливый посетитель останется доволен. А в середине парка есть небольшое водохранилище.

— И сколько стоит вход?

— И вход и все развлечения в парке бесплатные! — с некоторой обидой ответил Майкл. — Кстати сказать, в Нью-Йорке много бесплатных зрелищ: например, Рокфеллер-центр, Чэннел Гарденз — спектакли летом, каток зимой, музеи, Саут-стрит Сипорт — бесплатные концерты на набережной. Линкольн-центр тоже спектакли, Ботанический сад — Бруклин Ботэник Гарден… — Неизвестно что бы еще назвал полковник, но Савелий его остановил.

— Все, все, все! — замахал он руками. — Убедили! Собственно, я спросил так, из любопытства.

— Извините, мне, видимо, показалось. Ладно, сейчас свернем на Легсингтон-авеню. Здесь нет ни одного светофора, но есть одно замечательное строение, к которому мы и направляемся.

Всю дорогу Савелий с восторгом и удивлением смотрел на Майкла: как же нужно любить свой город, чтобы с таким воодушевлением рассказы вать о нем, помнить многочисленные даты, разнообразные подробности. Однако Савелий, кроме того, пытался решить для себя самую главную проблему: раскрываться перед Майклом или нет? Вообще-то Майкла давно уже проверили не только он сам с Вороновым, но и Богомолов, и вопрос был не в том — доверять или нет полковнику, а в том, что . положение обязывает». Вдруг в обязанности полковника Джеймса входит представлять отчет о каждом новом человеке, с которым ему приходится общаться? Одно дело — он будет докладывать о каком-то там Сергее Мануйлове, и другое

— о Савелии Говоркове, который наверняка известен американским спецслужбам еще с августа девяносто первого. Ладно, посмотрим, как «масть ляжет».

Как только они остановились перед фешенебельным заведением «Притти Вумен» (оно полностью финансировалось ФБР и потому для серьезных переговоров, по мнению полковника, подходило как нельзя лучше), Майкл отдал ключ для парковки машины шустрому пареньку, потом подтолкнул Савелия ко входу.

— Насколько я понимаю, разговор конфиденциальный и очень важный, не так ли? — сказал он.

— Несомненно. Как для меня, так и для вас, — отозвался Савелий.

— Очень интересно! — Полковник взглянул на него в упор: — У меня такое впечатление, что и ваши глаза, и ваш голос мне уже знакомы.

— Мы сможем здесь спокойно поговорить? — Савелий кивнул на заведение.

— Именно поэтому я вас сюда и привез! — подмигнул Майкл. — Более того, на всякий случай решил подстраховаться. — Он вытащил из кармана миниатюрный приборчик.

— «Шумовик»? — усмехнулся Савелий.

— В каком смысле? — не понял полковник.

— Так его у нас прозвали. Это чтобы заглушать подслушивающие устройства, да? — Савелий тоже подмигнул.

— Послушай, приятель, если бы я сейчас не видел то, что вижу, я бы решил, что передо мной совсем другой человек. — Полковник остановился и вдруг неожиданно провел рукой эа ухом Савелия, пытаясь нащупать рубцы.

— А ты, Миша, не верь глазам и рукам своим! — усмехнулся Савелий.

— Са… — восторженно начал Майкл, но Говорков его тут же оборвал:

— А вот этого не нужно: я — Сергей. Помнишь? Сергей Мануйлов.

— Извини, Сережа, я все понял! — проговорил полковник, глядя как зачарованный.

Они вошли в небольшой, но весьма уютный кабинет — там уже был накрыт стол на двоих.

— Теперь понятно, почему вы загниваете! — улыбнулся Савелий, обводя взглядом всевозможные закуски и напитки на столе: креветки, огромный усатый краб, разнообразные салаты, несколько сортов рыбы, черная и красная икра и запотевшая бутылка «Смирновской». — Что ж, неплохо живут сотрудники ФБР, — добавил он и лукаво взглянул на Майкла.

— Надо же пустить пыль в глаза заокеанскому гостю! — Полковник подмигнул и усмехнулся: — Прошу! Надеюсь, сударь, против рюмки «Смирновской» вы не возражаете… — Затем нажал кнопку «шумовика»: сразу же засветился красный индикатор. Полковник ловко наполнил рюмки.

— За встречу! — провозгласил он. Они чокнулись и быстро выпили. — Ну, Рэкс, рассказывай, как дошел до жизни такой?

— Мне ли тебе рассказывать, тебе ли меня слушать? Будто ты не знаешь, как это бывает! — со вздохом ответил Савелий.

— Что, так сильно на хвост сели? — сочувственно спросил полковник.

— В общем, да.

— Ты и представить себе не можешь, как я рад, что ты жив! — продолжал восторгаться Майкл.

— Может, ты мне и не поверишь… — начал Савелий печально, и полковник нахмурился. — Но я тоже весьма рад этому! — добавил он, и они весело рассмеялись.

— А ты все такой же!

— Так горбатого могила исправит.

— Судя по всему, это не про тебя! Они вновь расхохотались. И тому, и другому казалось, что перед ним сейчас старинный друг; наконец-то они увиделись!

— Так, значит, ты здесь из-за Воронова?

— Не только! Неужели ты не догадался? — удивился Савелий.

— Рассказов?

— И он, конечно, но не только! — Глаза Савелия начали хитро поблескивать.

— Все, сдаюсь! — Полковник поднял руки.

— Господи! Да я ж по тебе соскучился! — Савелий хохотнул, но на этот раз полковник не поддержал его шутку.

— Если честно, ты даже не представляешь, как я переживал, узнав о твоей гибели. Я словно потерял очень близкого, родного мне человека.

— Спасибо? За это стоит выпить.

— И не единожды, как говаривал один твой земляк! — воскликнул Джеймс и снова наполнил рюмки.

— За то, чтобы наши потери почаще оказывались мнимыми! — с кавказским акцентом проговорил Савелий.

— Вай! Даже я лучше бы не сказал? — в тон ему подхватил Майкл и выставил указательный палец совсем как грузин.

— Слушай, ты так успел нахвататься с тех пор, как мы с тобой не виделись, что я просто диву даюсь! — на этот раз восхитился уже Савелий.

— Вот и делай выводы.

— Какие?

— Нужно почаще встречаться.

— Почаще! — Савелий вздохнул. — А ты знаешь, что один только билет сюда и обратно равен четырехмесячной зарплате генерала, я уж не говорю о своей!

— Об этом я как-то и не подумал! — Полковник покачал головой: — Ничего, пройдет несколько лет, и у вас в стране станут зарабатывать не меньше, чем у нас! Ладно, по-моему, мы достаточно «пощупали» друг друга, не пора ли переходить к делу?

— Ты прав, Майкл, но мне сначала хотелось бы все-таки услышать последние новости о Рассказове.

— Не знаю, насколько ты информирован, а потому, может, кое-что придется слушать по второму разу…

— А не беда! — улыбнулся Савелий. — Как говорил наш великий полководец Суворов: «Повторенье — мать ученья».

— Не глупый был мужик. Выпьем за него! — предложил полковник.

— Кто бы возражал… — подхватил Савелий. — Но этот тост позднее: сейчас — третий, для афганцев» святой! — Савелий встал, и полковнику ничего не оставалось, как последовать его примеру. — Ребята! — торжественно начал Говорков. — Вы сейчас лежите в земле, а я вот жив. Я всегда помню о вас и никогда не запятнаю чести «афганца». Спите спокойно. Пусть земля будет вам пухом! — Не чокаясь, он опрокинул рюмку.