Александр Золотько - Правосудие любой ценой Страница 16

– Вот так враг рода человеческого и проникает в самые чистые и… ой! – Гринчук увернулся от подзатыльника и отскочил в сторону. – Вы, батюшка, с руками-то поосторожнее. Не берите грех на душу. Убьете, на фиг, а потом что?

– Покаюсь, – ответил священник.

– Ну, и ладно, – успокоился Гринчук, – а то я прямо заволновался, как вы там с моей кровью на руках.

Некоторое время они бежали молча.

– Юра, – тихо окликнул священник, – ты вчера…

– Да. Я. Вчера. Что дальше? – спросил Гринчук. – Поставьте там свечку от меня, что ли… Можно от некрещеного свечку ставить?

– Ой, Юрка, – тяжело вздохнул отец Варфоломей, – когда ты уже одумаешься?

– Не знаю, батюшка. И нужен ли вам такой как я?

– Богу…

– Батюшка, я вас умоляю! Лучше скажите, с ремонтом церкви все нормально?

– Управились, спасибо тебе. И деньги в детский дом передал. Чего ты сам не отвез?

– Некогда, – отмахнулся Гринчук. – Много дел. Недавно тут…

Гринчук замолчал, словно засомневавшись в последний момент.

– Что там у тебя?

– Вы, батюшка, в нечистую силу верите? – спросил Гринчук.

От неожиданности отец Варфоломей закашлялся.

– Очумел, служивый? – восстановив дыхание, спросил священник. – В старые времена, в Европе, главным признаком еретика знаешь, что было? Это когда кто утверждал, что нет ведьм и колдунов. Такого без разговоров отправляли на костер.

– Да я не об этом. Про дьявола я не спрашиваю.

Отец Варфоломей перекрестился.

– Я другое спросить хотел. В оборотней там, в упырей, вурдалаков там всяких – верите?

– Ну, – протянул священник. – Вопросы ты ставишь, Юра.

– Нет, серьезно? Чтобы одного человека превратить в другого? Как это у вас? Чтобы бес вселился.

Отец Варфоломей перекрестился снова и внимательно посмотрел в лицо Гринчуку. Тот отвел взгляд.

– Что-то случилось?

– Здравствуйте, батюшка, – неодобрительным тоном поздоровалась проходившая мимо старушка.

– Ступай себе, ступай, – махнул рукой батюшка. – Давно тебя в церкви не видел, Петровна. Все на базар ходишь?

– А ты в срамных штанах по городу бегаешь! – негромко, но отчетливо огрызнулась старушка и ускорила шаг.

– Так что случилось? – еще раз спросил Гринчука священник.

– Не знаю, – пожал плечами Гринчук. – Вроде бы ничего особого. Только странно как-то. Будто сквозняком потянуло. Или серой.

– Присядем на скамейку, – сказал священник. – Если серой потянуло – нужно потолковать. Откуда пахнет?

– Как вы полагаете… – медленно начал Гринчук и вдруг резко прервал себя. – Только я вас прошу – услышали, ответили и забыли. Для вашего же блага.

– Хорошо, – легко согласился отец Варфоломей. – Говори.

Историю Мастера и Атамана священник выслушал, не перебивая. Когда Гринчук закончил, отец Варфоломей задумчиво почесал бороду. И молчал еще с минуту. Гринчук терпеливо ждал.

– Да, – сказал отец Варфоломей.

И снова замолчал.

– Что-то не так? – спросил Гринчук.

– Это… – протянул священник. – Все так. К сожалению.

Лицо отца Варфоломея принимало все более задумчивое выражение, и по мере этого росло изумление Гринчука.

– Ты, Юра, еще кому-нибудь говорил об этом?

– Нет, только вам. И Мастеру.

– Мастеру… – протянул отец Варфоломей. – Плохо, что Мастеру. Но уже ничего не поделаешь.

Отец Варфоломей был серьезен и явно обеспокоен.

– Ты не смотрел, здесь тебя не пасут? – спросил священник.

Гринчук даже забыл съязвить по поводу оборотов речи священнослужителя.

– Кажется, нет…

– Ладно. Я тут кое-чего поспрашаю, – отец Варфоломей встал со скамейки и потянулся, хрустнув суставами. – Старость – не радость… А ты, Юра, ступай себе с Богом. И поосторожней там.

Не прощаясь, отец Варфоломей, ушел, оставив Гринчука на скамейке в полном изумлении.

Когда Гринчук вернулся домой, на его мобильном телефоне значилось пять не отвеченных звонков. И все от Полковника. Еще в квартире находился Браток и Михаил.

Браток, как обычно, готовил на кухне завтрак, а Михаил сидел перед телевизором.

– Доброе утро, – поздоровался Михаил.

– Утро добрым не бывает, – дежурной фразой ответил Гринчук.

– А вас вчера не сильно за меня ругали? – с кухни спросил Браток.

