Сергей Зверев - Стальные зубы субмарины Страница 16

Оперативник поднял глаза к небу – звезд почти не было видно из-за плохо различимых в темноте облаков. Ветер крепчал. Тревожно хлопало на флагштоке полотнище киприотского флага. Стало как-то неуютно, и Зетлер начал жалеть, что вышел вслед за капитаном. Рашкес же как ни в чем не бывало продолжал любоваться слаженной работой своих подчиненных. Внезапно он порывисто развернулся и шагнул обратно в рубку. Седой контрразведчик хвостиком последовал за ним. Причем с облегчением – внутри были не так слышны завывания ветра.

Капитан Рашкес уже стоял на своем прежнем месте, держа руку на пульте. На этот раз он любезно воспользовался громкой связью, чтобы Зетлер тоже мог слышать доклад его специалистов:

– …глубина тридцать восемь… тридцать девять метров, видимость хорошая… обнаружил первый объект… много ракушечного нароста, но, скорее всего, это крыло самолета… да, есть двигатели, это точно крыло… вернее – его фрагмент… оно отломлено…

Израильский контрразведчик приблизился поближе к динамику, чтобы отчетливее разбирать слова. А невидимый ему рулевой продолжал обследовать находку:

– … есть корпус… тоже зарос совсем… лежит с севера на юг… остекления в кабине нет…

– Есть какие-нибудь опознавательные знаки? – почему-то шепотом спросил Зетлер.

– Какие знаки? Там же все в ракушках и водорослях, – отозвался Рашкес, но все же передал этот вопрос оператору батискафа. Через некоторое время они услышали:

– Знаков не вижу, нужно очищать борт. Но, боюсь, поднимется муть и затруднит дальнейшее исследование. Попробовать?

– Нет-нет! – поспешно заявил контрразведчик, а капитан подтвердил отрицательный ответ. В динамиках на некоторое время воцарилась тишина. Под мерное покачивание судна оперативник «Шин-Бет» вопросительно переводил глаза с капитана на часы и обратно. Но Рашкес только безмолвно и терпеливо ждал. Наконец связь снова ожила.

– Нашел дыру в фюзеляже… точнее, самолет развалился пополам в районе бомбоотсека… хвост лежит где-то дальше, пока его не вижу… попытаюсь проникнуть внутрь…

Зетлер сглотнул слюну и прищурился от азарта:

– Он пустой? В самолете ничего нет?

– Да подождите вы, – раздраженно отмахнулся капитан. – Думаете, так легко войти внутрь затонувшего самолета? Одна ошибка – и мы потеряем батискаф!

Голос оператора, зазвучавший вновь, был несколько взволнован:

– …я почти в бомбоотсеке… вернее там, где он был раньше… вижу груз… это ракета, скорее всего… очень большая… сорвалась с подвесок и лежит, наполовину вывалившись наружу… внешних повреждений нет, насколько я вижу… утечки радиации нет – дозиметры молчат…

Рашкес посмотрел на своего гостя горящим от возбуждения взглядом:

– Вам везет, господин Зетлер. Нам даже не придется резать фюзеляж самолета, чтобы достать ее. И с подвесок срезать тоже. Идеальный вариант для подъема.

Оперативник широко улыбнулся:

– Удача любит смелых, как говорят англичане. Сколько понадобится времени для того, чтобы вытащить ее оттуда?

– Часа три-четыре, если все будет нормально.

– Это значит, что до рассвета мы это сделать не успеем?

Капитан отрицательно покачал головой. Зетлер на секунду задумался. Поднимать такой груз днем было нельзя. Слишком людное место. Да и американские спутники могут засечь, а это было бы крайне нежелательно. Оставался только один выход.

– Будем ждать следующей ночи, командир Рашкес, – сказал контрразведчик и с некоторым беспокойством глянул на белые барашки волн. Капитан тут же подтвердил его опасения:

– Погода может совсем испортиться. Ветер крепчает…

– Ничего не поделаешь. Так надо, – вздохнул Зетлер и засобирался к себе в каюту.

