Александр Тамоников - Сирийские спартанцы Страница 16

– Тогда слушай и не перебивай.

– Да-да, продолжай.

– Они там вообще отмороженные, хотя в тени плюс сорок. Им на все наплевать. Рады тебе просто потому, что ты есть. Удивительная нация. Но есть маленький нюанс. Если вьетнамец с улыбкой говорит тебе Yes – это ничего не значит. Вообще ничего. Пустой звук. Ни «да», ни «нет». Просто шум, потому что он все равно сделает все по-своему. Кстати, русские там как Гулливеры в стране лилипутов. Вьетнамцы очень маленького роста и радушные до безобразия. Если кто едет отдыхать по полной программе – орать «Таги-ил» и тому подобное, то это точно не туда. Там нет никаких ментов – паспорта в гостинице сразу отбирают со словами «целее будут». Никто ничего не предъявляет, все так ровненько… Я был в нескольких европейских странах – там как-то не так уютно. А во Вьетнаме делай, что хочешь.

– А как там с погодой?

– Зимой в сезон дождей воздух – плюс двадцать пять, вода в море – плюс двадцать четыре. Летом в тени до плюс шестидесяти.

– Ого!

– Солнце там вообще злое – сказывается близость экватора. Ладно, пора отдыхать.

– Пора… А давай в следующий раз куда-нибудь вместе махнем?

– Почему бы нет. Давай…

Глава шестая

Сирия; город Сабар; штаб корпуса «Священный Джихад»

Настоящее время

Потрепанный и покрытый белесой пылью внедорожник «Тойота» домчался до Сабара за час с небольшим. Больше всего Юсуф опасался встречи по дороге с русскими «вертушками», поэтому постоянно оглядывался и осматривал небо. Аллах миловал. Вероятно, вся авиация была задействована для налетов на восточную окраину Дамаска. И по мере приближения к штабу корпуса один страх сменился другим, ведь Юсуфу предстояло встретиться с командиром корпуса и объяснять причины последних неудач.

Влетев в городок, внедорожник проехал мимо мечети, стоявшей на центральной улице, повернул влево и, попетляв по кривому переулку, остановился у ворот обширного участка. На участке стояли богатый дом и несколько подсобных помещений. До начала гражданской войны здесь проживал старейший род города Сабара. Теперь размещался штаб корпуса «Священный Джихад».

Всего в городке было расквартировано около двухсот боевиков. Вокруг штаба, как и полагается, расхаживали вооруженные патрули; у единственных ворот дежурило не менее десятка воинов.

Будучи уважаемым и довольно влиятельным полевым командиром, Юсуф часто бывал в Сабаре. Узнав его в лицо, охрана открыла ворота. Внедорожник проехал во двор и замер под желто-коричневой маскировочной сеткой. С недавних пор всю технику, включая танки, боевики старались хорошенько прятать от всевидящего ока беспилотников – под навесы, под сетками, в сараях и даже в жилых домах.

Юсуф вывалился из салона, потер затекшую спину, оглянулся по сторонам.

– Пленных в штаб, – приказал он подчиненным.

Двух военнослужащих сирийской армии вытолкали из машины и повели к главному входу в дом. Вздохнув, полевой командир поплелся следом…

Сейчас эти два военнопленных, с трудом волочившие ноги перед ним, были единственным оправданием и единственным шансом не угодить под трибунал из-за позорного разгрома его отряда. Произнеся про себя короткую молитву, Халид Юсуф вошел внутрь каменного здания.

Пройдя темным коридором, он попал в прохладную комнату, используемую в качестве рабочего кабинета начальником штаба корпуса – Надимом Сухуни. Тот сидел за самодельным столом, сооруженным из ящиков от боеприпасов. Рядом находились начальник разведки Бурхан Диар и еще один уважаемый воин, собиравший для начальника штаба оперативную информацию от полевых командиров. Все трое рассматривали карту и делали на ней какие-то пометки – вероятно, отмечали изменения в линии фронта в результате последних боев.

Поздоровавшись с ними, Юсуф кивнул на пленных:

– Вот, захватил двоих выживших. Один из них лейтенант.

– Что с твоим отрядом? – строго взглянул на него начальник штаба.

Полевой командир опустил голову.

– Отряда больше нет. В живых осталось пятеро.

– Как ты умудрился растерять всех своих людей?

– Мы весь день по приказу Ассафа осаждали отдельно стоящий дом вблизи бассейна. Этот со своим взводом, – кивнул Юсуф на захваченного офицера, – отчаянно защищал его. Мы окружили их, но они не сдавались.

– И что же ты предпринял?