Этот вопрос мучил его со вчерашнего дня. Лично его, Братка, начальники даже не ругали, Полковник время от времени хихикал, а Владимир Родионыч был серьезен, но, как показалось Братку, из последних сил.

– Не ругали, Ваня, не переживай, – успокоил его Гринчук. – Порадовались, что мои подчиненные умеют действовать эффективно и жестко.

– Да не хотел я ее наручниками крепить. И пасть ей клеить не собирался. Я ей вежливо так, посидите, мол, тихо, а она! Нет, вы слышали, как она ругалась? Я даже покраснел, честное слово. Пришлось ее… это… обездвижить.

– Чтобы не мешала благословлять семью на демографические подвиги, – подсказал Гринчук. – Да ты не переживай, Ваня. Все в порядке. Будешь следующий раз по такой теме выступать – используй наработанные приемы.

Гринчук бросил на стул куртку и отправился в ванную.

– Вам несколько раз звонил Полковник! – крикнул ему вдогонку Михаил.

– Я немытый с начальством не общаюсь, – сказал Гринчук и закрыл за собой дверь на щеколду.

Что-то так переполошило отца Варфоломея. Или и в самом деле в Приморске разгулялась нечистая сила? И по церквям разослали ориентировку по этому поводу?

В дверь ванной постучали.

– Чего нужно?

– Снова звонит Полковник, – сообщил из-за двери Браток.

– Ты сказал ему, что подполковник Гринчук изволят принимать душ?

– Сказал.

– Он трубку положил?

– Нет, он…

– Пусть положит. Я потом перезвоню.

– Он потом перезвонит, – сказал Полковник Владимиру Родионычу. – Как только примет душ.

– М-да, – печально произнес Владимир Родионыч. – Сейчас это называется субординацией и уважением к старшим.

– Нет, ну почему же, – не согласился Полковник. – Мы ведь тоже не должны подрывать авторитет Юрия Ивановича, требуя, чтобы он бежал к телефону прямо из-под душа, мокрый и голый. Вот вы бы, например, не побежали?

Владимир Родионыч молча посмотрел на Полковника. Тот кашлянул и углубился в изучение отчета своей службы наблюдения. Эти листки он уже перечитал несколько раз, но не коротать же время, в самом деле, глядя в серьезное лицо Владимира Родионыча.

Тем более что отчет был очень даже приемлемый со всех точек зрения. Все осведомители в один голос подтвердили, что Гринчук теперь ни коим образом к смерти Атамана не привязан. Что все уже решилось. Нужные материалы, судя по всему, уже попали в прокуратуру. На радио и в телевизор они попали совершенно определенно, потому что городские представители четвертой власти на перебой, но одними и теми же словами, доносили эту драматическую историю до своих зрителей и слушателей.

– Так вы уверены, что это не с вашей подачи все так славно обернулось? – уже в третий раз спросил Владимир Родионыч.

И в третий раз Полковник заверил его, что нет, что не с подачи людей Полковника произошла столь приятная метаморфоза. Что его люди, к сожалению, не столь оперативны. И что, по их сведению, разоблачение заговора против Атамана пришло чуть ли не от самого Мастера.

Позвонил Гринчук.

– Здравствуйте, Юрий Иванович, – поздоровался Полковник. – И где же вас черт носил все это время без телефона? А… В здоровом теле – здоровый дух. Хорошо. И о душе, опять-таки, можно одновременно подумать.

Полковник прикрыл рукой трубку и спросил у Владимира Родионыча:

– Сказать, чтобы зашел?

– Пусть работает. Мы вчера с вами уже наметили, чем ему нужно заниматься в первую очередь.

– Вы тогда, Юрий Иванович, работайте по плану. Да. Вы, кстати, радио слушали? Нет? Там очень живо рассказывали о том, как группа негодяев устроила заговор с целью убить известного в определенных кругах Атамана. Вот именно. Трое из них – Грыжа, Ярик и еще какой-то фрукт, попытались скрыться из города, но не справились с управлением и упали вместе с машиной в пруд. А организатор всего, некий Петруха, скончался этим утром в больнице от острой сердечной недостаточности. Вот именно. Подполковник милиции Гринчук к этому делу имеет отношение только как свидетель. А само дело, ввиду гибели подозреваемых, будет, очевидно, закрыто. Да.

Полковник бросил быстрый взгляд на Владимира Родионыча. Он как раз изучал какие-то финансовые бумаги.

– Вы, Юрий Иванович, вчера никуда не ходили ночью? Это я просто так спросил, к слову.

– К слову, – сказал Гринчук, – я пришел домой около полуночи и снова ушел уже утром. Поздним утром. Можете спросить у охраны. Так что у меня – алиби. Я знаю, что вы ничего такого не имели ввиду. До свидания.

Гринчук положил трубку и посмотрел на Братка:

– Что сегодня на завтрак?

– Картошка жареная на сале.