Андрей Воронин - Между жизнью и смертью Страница 16

— Да. Если я правильно понял, — Бобровский, задрав голову, подсчитал этажи здания, — нам надо пройти все три этажа, выбраться на крышу, — и все это не зная даже плана здания? Не зная расположения лестниц, коридоров?

— Так точно. Более того, все время вы будете под огнем противника. Количество групп и засад я вам не называю, но знайте, что их больше десяти.

— Тогда нам все ясно. Разрешите приступать к выполнению упражнения? — подал голос Банда, для себя задачу уже давно уяснивший.

— Одну секунду. И вот еще что — это упражнение для выработки слаженности действий вашей боевой группы. То есть вы должны действовать как единое целое. Первый раз вы пойдете без каких-либо особых условий, но потом…

— А что, нам тут целый день бегать? — удивился нетерпеливый Бобровский.

— Целых два дня, — инструктор был по-прежнему невозмутим. — Так вот, в следующий раз задача усложнится — ранение любого из вас означает срыв задания, так как по условиям упражнения при выбывании половины боевой группы операция считается проваленной. Упражнение повторяется с самого начала. Все ясно?

— Так точно, — Банда поправил маркер-пистолет в специальной кобуре на поясе и обернулся к Бобровскому; — Ты готов?

— А как же! — грозно потряс тот автоматом.

— Очки наденьте. Не дай Бог в глаз попадет, — напомнил им инструктор.

— Да, конечно, — Банда надвинул очки на глаза и притормозил рванувшегося к двери Сергея:

— Постой. Значит, так. Я иду первым. Ты прикрываешь. При прохождении дверей ты выбиваешь, я вхожу. Все, кто сзади, — твои…

— Эй-эй, ишь ты! И чего это ты раскомандовался, а? Может, я первый, а ты прикрывай! — возмутился вдруг Бобровский, но Банда чихать хотел на его мнение:

— Вот что. Ты — лейтенант, а я как-никак — старлей. И между прочим был в спецназе ВДВ. Опыт у меня, Сергей, побольше твоего, так что не обижайся, что в этом деле командовать буду я. Ты «оторвешься» на своих электронных штучках. Договорились?

Бобровский пожал плечами и с легкостью согласился:

— Да пожалуйста! Мне что, охота первому под пули лезть? Иди!

— И в здании — полная тишина… Ну, пошли!..

Первое свое «прохождение» они не могли потом вспоминать без смеха — по три пятна краски расплылось на каждом. Завалили и второе упражнение — выбивавший дверь Сергей потерял равновесие и влетел в комнату следом за дверью, тут же получив «пулю» в спину. Они повторили сначала и, несмотря на то, что «противник» устраивал засады каждый раз в других комнатах и на других лестницах, прошли «коридор смерти» просто великолепно, «положив» всех «врагов» и не заработав ни одной «пули».

Балаболка Бобровский оказался тем не менее неплохо подготовлен — один раз он просто чудом почувствовал невесть откуда взявшегося за их спинами «противника» и успел «пристрелить» его первым, — и Банда порадовался, убедившись, что в связке с ним работает профессионал…

Два дня прошли в напряженнейшей работе до седьмого, что называется, пота. Даже в сумерки не прекращались тренировки, так как инструктор считал, что необходимо уметь воевать и в условиях неполной видимости. Обед в эти дни состоял для ребят из бутылки минералки и пары «хот-догов» с кружкой горячего кофе. Перерывов на пятнадцать минут раз в два часа хватало разве что на сигарету, да и курево к вечеру шло не в кайф, перегружая и без того запаленную дыхалку.

Неудивительно, что появление машины Котлярова к вечеру второго дня «игр» ребята встретили воплями восторга.

— Ну что ж, мужики, — сказал полковник по дороге в Москву. — Я поговорил с вашими инструкторами и… должен вас огорчить.

— Что такое, Степан Петрович? — насторожился Банда. — Мы не справились?

— Товарищ полковник! Да что он врет-то! — возмутился и Бобровский. — Да мы, как кони, там пахали. Валили всех без разбора, штурм здания отработали, прохождение дверных проемов, бой на лестничных пролетах, на крыше, в лесистой и сильно пересеченной местности.

— Да-да, должен вас огорчить, — так же строго продолжал Котляров, как будто не слыша их возражений, но вдруг, рассмеялся и в манере Якубовича из бессмертного «Поля чудес» закончил:

— …я вами очень доволен. Только самые лучшие отзывы. Смотрите, никому не рассказывайте, что вы слишком хороши, а то вас у меня быстро переманят!..

— Ну что вы! — в один голос заверили своего начальника ребята. — Мы сначала задание выполним, а уж потом поищем более денежное местечко.

