Кирилл Максимов - Сторожевой волк Страница 16

Джамал был требовательным художественным руководителем, он постоянно держал своих танцоров в тонусе.

– Гафур, – объяснял свою позицию хореограф. – Я вижу, ты умеешь поддерживать порядок среди своих людей. Но мне кажется, ты слишком жесток с ними.

– По-другому нельзя, – отвечал обладатель приятного тенора.

– Методы могут быть разными. Главное – достичь требуемого результата. – Джамал наставительно поднял палец.

– Иногда метод бывает важнее результата. – Гафур распахнул теплое пальто и с неудовольствием уставился в окно, за которым мелькали снежинки. – Едем, едем и конца-краю не видно.

– У меня свой метод поддерживать коллектив в тонусе. Мы пусть и танцоры, но хотя бы раз за день нужно всем вместе хором спеть песню.

– Какие песни поете? – без особого интереса спросил Гафур.

– Народные. Это же кладезь, квинтэссенция энергетики. Все участники коллектива незримо настраиваются на одну волну. Начинают звучать в унисон. – Глаза хореографа загорались огнем. – Потом и на сцене они станут одним целым. Зря вы не захотели, чтобы ваши люди участвовали в репетиции.

– Тебе это надо?

– Но они же не смогут так быстро войти в курс в Москве. У нас там времени только на два прогона.

– Впишутся, – пообещал Гафур.

Джамал обернулся к своим танцорам. Кто-то дремал, свесив голову, кто-то переговаривался, кто-то жевал. Все были заняты обычным дорожным делом. Хореограф протянул руку, взял микрофон, включил его и несколько раз произнес:

– Раз, два три… раз, два, три… три, пятнадцать… Проверка…

Люди просыпались, откладывали недоеденное, прекращали разговоры – ведь к ним обращался их художественный руководитель.

– Уважаемые, – хорошо поставленным голосом произнес Джамал. – Сегодня погода против нас. Идет снег. Мы опаздываем. Чтобы дорога не казалась нам такой мрачной, предлагаю спеть нашу любимую народную песню: «Неужели женщины стареют…» Раз, два, три. Начали!

После этого Джамал затянул бодрую аварскую песню, а весь танцевальный коллектив дружно подхватил. Автобус наполнился суровыми мужскими голосами. Показалось, что снег за окнами стал не таким густым, а темнота отступила. Гафур заслушался. Эту песню, одну из самых популярных, он слышал еще в детстве. И теперь детство словно возвращалось к нему.

– Красиво поют, – тронул он Джамала за плечо.

Тот согласно кивнул, продолжая петь. Наконец песня закончилась, и наступила тишина, прорезаемая только ровным гулом мотора, свистом ветра да шуршанием снега по корпусу автобуса.

– Музыка облагораживает человека, сплачивает людей, – произнес Джамал в микрофон.

– Ты прав. Пропусти-ка меня, – попросил Гафур.

Он выбрался в проход, поднялся на второй ярус и обратился к своим мрачным спутникам:

– Слышали, как поют?

– Слышали, Гафур. Красиво поют, – прозвучало в ответ.

– А вам слабо?

– Можно попробовать.

– Тогда начали. Раз, два, три!

Поначалу получилось нескладно, не попадали в ноты, путались в словах. Но когда песню подхватили танцоры, все наладилось. Автобус просто дрожал от мощных голосов. Всегда достаточно одного профессионала, чтобы и все остальные действовали слаженно.

– Ну, как? – улыбаясь, поинтересовался Гафур, спустившись к Джамалу. – Мои – не хуже твоих?

– Даже лучше, – вынужден был признать хореограф. – Мои испорчены профессионализмом. А вот в твоих людях еще чувствуется природная необузданность, будто эхо по горам идет.

Меджидов довольно улыбался. Автобус сбавил скорость, свернул на стоянку у дороги. Это была большая площадка, расположенная у самого леса. Среди снега виднелись две фуры, остановившиеся здесь на ночь. Водители сидели в одной из кабин и играли в карты.

«Неоплан» замер. Двигатель продолжал работать, наполняя салон теплом.

– Очередной привал? – спросил Джамал.

– Нет, – проворчал водитель. – Придется здесь ночевать. До Москвы к утру все равно не успеем. Вести автобус больше сил нет, боюсь в аварию попасть.

Джамал вопросительно посмотрел на Гафура. Все же Меджидов являлся представителем спонсора – Руслана Ахмедова. Тот задумался и махнул рукой:

– Ладно, отдыхаем здесь.

В салоне началось движение. Мужчины вышли размяться. Некоторые слегка углублялись в лес, становились под деревья, потом мыли руки снегом. Из-за этого на некоторое время развернулась игра в снежки. Но потом все быстро снова оказались в автобусе.