– Я связался с Ассафом и попросил обстрелять его из минометов. Наши минометчики превратили дом в развалины. Лишь после этого нам удалось ликвидировать его защитников, но было поздно – более половины моих людей погибло. Остальное сделала русская авиация.

Концовку доклада услышали вошедшие в помещение командир корпуса Ассаф Махаб и представитель руководства ИГИЛ Айман Захир.

Увидев их, Халид замолчал и буквально перестал дышать. Одного их слова было достаточно для того, чтобы он отправился на суд к Аллаху.

Однако те не торопились с обвинительной речью. Осмотрев стоящих у стены пленных, Махаб распорядился:

– Допросить. Выпотрошить из них все, что знают.

– А потом? – справился начальник штаба.

– Потом посмотрим…

Начальник разведки Бурхан Диар кивнул двум рядовым бойцам. Те подхватили стоявших на коленях пленных и вслед за начальником удалились в соседнее помещение.

Это помещение чаще всего использовалось для допросов. В стену были ввинчены крюки, к которым веревками привязывались пленники. Каменный пол был в пятнах засохшей крови. Под единственным оконцем стоял единственный стул; на него и уселся Диар, достав из кармана блокнот с авторучкой.

Бойцы тем временем привязали к крюкам обоих пленников, вооружились металлическими прутками и встали в ожидании дальнейших приказаний.

– Назовите ваши имена, – монотонно произнес начальник разведки.

Оба бойца промолчали. То ли не было сил, то ли не хотели отвечать одному из главарей джихадистов.

– Из какой вы части? – последовал следующий вопрос.

Но и он остался без ответа.

Диар кивнул головорезам, и те нанесли несколько сильных ударов прутами по бедренным мышцам пленников. Рядовой потерял сознание после второго удара. Лейтенант застонал, но выдержал это истязание.

– Повторяю вопрос: назовите ваши имена и часть, в которой служили! – повысил голос Диар.

– Гори в аду, – морщась от боли, прошептал лейтенант.

Второй сеанс истязаний длился около десяти минут. В результате и молодой лейтенант потерял сознание, повиснув на веревках под крюками.

– Бесполезное занятие, – поднялся начальник разведки. – Казнить обоих.

– Прямо сейчас? – спросил один из подчиненных.

– Зачем же применять к врагам такую гуманность?! Пусть очухаются и порадуются, что не сдохли. Тогда и казним…

Спустя час двух измученных сирийских мужчин вывели во двор, где уже собрались все свободные от дежурств и службы боевики.

На пленных не стали надевать оранжевых комбинезонов, так как на видео казнь никто снимать не собирался. Их не стали привязывать к колоннам на древних развалинах, чтобы взорвать вместе с памятниками культуры, просто потому, что в маленьком Сабаре таковых не было. Не стали звать для казни малолетних мальчишек.

Обоих поставили на колени посреди обширного двора, даже не став при этом сгонять мирных жителей городка. Быстро зачитали приговор, подписанный начальником штаба корпуса Надимом Сухуни. Затем рядовому бойцу сирийской армии выстрелили из пистолета в затылок. А лейтенанту, задрав голову, просто перерезали горло и бросили умирать в луже собственной крови.

Через полчаса два бездыханных тела привязали к внедорожнику, отвезли к ближайшему ущелью и скинули вниз.

– Так что же случилось, Халид? Почему ты не погиб вместе со своим отрядом? – вопрошал командир корпуса «Священный Джихад», поглаживая позолоченную рукоятку торчавшего за поясом пистолета.

Юсуф снова почувствовал, как по телу прокатилась холодная волна липкого страха. «Зачем он возвращается к этому? – лихорадочно размышлял он. – Неужели расстреляет?! Или просто хочет покуражиться?..»

Пальцы Ассафа Махаба продолжали поглаживать инкрустированную рукоятку пистолета, и не известно, что произошло бы дальше. Да, Юсуф был одним из самых приближенных к Махабу полевых командиров, однако грозный нрав командира корпуса был хорошо известен. В гневе он был ужасен и мог расстрелять любого.

Но в этот момент в помещение вернулся представитель командования ИГИЛ Айман Захир. Он и разрядил напряженную обстановку.

– От русской авиации уйти тяжело, а порой и невозможно. К тому же сирийскую армию недавно усилила бригада воинов из Ирана, – спокойно сказал он. И вдруг предложил: – А не хочешь ли, дорогой Халид, заняться более интересным делом, чем командование небольшим отрядом?

Проглотив вставший в горле ком, Юсуф кивнул.

– Я согласен заниматься чем угодно, лишь бы приносить пользу нашему общему делу.