Вадим Бой - Зеркальные войны. Отражение I Страница 16

— У них одно на уме. Озабоченные. Ну, вот я и пришла. Давайте прощаться.

— Может лучше «до свидания».

— До какого свидания?

— До завтрашнего утра.

— Утром я сплю.

— Я найду способ разбудить вас. На рассвете, ровно в шесть.

— Даже не думайте.

Этой ночью Кэтрин долго не могла заснуть. Вначале мешали громкие голоса доносившиеся с поляны, потом какой-то комар-мутант, нечувствительный к репеллентам запел нудную песню над ухом, потом… Потом она вспомнила эту встречу около копны сена. Веселый парень, этот Алексей! Как он ее разыграл про косулю! «Будет пить, пить, пить и лопнет!». Она тихо рассмеялась. И симпатичный, надо признать. И совсем не страшный. Зря Дарбан пугает ее. И среди русских есть порядочные люди. Хм, обещал ее разбудить рано утром… Интересно, каким образом?

Под утро ей приснился сон. Будто она стоит на вершине большой горы, рядом маленький олененок щиплет траву, а в небе парит большая птица. Кэтрин машет ей рукой, птица снижается и она видит, что это не птица вовсе, а Алексей машет ей рукой и кричит — «Вот видишь, я прилетел к тебе!» Он снижается все ниже и внезапно начинается гроза. Молнии бьют вокруг, грохочет гром, и Кэтрин испуганно зовет Алексея — «Лети сюда, там опасно!»

Она проснулась. Действительно, где-то начиналась гроза. Раскаты грома быстро приближались и через минуту достигли такой силы, что Кэтрин вскочила с кровати. Это даже не гроза, а целая буря!

Снаружи послышались испуганные голоса. Кэтрин быстро оделась и выбежала из домика.

Сверху, с розовых от дальней зари облаков на домики стремительно падал большой самолет. Его белый нос походил на клюв орлана, а крылья напоминали оперение арбалетной стрелы. Испуганные миссионеры сбились в кучу и кричали на разные голоса, тыча пальцами в небо.

Самолет снизился, ускорил движение и внезапно раздался оглушительной силы хлопок. С кедров посыпались прошлогодние шишки. Кэтрин закрыла уши руками. Ковбой, который тщетно пытался затолкать обе ноги в одну штанину повалился на землю. Девицы завизжали. К Кэтрин подбежал Манфред Дарбан.

— Перешел звуковой барьер. Развлекается. Что ему не спится в шесть утра?

Кэтрин посмотрела на часы.

— Шесть утра? Шесть?

Она громко расхохоталась. Все посмотрели на нее как на сумасшедшую.

— Все нормально. Он всего-навсего перешел звуковой барьер. Пора вставать, господа миссионеры!

Манфред внимательно посмотрел на нее.

— Это твой новый знакомый?

— Да, он летчик испытатель.

— Знаю. Не беспокойся, я не ревную. Как раз, это очень хорошо, что вы познакомились.

Он обнял Кэт. Она отстранилась.

— Что же в этом хорошего для тебя? Ты хотя бы мог притвориться, что тебе небезразлично. Хотя бы из вежливости.

Она оттолкнула его и ушла в домик.

Многое повидал старый собор в Сибирске. И лихих людей из шаек разных мастей, которые грабили поселение едва оно только зародилось, и беглых каторжников, и знамена генерала Колчака. Деревянный вначале он горел много раз, но заново отстраивался, первым из всех строений. Потом стены собора выложили из камня и он приобрел со временем вид Вечности — замшелой, непоколебимой.

Здесь, у этих стен было постоянное место встреч всех влюбленных городка. Отсюда они отправлялись на прогулку, кто на реку, кто бродил по улицам, а кто сразу шел в густо разросшиеся кусты по ту сторону собора… Что ж… дело молодое!

Был славный летний вечер. Алексей и Кэтрин неторопливо шли к пристани.

— Тебе не скучно здесь, Кэт?

— Нет, Алеша. Мне нравится путешествовать по миру. Детство и юность я провела в скучном маленьком городке на юге Нью-Джерси и всегда мечтала посмотреть как живут другие люди. Участие в миссии дает такую возможность.

— Да, это здорово! А я был по большому счету только в Москве и в Санкт-Петербурге.

— Зато тебе все видно из кабины твоего «Саблезубого».

— Да, это классно! Но особо разглядывать некогда. Да и что там увидишь, если реки похожи на нитки, а леса на подстриженные газоны. Можно только представлять какие люди там живут и какие звери бродят. А ты была в Африке?

— Была. В Сенегале и Гвинее. Там мы определяли количество слонов, устраивали демонстрации в их защиту и боролись с браконьерами. Двое из наших тогда погибли.

— Здорово! Я имею в виду…

— Я понимаю тебя.

— А ты была в…

В кустах что то зашуршало. Кэтрин ойкнула и прижалась к Алексею.