– Аллах не видит, он сейчас спит, – проговорил Гафур, доставая из портфеля бутылку коньяка и пластиковые стаканчики.

Его сигнал тут же поддержали. У артистов-путешественников в запасе оказались бутылки с коньяком, с чачей. Закуску раскладывали на откидных столиках. Даже водитель и тот присоединился к веселью. Правда, пил немного, завтра рано утром надо было ехать дальше. Он заглушил двигатель. Тепла в салоне пока хватало, свет давали мощные аккумуляторы.

– За волшебную силу искусства, – произнес возвышенный тост хореограф.

– Присоединяюсь. Искусство способно творить чудеса, – ухмыльнулся Гафур.

Отдельно выпили за искусство танца, за музыку, за народные песни… Автобус, отогнанный к краю стоянки, чтобы не сильно мешать уже устраивавшимся на ночь водителям двух фур, светился изнутри, как дорогой аквариум, гремел песнями и шутками. Даже на угрюмых лицах людей Гафура то и дело появлялись улыбки.

Однако всегда найдется кому испортить праздник жизни. В соседнем со стоянкой поселке жил сотрудник ГИБДД – старший лейтенант Пятаков. Днем он, как и положено, отстоял смену, накосив на заснеженном асфальте немного бабла. Особо не усердствовал, брал только верняк – когда был на сто процентов уверен, что это не подстава собственной службы безопасности. Но если его коллеги на левый заработок отводили лишь служебное время, то Пятаков страдал жадностью. Он любил деньги не только за то, что на них можно развлечься-позабавиться, но, в большей степени, обожал их ради самих денег. Он испытывал что-то сродни страсти коллекционера.

Именно это выводило инспектора ГИБДД на трассу и во внеурочное время. Место для левого заработка у него имелось постоянное и недалеко от дома, стоило лишь поле перейти да обогнуть лесное болотце. Полчаса дороги пешком, и вот она – стоянка для дальнобойщиков. Там всегда останавливалась на ночь пара фур, а уж найти повод придраться к чему-нибудь, так это у дорожных полицейских профессиональное, это умение у них в крови, других на службу и не берут.

Старший лейтенант обошел еще не успевшее толком замерзнуть лесное болотце, почти вплотную подступающее к стоянке, от бордюра его отделяла неширокая полоса поросшей сосенками насыпи, на которой расположились несколько деревянных столиков с навесами да покосившийся дощатый туалет, правда, никто из останавливающихся здесь никогда им не пользовался. Полицейский довольно присвистнул. Кроме обычной в здешних местах парочки фур, сегодня его ждал редкий улов – туристический автобус с кавказскими номерами. Плюс ко всему изнутри неслись кавказские песнопения, совершаемые, несомненно, под спиртное. Чем больше людей, тем больше у них найдется с собой денег, часть которых при должном подходе можно легко конвертировать в собственные кровные.

Пятаков выбрался на стоянку, сбил перчатками снег с ботинок, откашлялся и, подойдя к светящемуся автобусу, постучал в дверь. Внутри было так шумно, что его не услышали. Старлей постучал сильнее и даже крикнул:

– Открывайте!

Но и на этот раз без ответа. Тогда он подошел к окну, за которым виднелись хореограф с Гафуром. Меджидов как раз подносил к губам стаканчик со спиртным и собирался глотнуть. Пятаков требовательно постучал в стекло:

– Открывайте. Старший автоинспектор…

Гафур глянул в окно и, увидев за стеклом стража порядка, явившегося, словно привидение, отшатнулся, закашлялся.

– Сейчас, сейчас, – похлопал его по спине Джамал, потом потянулся вперед и вдавил кнопку открытия двери. Зашипела пневматика, дверь отошла, пахнув на улицу паром, смешанным со спиртным духом.

Пятаков поднялся в салон с широкой благожелательной улыбкой на губах.

– Добрый вечер, – громко произнес он. – Отдыхаем, значит?

– Добрый вечер, товарищ старший лейтенант, – не подозревая подвоха, поприветствовал полицейского хореограф. – Думали к утру до Москвы доехать, но погода задержала. Ночуем здесь.

Пятаков обвел взглядом салон, затем его голос прозвучал более официально, но все еще дружелюбно:

– Кто управляет транспортным средством?

Водитель, сидевший неподалеку, отставил стаканчик с недопитой чачей и ответил:

– Я управляю. Вернее, отдыхаю.

– Выпиваем, значит?

– Я же сейчас не за рулем. Выпью сто граммов, к утру выветрится. Я с собой алкотестер, товарищ старший лейтенант, вожу. Прежде чем за руль сесть, всегда себя проверяю.

– Документы попрошу.

– Пожалуйста. Все в полном порядке. – Водитель полез в ящичек. – Держите.