Альберт Байкалов - Уничтожить взрывом Страница 16

– Как дела у Кивинова? – переключился он на другую тему. – И почему я должен тянуть из тебя ответы?

На его лице появилось недовольство. Как раз тема, касающаяся деятельности депутата, в данный момент волновала араба больше всего.

– Я встречался с Орешиным, – кашлянув в кулак, встрепенулся Салех. – Здесь тоже не все благополучно.

– Не тебе делать выводы о том, что благополучно, а что нет, – строго сказал Аль Фазим. – Докладывай.

С того момента, как территориальные воды Турции покинуло судно, на которое были загружены контейнеры с радиоактивными материалами, араб стал менее либерален в отношении своих помощников. Операция вступала в основную фазу, и, если хоть чуть-чуть ослабить власть или неправильно принять решение, все пойдет насмарку.

– Кивинов совершил глупость. Сразу по приезде в Москву он направился к одному из чеченских коммерсантов. – Салех вздохнул. – Попытался через него решить стоящие перед ним задачи.

– И что?

– Его выставили за дверь.

– Идиот, – фыркнул араб. – Потом?

– Вызвал своего помощника из Германии.

– Это тот, что был с ним на яхте? – уточнил Аль Фазим.

– Да. Троегубов его фамилия, – подтвердил Зарзур. – По-видимому, поручит заниматься всеми вопросами ему.

– Он надежен?

Салех пожал плечами:

– Не знаю. Если верить Степану, то да.

– Хорошо. – Аль Фазим поднялся со своего места. – Переночуешь у меня. Я распорядился, чтобы тебе подготовили комнату, а утром вернешься. Мне кажется, тебе придется надолго поселиться в Москве.

Филиппов встретился с Линевым в Ханкале, куда тот приехал на «уазике».

– Значит, схрон предполагалось использовать для встречи террористической группы, состоящей из славян, ориентированных на проведение диверсий в России, – выслушав Антона, высказал предположение Линев.

Филиппов некоторое время смотрел в окно, наблюдая за тем, как вдоль улицы какой-то парнишка ведет навьюченного осла, затем развернулся на сиденье:

– И эти так называемые славяне должны были перенести через границу с Грузией «нечто», чтобы доставить на территорию России. Кроме того, много говорит о том, что все это касается атомных станций.

– Думаешь, такой малой группой они смогли бы проникнуть к реактору? – Линев усмехнулся: – Хлопотно это. Тема таких вариантов диверсий уже набила оскомину.

– Вшестером проникнуть на охраняемую территорию и захватить один из корпусов, где расположен реактор, вряд ли удастся, но у них могли быть и сообщники.

– Я согласен, что «Нивы» и команда бандитов с документами офицеров спецслужб предназначались все-таки для перевозки чего-то через административные границы. Возможно, оказавшись в России, они должны были заняться сбором информации вокруг режимных объектов. – Линев откинулся на спинку сиденья и вопросительно посмотрел на Филиппова: – Что еще удалось узнать у пленных?

– Разве ты их не допросил? – Антон удивился. Прошли сутки с того момента, как они передали пленников начальнику разведки полка, дислоцирующегося в Ханкале.

– Допросили их мои коллеги. – Данила усмехнулся. – Но мне кажется, что при штурме схрона погибли не все боевики.

Антон напрягся. Откуда у Линева такая информация? Освобожденные ими пленные солдаты дали слово молчать о том самосуде, который он устроил. Данилу он знал не первый день и не опасался, что контрразведчик «вложит» его. А вот солдаты…

– Те, что должны были организовать засаду, либо молчали, либо ничего, кроме места, где ждут машины, не знали.

– Доиграешься ты, Антон, – поворочавшись на сиденье, вздохнул Данила. – Сам замочил?

– Да, – кивнул Филиппов и отвернулся в окно. – Мы «засветили» наших чеченцев, а у нас не принято оставлять таких свидетелей.

Двоих плененных на территории пионерлагеря боевиков они сдали, как положено, представителям прокуратуры. Шиврани удалось разговорить. Однако и он мало что сказал. В их задачу входило перегнать машины в Автуры, забрать из тайников оборудование и спрятать. «Нивы» продать в ближайших селениях, документы уничтожить. Приказ этот был передан от некоего Руслана. Больше бандит ничего не знал.

К машине подошел Полынцев и постучал легонько в окно:

– Борт через двадцать минут уходит.

– Ну, ладно. – Антон пожал Линеву руку. – Давай, до встречи в столице.

– Привет шефу передавай! – имея в виду Родимова, крикнул Данила вдогонку и повернул ключ в замке зажигания.

Линев оставался в Чечне на неопределенный срок, до выяснения ситуации с оборудованием, которое обнаружили в машинах…

Родимов встретил группу на аэродроме в Чкаловске. Он сидел на переднем сиденье небольшого микроавтобуса и безучастно наблюдал, как офицеры загружают в него свое снаряжение.