Глава 11

Восточное Средиземноморье, около 50 морских миль от побережья Израиля

Хаким и не подозревал, что можно так соскучиться по солнцу и свежему воздуху. Нет, разумеется, ему приходилось и дольше отсиживаться в подвалах и землянках. А сейчас всего трое суток он заперт в этой консервной банке, и уже стало так тоскливо. Постоянно клонит в сон, и кажется, что там, наверху, наступила вечная ночь. И все время светит луна, такая же тусклая и желтая, как здешние лампы. И что обидно, нельзя выйти, чтобы проверить самому. Еще мучительнее безделье. Каждый из экипажа чем-то занят. От капитана до последнего матроса. Даже здоровенный сириец Джамал постоянно копошится со своими аппаратами. И только ему, Хакиму, совершенно нечем заняться. Он уже обошел все отсеки. Достал капитана своими расспросами. Пересмотрел все местные порножурналы. А теперь просто сидел в кают-компании, тупо смотрел на переборку и постепенно приходил к осознанию того, что не каждый может быть подводником. В голову уже начинали лезть разные мысли о вечности и бренности всего земного, а это был совсем нехороший признак. Скорее бы оказаться на месте, тогда уже можно будет снова бороться, придумывать комбинации, действовать…

Бесшумно появившийся матрос вывел его из столбняка. Он тихо, как и все, что делалось на подлодке, передал ему просьбу капитана прийти на центральный пост. Внутренне обрадовавшись ему, словно избавителю, Хаким удивленно поднял искореженную шрамом бровь и с готовностью последовал за матросом…

…Солнце еще не показалось из-за горизонта, и вся морская поверхность озарялась только розово-серыми рассветными лучами. Начинался еще один день. Ничем не примечательный, один из бесконечной череды. Ветерок уже далеко унес редкие ночные облака и теперь игриво взбивал белые барашки на гребнях волн. Острый металлический шпиль, бесцеремонно высунувшийся прямо из морской пучины, легко разрезал собой эти пенистые завитки, не обращая внимания на возмущенный и рассерженный плеск морской воды. Подводная лодка вышла в назначенный квадрат и теперь дрейфовала, подняв перископ, пока ее капитан оценивал обстановку. Прильнув к окулярам, Камаль Наги хищно вглядывался в район, куда ему предстояло вести свой подводный корабль. Важно было не упустить ни одной мелочи, а особенно не подставиться под удар Израильского военного флота. Рядом, сгорая от нетерпения, но не подавая вида, стоял Ассади и внимательно сверял карту, полученную от потомка советского летчика, с той, что лежала на столике и была испещрена навигационными знаками. Все сходилось, они были практически рядом с тем самым местом, где в злополучном шестьдесят седьмом году потерпел катастрофу американский бомбардировщик. До цели оставалось рукой подать, и именно поэтому важно было остановиться и хорошенько осмотреться. Ведь всегда оставался шанс того, что информация есть не только у них, и вместо вожделенной ядерной бомбы их ожидает вражеский эсминец.

– Что видишь, командор? – повторил Ассади, отрываясь от карты. Чудовищным усилием воли он сдерживал себя, чтобы не подскочить и не заглянуть в окуляры. Камаль Наги, держась обеими руками за рукоятки управления, медленно поворачивался вокруг толстенной металлической трубы, свесившейся с потолка. Не отрывая своего орлиного носа от резиновой накладки, капитан поделился своими наблюдениями:

– С виду все спокойно. Противолодочной авиации не видно, эскадренные миноносцы нас не атакуют.

– Но что-то тебя смущает, так?

– Есть тут какое-то корыто…

Хаким насторожился:

– Евреи? Военный корабль?

Камаль Наги задумчиво пощелкал языком:

– То-то и оно, что судно гражданское. И флаг киприотский…

Ассади встал рядом с капитаном, заложив руки за спину:

– Что оно тут делает, да? Ты это имеешь в виду?

– Вот именно… Флагов таких достать можно тысячу, у меня даже есть. А вот судя по архитектуре, кораблик-то – спасательный! Дай-ка я его получше разгляжу… Шайтан тебя подери! Так я и знал! Печенкой своей чувствовал! Сдается мне, уважаемый, что нас могут опередить! Вот глянь на надстройку на верхней палубе, только израильтяне так строят!

Наги отодвинулся от перископа, освободив место арабскому боевику. Тот с нескрываемой радостью принял это предложение. В глаза ударил яркий свет – там, на поверхности, солнце уже выкатывалось на небосвод. Быстро разобравшись с регулировкой, Ассади поймал в перекрестье прибора небольшое судно, лениво переваливающееся с борта на борт. Он не особенно разбирался в морском деле, но, по крайней мере, никаких пушек на наблюдаемом судне не было. Повернув тубус перископа, он принялся рыскать взглядом по волнам, пытаясь угадать точку на поверхности, под которой скрывается объект их поиска. А чтобы его не отогнали раньше времени от «окошка в другой мир», он озабоченно спросил:

– По-твоему, это точно израильское судно? А с чего ты взял, что оно спасательное?

Наги хмыкнул и погладил свою седую бороду.

– Уж можешь мне поверить, их проклятые корыта я ни с чем не спутаю! Даже если они нацепят десять бразильских и один австралийский флаг. И кстати, при помощи такого вот спасательного суденышка они очень ловко могут достать с морского дна какую-нибудь хреновину, типа атомной бомбы…