— Не бойся, это, наверное, какой то бездомный пес.

Они пошли дальше. Кусты раздвинулись и из них выглянул Соболь.

— Ты тише не можешь, бездомный пес? Чуть было не засветились!

— Да тут… дерьмо!

— Дерьмо, дерьмо! А других слов ты не выучил? Чем это от тебя воняет?

— Так говорю же — дерьмо. Устроили туалет, понимаешь!

Гром и Соболь вылезли из кустов. Гром принялся остервенело тереть подошвой ботинка о траву. Соболь сморщил нос и отошел подальше.

— Захомутала парня. Довольна. Вон как льнет. Как считаешь, она действительно эколог или…

— Мало данных. Может быть «или». У нее на лбу не написано. Надо запросить Москву, чтобы проверили эту миссию по своим каналам. А вообще то я этим «зеленым» никогда не доверял. Суются везде. Черт знает кто к ним приклеится.

— Согласен. Хорошая почва для ЦРУ.

— Вот и я говорю — дерьмо!

— Что, опять вляпался?

— Нет, это я к слову. Пошли, а то потеряем их.

Вечер становился гуще. Алексей и Кэтрин вышли к реке. На берегу рыбачок привязывал лодку к мостику. Алексей спросил.

— Хочешь покататься?

— Хочу!

— Сейчас сделаем.

Мужик оказался сговорчивым. Сунул в карман купюру и сказал только.

— А мне чего… Плывите. Только назад привяжите потом.

Лодка отчалила от мостика. Соболь и Гром заметались по берегу.

— Упустили! Я так и знал, что какое-нибудь происшествие будет! Что предлагаешь?

Гром секунду поразмышлял.

— Может вплавь?

— С ума сошел, да? Еще варианты есть?

— Нету.

— Тогда молчи лучше.

Они побежали к рыбаку, который тащил на кукане два десятка крупных рыбин.

— Эй, мужик, где тут можно лодку раздобыть?

Рыбак подозрительно посмотрел на них.

— Что-то всем сразу лодки на ночь глядя понадобились… Только что парень с девкой забрали. Влюбленные. И вам тоже лодка… А вы, что, шпионите за ними, что ли?

Гром насупился.

— Ты, рыболов — спортсмен версиями не разбрасывайся. Объясняю — мне и моему приятелю нужна лодка, а для чего, тебя не касается. Нет, значит так и скажи.

Мужик поразмыслил чуток и на его лице замаячила гаденькая ухмылочка.

— А..! Вон оно что! А я сразу и не догадался. Тебе и приятелю! Теперь понял. А лодки и нету! Но можно плот приспособить. Вон там, по берегу найдете.

Из темноты доносился плеск весел. Ориентируясь на слух агенты пошли вдоль берега. Метров через пятьдесят Соболь споткнулся о бревна.

— Слышь, вот он, плот! Помогай!

Вдвоем они столкнули небольшой плот в воду и поплыли по течению.

Гром почесал затылок.

— Что-то мне этот рыбачок не понравился. Он что там имел в виду насчет приспособить? Если только это то, о чем я сейчас подумал, так я ему когда вернемся башку оторву!

— Можешь приступать прямо сейчас. Именно это он и имел в виду.

Тихая ночь обнимала Сибирск, тайгу, реку. Опустив руку в ласковую теплую воду, Кэтрин наслаждалась неуловимо плавным движением лодки.

— Я люблю русскую культуру. В колледже читала книги Толстого, Достоевского. Очень нравится музыка Чайковского.

— А я люблю американскую культуру. Хот-доги, гамбургеры, чипсы.

Послышался смех.

— Гамбургеры — это американская культура?

— Ну, хорошо… Мне нравится, например Теодор Драйзер. Его «Американская трагедия».

— Хорошая книга. А из композиторов ты кого знаешь?

Последовало молчание.

— Из композиторов… А как тебе сегодняшнее утро?

Снова смех.

— Жаль, что ты не видел лица наших! Они были в восторге!

— Хочешь, я буду так будить тебя каждое утро?

— Ты с ума сошел! Меня же выгонят из лагеря!

— Хорошо, не буду. Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Наступила продолжительная тишина. Соболь навострил уши.

— Что они там делают?

— Не догадываешься? Трахаются.

— Нашли место.

— Самое место и есть. Похоже ничего интересного сегодня уже не будет. Поворачивай к берегу.

— А ты не скажешь как?

— Ты, что, не взял шест!?

— А ты?

Плот неторопливо плыл по речке. Голоса постепенно удалились и стихли.

С каждым километром река становилась шире и спокойнее. Пытаясь подгрести к берегу Гром огромными ладонями будто ластами пенил воду и громко сопел. Соболь раздраженно сказал ему из темноты.

— Ну и что ты делаешь?!

— Я-то делаю. Это ты сачкуешь. К берегу гребу.