– Перекурите пока. – Дождавшись, когда задняя часть салона будет завалена пятнистыми рюкзаками, разгрузками, ящиком с оружием и гранатами, он дал знак рукой, чтобы его оставили наедине с Филипповым.

– Пока ты находился в воздухе, я получил твой отчет. Есть что добавить?

– Да, – кивнул головой Филиппов и закрыл двери. – Теряюсь в догадках, какой смысл тащить в Чечню лазерные звукосниматели, ноутбуки с информацией по атомным станциям, спецсредства и даже дозиметры, а потом все это волочь обратно.

– Ты уверен, что оборудование туда попало из России?

– Машины были проверены по номерам узлов и агрегатов. – Антон потер переносицу. – Куплены в Краснодаре. Тайники оборудованы со знанием дела. Передняя панель выполнена по спецзаказу. То же самое касается корпуса. Есть скрытые изменения кузова. Ниши, тайники, карманы…

– Такого типа автомобили поставлялись в свое время в Восточную Европу, – нахмурился генерал. – Поэтому нет ничего удивительного в том, что эта рухлядь всплыла. Если бы не ноутбуки, я бы посчитал, что боевики приобрели эти гробы случайно. Машины долго стояли где-то в бывших гаражах министерства безопасности Германии, потом от них какой-то бюргер решил избавиться. Выбрасывать жалко, а в России за них еще и платят…

– А если это для отвода глаз было организовано? – осторожно высказал предположение Антон. – Чтобы мы сосредоточили основные усилия на Кавказе по обнаружению банды террористов-славян, а они попросту прилетят на самолете или приедут поездом прямо в Москву.

– Сильно намудрено, – покачал головой Родимов. – Скорее всего, машины предназначались для перевозки важного груза, который должны были перенести горными тропами из Грузии те, на кого были оформлены документы, а затем доставить его этими машинами в Россию. Ладно. – Генерал посмотрел в окно на стоящих в стороне от машины офицеров. – Группе три дня выходных, после чего новая задача. Тебе придется устроиться в одну охранную фирму и под видом ее сотрудника встретиться с человеком, который работает помощником Кивинова Олега Юрьевича…

– Это, по-моему, депутат? – на секунду задумавшись, уточнил Филиппов.

– И бизнесмен, – едва заметно кивнул головой генерал. – Он обратится к тебе с просьбой найти с десяток готовых на все парней. Ими, как понимаешь, – он показал взглядом на окно, за которым стояли офицеры, – будут твои люди. Кроме них, я распорядился отозвать из отпусков Рязанова и Мишенева. Возможно, всех отправят на Кипр, а потом, после соответствующей подготовки, обратно в Россию. Пока все. Конкретно поговорим завтра у меня в кабинете…

– Вы же сказали, три дня выходных! – напомнил ему Антон.

– Хорошо. – Родимов хитро посмотрел на Филиппова. – Послезавтра в десять ноль-ноль…

– А…

– А офицеры пусть отдыхают до четверга, – строго сказал генерал и вышел из автобуса.

Глава 5

Лейла Берет взяла со стола сотовый телефон и небрежно забросила его в небольшую дамскую сумочку. Еще раз оглядела узкую, как пенал, комнатку с единственным окном, офисным столом, на котором, кроме монитора компьютера и письменного прибора, больше ничего не было, и подошла к шкафу-купе с зеркальными створками. Накинув на голову платок, она посмотрела на свое отражение. Перед ней стояла невысокая, с большими печальными глазами молодая женщина, с грудью, словно у подростка, и густыми черными бровями. Острый подбородок и тонкие губы делали лицо немного скорбным. Вот такой она нравилась своему мужу Назыму. Не с рассыпанными по плечам и спине длинными, с отливом, как крыло ворона, волосами и смеющаяся, а именно такая, кроткая и послушная, застенчиво прячущая взгляд от посторонних. За пять лет совместной жизни Назым, обыкновенный учитель словесности в гимназии для мальчиков, так и не смог смириться с тем, что его жена – преуспевающий журналист. Чем больше ею восхищались знакомые мужа, тем мрачнее становился он, ощущая себя рядом с супругой пустым местом, и тем суровее и злее был дома. Несмотря на свою образованность, Назым был сторонником того, что жена должна сидеть дома, заниматься детьми и хозяйством, а муж – зарабатывать на хлеб. В семье Берет было все наоборот. Гонорар за одну ее статью в газете иногда был равен его месячной зарплате. Это бесило главу семьи. Возможно, отпечаток накладывало и то, что они оба сначала работали в одной газете, но у Назыма карьера журналиста не сложилась, и он был вынужден уйти из редакции.