Александр Шувалов - Переводчик Страница 16

Завтра так завтра. В ожидании этого завтра Сергей уговорил в одно лицо полбутылки вискаря, хотел что-то пожевать, но вдруг на него так навалился сон, что он едва успел добрести до койки.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. СУЕТА И БЕГОТНЯ

Лирическое отступление четвертое. Невыстрелившее

Указательный палец снайпера, держащего в прицеле голову вышедшего в сопровождении небольшой свиты из офиса человека, выбрал свободный ход спускового крючка. Еще одно легкое усилие, и у клиента в голове появится лишнее, не запланированное анатомией отверстие. Шел 1995 год, и изрядная доля коммерческих вопросов решалась именно так. Есть человек – есть проблема, нет человека (грохнули только что) – дальше сами знаете.

В самый последний момент он вдруг ослабил давление на спуск и с большим интересом вгляделся в лицо заказанного. Что-то ему показалось знакомым в этом человеке. Зашипела рация.

– Двенадцатый, говорит третий, прием.

– Двенадцатый слушает, прием, – ответил снайпер голосом, почти не отличимым от принадлежащего охраняющему чердак парню, а сейчас валяющемуся в углу, оглушенному и связанному.

– Доложите обстановку.

– Без изменений.

– Продолжайте наблюдение.

– Понял, конец связи.

– Конец связи.

Где же он встречал раньше этого высоченного блондина в роскошном костюме? Явно, не в Кремле и не в Мосгордуме, туда снайпер был не ходок. А ну-ка повнимательнее, так, походка легкая, стелющаяся. Так когда-то учили ходить и самого стрелка. Левой руки у него нет, вон протез и перчатка на кисти. Вспоминаем... Нет, это ничего не говорит. Так, коротковатая для такого верзилы шея, что-то вспоминается. Стоп, есть, вспомнил. Человек, которого пару минут назад могло не стать, почесал правую бровь сгибом указательного пальца правой руки. Вспомнил, черт подери. Свиделись-таки, капитан. Слава богу, что не выстрелил...

Стрелок разобрал винтовку и аккуратно уложил ее в небольшой рюкзачок, затем подошел к связанному охраннику и потер ему уши. Парень застонал. Он сорвал скотч с губ связанного, тот набрал полные легкие воздуха и собрался было заорать, но почувствовал острие ножа у горла.

– Не надо шуметь, – сказал ему кто-то на ухо. – И не нервничай, я не стрелял. Скажи-ка мне, как я могу связаться с твоим хозяином?

– Я ничего тебе не скажу, можешь меня убить.

– Дурак ты, мальчик. Хотел бы убить, давно бы убил. Ладно, прощай, – и, аккуратно заклеив герою-охраннику рот, несостоявшийся киллер покинул чердак, не забыв прихватить с собой рацию.

Отойдя метров двести от офиса, он остановился у входа в какое-то кафе, среднего роста мужчина в джинсах, свитере и кроссовках, с рюкзачком за спиной, безобидный и беззащитный с виду. Таким безбоязненно хамят в транспорте школьники младших классов, а дуралеи чуть постарше останавливают и нагло требуют денег на пиво. Поправил очочки на носу, не торопясь закурил и включил «уоки-токи»:

– Третий, прием.

– Слушаю, двенадцатый, прием.

– Ваш двенадцатый лежит на чердаке связанный.

– Ты его...

– Я сказал, связанный. Смелый парень, на мои вопросы отвечать отказался. Был бы чуток повнимательнее, цены бы ему не было.

– Ты...

– Едва не забыл, обращайтесь ко мне на вы.

– Хорошо. Что вам надо?

– Слушайте меня внимательно, меня наняли решить вопрос с вашим хозяином. Стрелять я не стал. Мне нужен контактный телефон, по которому я мог бы поговорить с ним, например, телефон его приемной. Сами понимаете, это не является военной тайной.

– Согласен с вами, записывайте.

– Говорите, я запомню. Ясно, спасибо. Я буду звонить завтра в 11.30. Сделайте так, чтобы в это время ваш хозяин был доступен.

– Я все ему передам. Как вы представитесь?

– Как человек, который не стрелял.

– Понял.

– Рацию найдете в урне у кафе, как там его... А, «Восточное». Конец связи.

На следующий день он позвонил, как и обещал, в оговоренное время, представился, и его соединили с нужным человеком сразу же.

– Слушаю.

– Это хорошо, что слушаешь. У тебя есть чистый телефон?

– Да.

– Тогда перезвони мне на номер... Это мой чистый телефон.

– Да.

– Перезвонил.

– Ну здорово, капитан! Хорошо, что я тебя узнал, не взял лишний грех на душу.

– Я, вообще-то, подполковник. Когда и где мы встречались?

