Александр Тамоников - Тени прошлого Страница 16

Ровно в 8:30 колонна отправилась в рейс. Машины шли по вчерашнему маршруту, соблюдая тот же режим движения.

Козырев в начале пути включил радиостанцию, и сейчас она находилась рядом с ним. Бронежилет лейтенант с собой не взял, автомат поставил между ног.

В 8:45 машины подошли к переправе и без остановки преодолели ее.

Джабир Надри вызвал Тарбая и доложил:

– Русские прошли русло реки. Информация из Хакара подтвердилась. Всего четыре машины. Два «Урала», один «ЗИЛ-130» и мастерская на «ЗИЛ-131». Охранения нет.

– Принял. Переключай внимание на дорогу от Хакара.

– Да, Амир.

Табрай бросил гарнитуру заместителю и крикнул:

– Всем приготовиться! Гранатометчик!..

– Я, господин.

– Тебе, Хафад, задача ясна?

– Да, господин.

– Напомню. Один выстрел по летучке. Потом действуешь вместе со всеми.

– Возможно, мне придется стрелять второй раз.

– Ты должен сжечь эту машину с первого выстрела.

Снайперы Икрам и Габр, вооруженные советскими СВД, уже находились на огневых позициях.

– Ты, Икрам, добиваешь водителя и старшего летучки, – проговорил главарь банды.

– Да.

– Ты, Габр, бьешь по кабине головной машины. Затем оба переносите огонь на два других автомобиля. Пулеметчик!

– Я, командир.

– Ясир. Сперва ты бьешь по колесам всех автомобилей, затем по солдатам, которые попытаются укрыться. Атака одновременно с выводом групп прикрытия и животных. Помните, у нас не более двадцати минут на все.

С той самой молодежью, которой решил пожертвовать Табрай, была заранее проведена отдельная беседа. С ними говорил Куани. Потом он не без удивления доложил Табраю, что молодые люди готовы умереть за дело борьбы с неверными.

Тот кивнул и сказал:

– Их к этому готовили очень мудрые люди. Эти парни – настоящие фанатики. Их в Пакистане сейчас много. Они не боятся смерти, оттого безжалостны не только к русским, но и ко всем, кто не признает их идеи.

В 8:52 колонна миновала западный выступ лесного массива, окружавшего кишлак Арби, и вышла на открытое пространство.

– Прибавь скорости. Но немного, до пятидесяти километров, – приказал Козырев водителю Гисаяну.

Тот кивнул и легонько надавил на педаль газа.

Лейтенант неловко повел рукой, задел гарнитуру радиостанции и наушники упали на пол. Он нагнулся, чтобы поднять их.

В это время справа прогремели очереди и одиночные выстрелы. Сзади раздался взрыв. «Урал», в котором находился Козырев, повело вправо.

Лейтенант поднялся, взглянул на Гисаяна и похолодел. Тот уткнулся в руль. Его голова была разбита пулей. «Урал» уткнулся бампером в большой валун на обочине.

Козырев посмотрел в зеркало заднего вида. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть. Летучка пылала огромным факелом. В кюветы уперлись второй «Урал» и «ЗИЛ-130».

Лейтенант бросил взгляд вправо. По полю бежали моджахеды, из леса бил пулемет. Сзади боевиков еще люди. При них целый табун лошадей и мулов.

Лейтенант заставил себя откинуть мертвое тело Гисаяна на спинку сиденья. Потом он открыл дверку с его стороны, вытолкнул труп в пыль обочины, схватил радиостанцию, автомат и вывалился следом.

Козырев сделал все это машинально, но вовремя. Как только он оказался под прикрытием левого переднего колеса, кабину начали рвать пулеметные очереди.

Козырев бросил взгляд вправо. Там Быстров и Шанин тоже лежали за передними колесами и дергали затворы автоматов. Остальных больше не было. Старших машин выбили снайперы, летучку сжег гранатометчик. Гобрика и Светлова, скорее всего, достал пулемет.

Быстров и Шанин открыли огонь.

Лейтенант включил станцию, вызвал Бутаева и прокричал открытым текстом:

– Гена, колонна обстреляна со стороны зеленки и поля у кишлака Арби. Духи применили гранатомет, летучку сожгли. Я вижу в живых только двоих. Духов рыл двадцать, у них работает пулемет. Атаку ведут двумя шеренгами. Мы под шквалом огня. У духов…

Станция, поврежденная пулеметной очередью, отлетела в сторону. Но Козырев уже успел передать информацию. Он схватил автомат, передернул затвор, откатился в канаву, выглянул оттуда.

Боевики были уже в двадцати метрах. Автоматы Быстрова и Шанина смолкли. Лейтенант посмотрел туда, оттуда они вели огонь, и стиснул зубы. Оба бойца лежали, раскинув руки.

«Вот и остался ты, Козырев, один. Двадцать минут продержаться, – мелькнуло в голове. – Да как? Эх, видно, пришла смерть и за тобой».

