Анна Данилова - Черное платье на десерт Страница 16

– Николай? Это Катерина Смоленская. Мне сейчас в голову пришла одна мысль. Ведь ювелирный магазин находится рядом с библиотекой, верно? Вы были там? Опрашивали работников библиотеки? Не работает? Почему? Понятно. Так я и думала… Я сейчас приеду.

– При чем здесь библиотека? – Карина стояла за спиной гостьи и громко и часто дышала. – Она не работает уже больше года – там мало платят, поэтому никто туда не идет. Да и здание само в аварийном состоянии… Что вы хотите там искать?

– Я думаю, что вы и сами знаете… – Катя посмотрела в глаза Карины. – Вы давно увлекаетесь этим?

И Карина не успела ничего предпринять, эта стриженая блондинка схватила ее за руку и задрала рукав платья. Бурые, почти черные пятна на сгибах и следы уколов на коже говорили сами за себя.

– Героин?

– Да. – Карина закрыла лицо руками. – Это он меня приучил, он, а сам не делает этого. Он говорит, что ему со мной интереснее, когда я такая…

Посмотрите, я вся в синяках… – Она оголила бедро и показала темно-красную борозду со следами запекшейся крови. – Он зверь, конечно, но я его не убивала…

– Почему вы так испугались, когда я заговорила о библиотеке?

– Я не испугалась. Просто я слышала, что все стены библиотеки сгнили, а у нее с магазином одна стена общая, ее грибок ест… Да и просела она, там трещина… Яша сделал в магазине ремонт, прибил пластиковые панели, но все равно, сказал, стена опасная.

Ее уже всю колотило.

– Вам надо лечиться. Если хотите, я вам помогу. Вы же не бедная, у вас есть деньги, а потому лучшее, что вы сейчас можете сделать, чтобы спастись, это поехать в Москву и найти там человека, который сумеет вас вылечить; ядам вам его адрес… Поедете? Если надо, остановитесь на время у меня… пока здесь все не утрясется. Карина, вы молодая женщина, вам еще сына воспитывать…

– Сына сегодня увезла в горы сестра мужа.

– Они знают про вас?

– Конечно, знают.

– Решайте. Возможно, вашего мужа уже нет в живых, я не могу не предположить этого, тем более что он, как вы и сами сказали, имел здесь, среди местных, вес. Но состояние свое он нажил не золотом, и вы это прекрасно знаете.

Туапсе – маленький городок, в котором живут обнищавшие, в недавнем прошлом советские люди; и лишь единицы, успевшие построить на берегу недвижимость и теперь выгодно сдающие квартиры отдыхающим, могут позволить себе такую роскошь, как ювелирные изделия. Вы не знаете, откуда ваш муж получал товар?

– Из Ферганы, – упавшим голосом ответила Карина.

Глава 4

Светлана Мальцева, так звали подружку Веры Холодковой, сразу впустила Изольду с Чашиным к себе в квартиру, провела на кухню и, предложив им сесть, устроилась напротив с сигаретой в руке. Высокая, худая, с длинными прямыми волосами соломенного цвета и сильно набеленным пудрой лицом с пятнами нездорового малинового румянца на высоких скулах, в широком, стянутом шелковым шнурком розовом халате, она смотрела на незваных гостей большими прозрачными серыми глазами, в которых крупными чернильными каплями застыли черные зрачки, и нервно качала головой.

– Чаю хотите? – спросила она. – У меня и кофе есть, и молоко…

– Да нет, Света, спасибо, – мягко отказалась Изольда, осматривая уютную и чистенькую кухню с геранями на подоконнике, оранжевыми веселыми занавесочками на окнах и вычищенными кастрюльками на плите. – У вас здесь хорошо.

– А вы что думали, если я проститутка, то у меня кругом грязь? Да мне эта квартира досталась кровью и потом, так неужели я превращу ее в свинарник?

Ну да ладно, вы же не обо мне пришли толковать… О Вере. Мне до сих пор не верится, что ее уже нет. Но предупреждаю сразу: я ничего о ее смерти не знаю – ни причины, по которой она могла бы выброситься из окна гостиницы, ни того, кто помог бы ей это сделать. Вера была не болтушка, умела держать язык за зубами, а потому в этом плане на нее всегда можно было положиться. Я имею в виду, – она сделала паузу и внимательно посмотрела Изольде в глаза, – что она никогда и ни за что не стала бы никого шантажировать. Что касается денег, то они у нее, безусловно, были, но не такие, ради которых можно было бы ее убить, тем более что они наверняка хранились у нее дома, а не в гостинице и уж, конечно, не в сумочке…

– Скажите, Света, откуда у Веры это странное желтое платье? – спросила Изольда, тоже закуривая. – Это ее платье?

