Анатолий Ромов - Тень чужака Страница 16

— Миша, ты понимаешь это или нет?

— Понимаю, — сказал Шутов. Глушитель мешал говорить. Осознав это, говоривший положил кольт себе на колени. Суставом указательного пальца почесал нос, скрытый верхним краем повязки. Сказал:

— Ладно. Не буду тянуть кота за хвост, начну с главного. Только запомни, Миша, у тебя два выбора. Ты говоришь с нами откровенно, и тогда все твои неприятности кончаются. Это выбор первый. Есть и второй: ты начинаешь темнить. Тогда извини. Мы однозначно вгоняем тебе маслину в горло. После чего глушилку свинчиваем, а кольт кладем тебе в руку. Получится клево: еще один хомут добровольно ушел из жизни. Как, нравится тебе такой вариант?

Ответить было не просто. Но и затягивать с ответом было нельзя. В конце концов, помедлив самую малость, он сказал:

— Нет.

— Приятно слышать. Наконец-то слышу речь не мальчика, но мужа. Поэтому спрашиваю: ты принимал участие в заварухе в аэропорту?

После этого вопроса все вставало на свои места. Изучив его реакцию, говоривший дотронулся глушителем до его подбородка:

— Что молчишь, Миша? Ты не понял вопроса?

— Нет, не понял… — Шутов сказал это, немного наигрывая испуг. — О какой заварухе вы говорите? В каком аэропорту?

Напарник спросил по-английски:

— Что, он раскалывается?

— Нет. Валяет дурака.

— Переходи на английский. Расколем его в секунду. Или кончим.

— Сейчас… — Сидящий на кровати посидел, склонив голову набок. Наконец сказал по-английски: — Я имею в виду заваруху в аэропорту Фэрбенкса. С трупами. Или, может, ты о ней ничего не знаешь?

— Почему же… Если вы имеете в виду перестрелку, которая была в аэропорту неделю назад… И захват заложницы… Вы это имеете в виду?

— Это, это, — сказал сидящий на кровати. — Ты участвовал в этой операции?

— Нет.

— Нет? Ты за кого нас держишь? За дураков?

— Слушай, давай пришьем его, — сказал крепыш. — Мне он надоел.

Они не знают, что он был в группе захвата. Точно. Если бы они это знали, они бы все вопросы ставили по-другому. Но они видели его в Фэрбенксе. Знают, что он жил в гостинице. Знают, что его кольт приспособлен для навинчивания глушителя. Может, они каким-то образом ухитрились засечь его встречу с Редвортом. Не зная, конечно, кто такой Редворт. Все это могло навести на какие-то подозрения. Но не более того. Выдержав взгляд спрашивающего, сказал:

— Ребята, я что-то не пойму. Вы деловые ребята, это я вижу. Но чего-то вы не с того конца на меня навалились. Меня перевели с одного места работы на другое. То есть сюда. Так, по делу, порядки вы вроде бы должны знать. Если человека переводят с одного места работы на другое, его никогда не поставят на операцию где-то в промежутке. То есть в том месте, которое вас интересует, в аэропорту Фэрбенкса. Да, там была какая-то ошибка, я о ней слышал. О ней весь город слышал, в газетах писалось, все такое. Но я в этом деле не участвовал. Если, конечно, вас интересует именно это.

Наступила долгая пауза, причем ему показалось: оба смотрели на него довольно напряженно. Наконец сидящий на кровати покосился в сторону крепыша:

— Что скажешь?

— Скажу, что все так, как мы думаем. Он скрытый коп.

— Да?

— Конечно. Он и говорит, как скрытый коп. Ты что, не понял?

Все правильно, подумал Шутов. Эти ребята из тех, кто перетащил чемодан с золотом на «сессну». И потом ушел на ней с концами. Серьезные ребята. Сейчас они загоняют его на острие бритвы — надеясь, что он не сможет по нему пройти. Им не до пустяков. Им в самом деле очень важно понять, кто стоял во главе операции. Похоже, они знают, что одним из таких людей был Байер, — иначе бы тот, кого они называют Аркер, не открыл бы огонь по Бартенсу. Теперь получается — Байер мертв. Если предположить, что они поверили, что Байер мертв, им важно проверить всех остальных. Тех, кто может вызывать хоть какие-то подозрения. Именно поэтому они и приехали сюда, к нему. Такие ребята не любят неясностей, им важно убедиться вот так, лицом к лицу, вплотную, что он мог иметь хоть какое-то отношение к операции. Или — убедиться, что не мог.

— Пожалуй. — Сидящий на кровати перевел взгляд на Шутова. — Ты в самом деле очень похож на скрытого копа. Объяснить тебе, что такое скрытый коп?

— Объясните. Хотя, на мой взгляд, все копы скрытые.