– Афган, август восемьдесят пятого, под Кундузом. Там духи нашу колонну разбили, а вы нас выручили. Вспомнил?

– Да. – И он действительно вспомнил. Обжигающий зной, чад и вонь от горящей человечины и техники, убитые и раненые. В тот раз духам крепко подфартило, они уничтожили почти всю небольшую колонну спецназа одной из смежных организаций.

– Ты меня еще в госпиталь доставлял. Помнишь?

– Помню. – Он вспомнил невысокого хрупкого паренька со снайперкой, который, несмотря на три дыры в организме, до последнего вел бой и даже уничтожил пулеметный расчет. – Я так понял, теперь мы квиты?

– Не совсем. Видишь ли, я знаю заказчика.

– О как.

– Именно. Они там почему-то не доверились посреднику и отправили на переговоры со мной своего человека, а я его потом немного отследил.

– Природное любопытство?

– Элементарная осторожность. Короче, той конторой командует тип по фамилии Агафонцев. Тебе это что-то говорит?

– Я должен тебе верить?

– Твои проблемы. Если есть настроение, пошли кого-нибудь на Курский в камеру хранения. Ячейка... код... Там кассета с записью разговоров и парочка фотографий. Так что думай, тебе решать. Все, теперь мы точно квиты, прощай.

– Уходишь в отпуск?

– Уже ушел на пенсию, со вчерашнего дня. Я, вообще-то, уже не в России. Еще раз прощай и, это, прости.

– Прощай, удачи.

Глава 13. Утро стрелецкой казни

Проснувшись, Сергей не сразу смог уразуметь, где он и когда: в Африке, в конце XX века, или же у себя дома в Москве, в начале XXI? Через некоторое время все-таки понял, что дома, здесь и сейчас. Легче от этого особо не стало, похмелье навалилось и придавило, как снежная лавина.

Пил он редко, по двум причинам, и обе были главные: не очень-то хотелось и довольно-таки плохо бывало потом. Выпить Волков мог изрядно, но наутро регулярно чувствовал себя много хреновей, чем тот, кого он тащил домой. Когда-то этим феноменом, было дело, интересовались медики в погонах и даже выдвинули несколько рабочих гипотез. Наибольший интерес представляли две из них: генетическая (действительно, насколько Сергей помнил, ни отец, ни мать никогда не баловались спиртным, и, по их словам, наследственно) и общенаучная («а хрен его знает...»). Обогащенный столь весомым теоретическим багажом, Сергей безропотно переносил состояние «наутро после», никогда не похмелялся и терпеливо ждал, когда станет чуть лучше. Потом, с годами, понял, что в этом состоянии несколько помогает... небольшой кросс с последующими водными процедурами.

Слегка поправив здоровье проверенными методами, он заварил себе крепкого кофе и, устроившись у окна на кухне, попытался поразмыслить под вышеупомянутый кофе с сигаретой. Отхлебнув с отвращением тонизирующего напитка и давясь табачным дымом, начал подводить первые итоги. На первый взгляд ситуация казалась ясной и простой, как дверь в военкомат: злобный и ужасный Литвиненко через группу подставных идиотов (кого, в случае чего, не жалко) крутит свои дела и нехило наваривает денежку. Все главные действующие лица выявлены, расклады определены – короче, за работу, товарищи! Достаем из схронов автоматы и устраиваем супостатам закат солнца вручную. Дорогого Владимира Никифоровича без всяких сомнений умножаем на ноль (какая ни будь у него охрана, от выстрела снайпера ей клиента не уберечь), остальным делаем разного калибра гадости и пакости, и путь открыт к победам. Короче, вперед, за родину, за... (кто там у нас?), враг будет разбит, гонорар нам заплатят! Однако какое-то мелкое и подленькое «но» портит всю такую простую и ясную диспозицию. И это самое «но» заключается как раз в личности, казалось бы, главного действующего лица.

Конечно же, Вова Литвиненко парень хитрый и неглупый, но не более того. Операция такого масштаба с прихватами везде и на всех почти уровнях ему явно не под силу. Кто-то стоит за ним, как тогда, в Африке, четырнадцать лет назад, и этого кого-то неплохо было бы поспрошать, кому и зачем понадобилось летом девяносто первого уничтожить группу спецназа. Так что рановато вы, Сережа, губы раскатали, возрадовались: нашелся, дескать, главный супостат, щас мы его к ногтю. Хорошо еще по пьяни не стал чистить ружье и выплавлять серебряные пули с монограммами.

Надо же, с бодуна, а как думается! Хотя какой уж там бином Ньютона, просто возрадовался чрезмерно от нежданной встречи, вот и размечтался и только с похмелья начал, как то ни смешно, мыслить трезво.