– Платье прикольное, чумовое, неформальное… Я сначала не поверила, что Верка отдала за него такие бешеные бабки: потратилась на дорогую ткань, английскую сетку, заменявшую ей подкладку, на портниху… Она срисовала этот фасон не то с какой-то американской киноактрисы, не то с нашей местной артистки, с которой Вера хоть и не была знакома, но много рассказывала мне о ней…

– Вы можете назвать ее имя?

– Нет, я не знаю, как ее зовут, но похоже, что эта девица сильно потрепала нервы Верке…

– В смысле?

– У Веры был парень, она его очень любила, но он бросил ее и ушел к этой артистке.

– Артистке? Она что, работает в театре?

– Я думаю, что она работает в основном в постели, но выдает себя за артистку. Вера рассказывала мне про нее разное: что она со сдвигом, любит выпить, что волосы у нее накладные и ресницы тоже, что…

– Она проститутка?

– Не знаю я… – махнула рукой Светлана и отвернулась к окну. – Вера-то могла наговорить про нее всякое-разное, но главное-то я поняла – эта сука увела у нее парня. Причем, не простого сутенера, а человека, с которым у нее все было хорошо, который купил ей и машину, пусть даже подержанную, и шубу, и брюлики…

– Ты знакома с ним? Знаешь его?

– Да кто его у нас в городе не знает?.. – прошептала Света, краснея так, как если бы вдруг поняла, что проговорилась.

– Савелий? – предположила Изольда, имея в виду одного из самых известных в городе преступных авторитетов, молодого парня, сумевшего прибрать к рукам чуть ли не треть города и сплотившего вокруг себя практически неуязвимую братву. Она вспомнила, что выкрикнула Вера перед смертью: она сказала: «Позови Сару». Скорее всего не «Сару», а «Саву» – производное от Савелия…

Света не ответила. Но ее молчание было красноречивее всяких слов.

– Да, с ним трудно будет побеседовать, если вообще это возможно… – вздохнула Изольда. – Он долго с ней встречался?

– Он ни с кем долго не встречается.

– Это почему же?

– Такой… – пожала она плечами. – Но он бы вам все равно ничего не рассказал, потому что к смерти Веры никакого отношения не имеет. Говорю же, у них все было нормально…

– Послушай, вот ты говоришь, что у них все было нормально, а что это может означать в вашей среде? Разве то, что он не намеревался оставаться с ней долго, можно назвать нормальными отношениями?

– Нормально, значит, он не отдавал ее на забаву своим друзьям и относился к ней по-человечески – дарил подарки, давал деньги, купил шубу…

Разве это нельзя назвать нормальными отношениями?

Изольда не сочла нужным развивать эту тему, а потому заставила себя замолчать, чтобы не наговорить этой девице лишнего.

– Света, по-моему, ты что-то недоговариваешь… – вступил в разговор молчавший до этого Чашин. – Наплела здесь с три короба про какую-то артистку, которая на самом деле никакой артисткой и не является, зато увела у Веры ее парня… Но при чем здесь платье? Ты видела эту девушку в желтом платье или же тебе рассказала о нем Вера?

– Девушку я не видела вообще, но видела, как Вера рисовала фасон этого платья и при этом материлась… Казалось, она не понимает, что Сав… что он нашел в этой выскочке… Я думаю, что она хотела одеться так же, как ее соперница, иначе зачем бы она стала заказывать себе это платье?

– Но зачем ей было одеваться как соперница?

– Здесь могут быть только две причины. Первая, это если она хотела понравиться ему и доказать, что и она не хуже этой девицы, то есть показать ему, на что она способна ради него, раз уж ему так нравятся подобные стильные штучки. И вторая – появиться перед ним неожиданно, да так, чтобы он принял ее за ту, другую… Только вот зачем ей это было нужно, я не знаю…

– А ты не могла бы вспомнить, что конкретно Вера говорила о своей сопернице? И с чего ты взяла, что она артистка?

– Знаете, она при мне не произносила ее имени, но называла ее почему-то пташкой залетной, из чего я сделала вывод, что она не местная, а потом вдруг Вера попросила проводить ее в театр, где у нее было какое-то дело, связанное с этой «пташкой». Спрашиваю, какое именно? Отвечает: хочу такое же платье, как у нее…

– Ты проводила ее?

– Проводила. Она попросила меня подождать ее внизу, в холле, ну я и ждала минут двадцать…

– А ты часто ее сопровождала? И вообще, зачем ей понадобилось твое присутствие?

– Она словно боялась чего-то… В ней чувствовалась какая-то неуверенность в себе. Оно и понятно – в театр все-таки пришла, а не в «Братиславу», где знала каждый закуток…