Лейтенант взял себя в руки, дал очередь по душманам, срезал двоих. По нему ударили автоматы. Вся площадка вокруг канавы покрылась фонтанами пыли. Но Козырев вновь высунулся и дал длинную очередь. Еще трое рухнули на землю.

Он увидел это, а дальше в воздухе мелькнуло что-то черное, совсем небольшое. Тысячи искр вспыхнули в глазах лейтенанта, боль пронзила тело. Он полетел в бездонную черную пропасть.

Боевики Хаймулло уже достигли машин, когда он метнул гранату в русского офицера, чудом увильнувшего от пули снайпера.

– Исам, Али убит! – крикнул кто-то.

– Шайтан! – воскликнул Хаймулло.

Появился Табрай и заявил:

– Наши братья уже на небесах, но мы на земле. Продолжаем! Надо быстро разгружать машины и вьючить мулов. Продовольствие в «ЗИЛе». Патронов взять шесть ящиков, гранат – два. Берите побольше крупы, муки, тушенки. Работайте, братья! Время сейчас на вес золота.

Молодые парни, прибывшие из Пакистана, бросились к машинам. Хаймулло принял командование над ними, и работа пошла слаженно.

Табрай подошел к канаве, где лежал Козырев, увидел на вставках погон по две звездочки. Лейтенант. Он нагнулся, чтобы забрать документы, и услышал слабый стон. Грудь офицера поднималась и опускалась.

– Ранен, – проговорил Табрай.

Он заметил две дырки в куртке. Вокруг кровавые пятна. Это от осколков гранаты. Но вошли они в правую сторону груди, значит, ранение не смертельное. А вот контузия тяжелая. Да и немудрено. Граната разорвалась в паре метров от русского офицера.

Он повернулся и позвал:

– Суфи!

Хаймулло показался из-за головного «Урала».

– Уже заканчиваем, Амир!

– Тут русский офицер. Он ранен. Надо взять его с собой. Где санинструктор?

– Хабар работает вместе со всеми.

– Сюда его, пусть займется лейтенантом. Выделить для него отдельную лошадь.

– Хоп. Сейчас пришлю!

Табрай подозвал помощника с радиостанцией.

– Басам! Связь с Надри!

– Слушаюсь!

Куани недолго вызывал полевого командира.

– На связи! – ответил тот.

– Что у тебя?

– Пока тихо.

– Не слышно приближения русских?

– Нет.

– Они скоро должны появиться. Старший колонны успел сообщить в полк о нападении.

– Появятся, встретим, – заявил Надри и вдруг засмеялся.

– Ты что, Джабир, курил анашу?

– Нет, Амир, мне просто весело.

– Курил. Смотри, если…

– Не надо грозить мне, Амир. Я сделаю все, что надо. Ты успеешь уйти.

– Ладно. Смотри за дорогой.

– Да, Амир.

Табрай бросил гарнитуру помощнику и сказал:

– Надри под дурью.

– Так он постоянно курит ее, – ответил Куани. – И ничего. Иначе его тошнит.

– Мог бы и воздержаться в такой ответственный момент.

– Он справится с задачей, Амир! Не подвели бы молодые.

– Сейчас у меня больше надежды как раз на них. Что с погрузкой?

– Три мула завьючены. На них ящики с патронами и гранатами. Два понесут мешки. Мулов всего десять, значит, осталось нагрузить пять.

Табрай поднял голову, приложил ладони к бородке. Он молился.

Сообщение Козырева было столь неожиданным, что командир роты поначалу опешил. Потом он схватил трубку телефона внутренней связи, набрал номер командира полка.

– Подполковник Шуханов, – ответил тот.

– Товарищ подполковник, только что на связь выходил Козырев. Колонна попала в засаду!

– Что? – выкрикнул Шуханов.

– Козырева у кишлака Арби атакуют около двух десятков духов. Летучка подорвана из гранатомета. Первыми же выстрелами убита большая часть личного состава. Козырев остался с двумя бойцами, вступил в бой!

– Я тебя понял, – сказал командир полка и отключился.

Бутаев выскочил из канцелярии и побежал в штаб.

В это время подполковник вызвал на связь командира дежурной роты старшего лейтенанта Кучерова и заявил:

– У Арби атакована автомобильная колонна Козырева. Ориентировочно отрядом от двадцати духов. Тебе мухой туда. Бой ведут только трое наших. Гони, старлей!

– Есть!

Как бы быстро ни проходили приказы, но на реальные действия требуется время.

Кучеров поднял роту мгновенно. Через пять минут она уже была в парке. Техника стояла, готовая к маршу. Дежурный по парку отдал приказ открыть все ворота.

Однако десять бронетранспортеров – не один «УАЗ». Пока они тронулись, прошло еще двенадцать минут. С момента получения сигнала о нападении – уже семнадцать. А еще объезд территории, марш в тринадцать километров с преодолением русла реки. Это тоже время.