— Кстати, насчет задания… Мы с генералом Мазуриным решили дать вам денек отдыха. Поэтому завтрашний день в вашем распоряжении, но в Одессе вы должны быть не позже послезавтрашнего вечера.

— Ур-ра! — они действительно «спелись», заорали дружно, в один голос.

— Завтра к концу дня зайдете ко мне, обсудим последние детали, получите деньги на оперативные расходы… Да, Банда, наверное, будет все-таки лучше, если вы поедете на своем «Опеле»…

— Он не мой.

— Я знаю. Твоего погибшего друга… Надо поехать на нем. Пусть у вас будет свой транспорт.

— Конечно, — согласился Банда, чувствуя, что проваливается в сон от усталости и напряжения последних двух дней бешеных тренировок под невинным названием «игра»…

Весь этот подаренный им день Алина и Сашка провели вместе, гуляя по Москве и будто прощаясь с ней, хотя Алина и оставалась в городе.

Они съездили к университету, где Банда подолгу ждал ее когда-то, к библиотеке, где она просиживала целые вечера под опекой своего телохранителя, гуляли по Арбату, в толчее которого любила бывать Алина, доставляя в те далекие теперь времена немало хлопот своим опекунам.

Проходя мимо ГУМа, мимо того места, откуда выкрали ее в тот проклятый день арабы, они как-то вдруг одновременно вспомнили о Толе, напарнике Банды, пострадавшем во время похищения. Банда разозлился на себя за то, что забыл о друге, тут же позвонил в «Валекс» и, узнав, что Анатолий дома, вместе с Алиной отправился к нему.

Толику в тот памятный день все же, можно сказать, повезло, как бы это кощунственно ни звучало, — он успел зажмуриться, и кислота не повредила глаза, — зрение сохранилось. Кожа лица… Конечно, трагедия, которая с ним приключилась, оставила свой страшный след, но после нескольких успешных пластических операций в одном из лучших институтов след этот не казался уже таким ужасным.

Жена, дети ни на секунду не оставляли его одного, и теперь благодаря их заботе и вниманию он уже вполне оклемался и даже несколько дней назад снова вышел на работу. Безусловно, телохранителем он работать с таким лицом уже не мог. Нельзя его было использовать и на детективной работе — слишком запоминающаяся внешность. Но руководство «Валекса» все же нашло выход, и теперь Толя чередовал работу охранника объектов со службой по сопровождению особо ценных грузов, ведь опыта такой деятельности ему было не занимать. Что особенно порадовало Банду, так это отношение к происшествию в «Валексе» — фирма не только выплатила причитающуюся Анатолию страховку, но и оплатила операции по пересадке кожи.

Ребята до вечера просидели у своего друга, рассказывая о своих злоключениях, слушая его, и лишь когда четырехлетнюю дочку бывшего телохранителя начали укладывать спать, собрались уходить, пообещав обязательно забегать еще после того, как Банда вернется с «маленькой прогулки».

А дома их ждал праздник.

В гостиной был накрыт и празднично сервирован стол, и принаряженная по такому случаю Настасья Тимофеевна и одетый в генеральскую форму Владимир Александрович с нетерпением ждали детей, как они теперь называли между собой Банду и Алину. Просто удивительно, как много может сделать опытная русская женщина всего-то за несколько часов — три вида салатов, замечательные отбивные, заливные языки, картофель фри и даже огромный пирог. Ужин получился по-настоящему торжественным и… грустным.

— А давай-ка мы с тобой выпьем коньячку! — бодро воскликнул Владимир Александрович, когда все уселись за стол. — Пойду-ка поскребу по своим сусекам…

— Не надо, Владимир Александрович! Мне нельзя, — остановил его Банда.

— А что, забеременел? — шутка получилась не слишком удачной, просто генерал почему-то волновался в этот вечер. — Что с тобой?

— Я уезжаю сегодня ночью. И мне, видимо, придется вести машину.

— А, ерунда! Пятьдесят граммов хорошего коньяка еще никого не сделали пьяным.

— Ну, если только пятьдесят…

Налив всем, Владимир Александрович поднял было рюмку и вдруг снова поставил на стол, повернулся к Банде:

— Так, значит уезжаешь?

— Да.

— На задание?

— Да.

— Сложное?

— Трудно сказать. Пока неясно. Сначала просто проведем проверку. Потом будем действовать, исходя из обстановки. Ведь прямых улик нет, возможно, все наши догадки — лишь цепочка случайностей, — как можно спокойнее, чтобы не взволновать, не испугать самых близких для него людей, объяснил Банда.