— Дурочку валяешь? — Пригнувшись, крепыш взял его за горло. Трясанув, прохрипел: — Гад, ты что, не знаешь, что такое скрытый коп? Не знаешь? Не знаешь? Объяснить тебе, гад? Объяснить? Объяснить?

При каждом слове он встряхивал голову Шутова. Наконец сидящий на кровати остановил его, перехватив запястье.

— Кончай… Придушить его успеешь, сначала давай выясним, что и как.

— Мы уже все выяснили! Он кончил Аркера!

— Нет, не выяснили. — Напарник с превеликим трудом оторвал руку крепыша от горла Шутова. Крепыш, издав злобное ворчание, отошел, продолжая сверлить Шутова прищуренными глазками. Сидящий на кровати продолжил:

— Значит, про скрытого копа. Скрытый коп означает оперативника, работающего под обычного копа. Спрашиваю: это одно и то же, что обычный коп? Или нет? Как, ответишь?

Стараясь не отводить взгляда от глаз спрашивающего, Шутов выдавил:

— Отвечу. Наверное, скрытый коп — не то же самое, что обычный коп.

— Не наверное, а точно. Так что не держи нас за дураков. Обычному копу нет надобности иметь кольт с нарезкой для глушителя. Поскольку, если надо, он лупит из своей пушки, не скрываясь. А вот скрытому копу глушитель очень даже может пригодиться. Для выполнения особых поручений. Я понятно объяснил?

— Понятно. Ладно. Тогда я — скрытый коп. И все остальные здесь в Минтоукуке тоже скрытые копы. Поскольку этот кольт мне выдали из местного арсенала.

— Из местного арсенала? Ну ты остряк. — Из-под маски раздался смешок. — Решил, что таким макаром можешь нас прихватить? Напрасно.

Конечно, насчет арсенала он врал. Но это был его последний шанс, единственное, на что он мог рассчитывать, поскольку ему важно было выиграть время. Кроме того, если бы они вдруг клюнули на «арсенал», он бы смог развить эту тему лучше.

— Ладно, хотите считать меня скрытым копом, считайте. Мне от этого ни жарко, ни холодно. Только любой коп знает, что половина пистолетов во всех отделениях полиции Штатов снабжена нарезками для глушителей.

— Значит, ты взял этот кольт из местного арсенала, чтобы положить под подушку? — Похоже, сидящий на кровати решил его загипнотизировать.

— Почему нет? Он вполне для этого подходит.

— То есть ты получил его только сегодня утром?

— Конечно.

— Ну да. — Говоривший размеренно прокашлялся. — Я забыл, личного оружия ведь сейчас копам не дают. Так ведь? Они пользуются казенным.

— Не так. Личное оружие копам дают. Офицерам.

— Да? — Говоривший изобразил удивление. — У копов есть личное оружие?

— Есть, я же сказал.

— И у тебя есть?

— И у меня есть.

— Здесь?

— Здесь.

— Покажешь?

Шутов молчал. В конце концов говорившему пришлось переспросить:

— Так покажешь или нет?

— Показал бы, если бы не был полицейским. Но поскольку я полицейский, это будет должностным преступлением.

— Да? — Сидящий на кровати хохотнул. — Что делать, малыш. Придется тебе пойти на должностное преступление. В противном случае, увы, я буду вынужден, как обещал, вогнать тебе маслину в горло. Показывай свое личное оружие, которое, как ты говоришь, у тебя есть. Или, уж извини, тебе придется раскрыть пасть, чтобы я смог сунуть туда пушку. Одно из двух.

Изобразив раздумье, Шутов в конце концов выдавил:

— Ладно. Я вынужден поддаться давлению.

— Что делать, малыш. Поддавайся. Только скорее.

— Ладно. Пистолет лежит внизу, в тумбочке для телевизора, в ящике. Там, за книгами лежит альбом. Называется «Тысяча рецептов». Пистолет в нем.

— Да? — Сидящий на кровати повернулся к крепышу. — Сходи посмотри.

Крепыш ушел. Сидящий на кровати, повернувшись к Шутову, смотрел на него молча. Шутов их почти не обманывал, второй пистолет, «магнум», в самом деле был его личным оружием — так же, как и кольт. Просто у пистолетов было разное предназначение: кольт Шутов носил с собой всегда, «магнум» же брал лишь иногда, для подстраховки, засовывая под специальную резинку под брючину, возле лодыжки.

Крепыш вернулся довольно скоро. В руках он держал альбом «Тысяча рецептов», а точнее, лакированную шкатулку, очень умело имитировавшую альбом. После того как он остановился возле кровати, напарник спросил:

— Ну что?

— Ничего. Я поковырялся — открыть нельзя. Но так он вроде тяжелый.

— Дай-ка. — Взяв коробку, сидящий на кровати покрутил ее, пытаясь найти скрытый запор. Не найдя, посмотрел на Шутова: — Эта штука открывается?

— Конечно. В верхней части переплета, у корешка, есть два штырька. Найдите их.