Игорь Волгин - Алмаз королевы Страница 16

— Ты лучше скажи, когда мы встретимся. Мне надоело ждать твоих звонков.

— Я тоже по тебе соскучился… — Алексей засмеялся. — Непривычно как-то одному хозяйничать в доме… Ладно, встретимся послезавтра. Посмотришь, как я устроился.

Вика положила трубку.

Взволнованная разговором, она какое-то время сидела неподвижно. За окнами темнела ночь. В сумеречной палате ворочались старухи, страдающие бессонницей.

Наконец она вздохнула и придвинула к себе книгу. Чтение не шло. Мысли ее были далеко, строчки прыгали перед глазами. Она отложила роман и откинулась на стуле. До чего же скучно здесь по ночам среди больных старух! Зря, наверное, она вообще связалась с медициной. Лучше бы поступила на курсы переводчиц или секретарей-машинисток. ..

Начали слипаться ресницы. Не выспалась днем, вот теперь и тянет ко сну. Хоть бы Бутыкин, что ли, позвонил…

В номере гостиницы «Орленок» затрезвонил телефон.

— Господин Шредер?

— Да, я. А это Дмитрий?

— Вы угадали.

— Что нового?

— Мы нашли интересующего вас человека.

— Прекрасно. Но как я узнаю, что это он?

— Это уж ваши проблемы. Мы свою работу сделали. Имя, фамилия и возраст совпадают. Он приехал из Германии в конце июня и перед самым отъездом ему там вырезали аппендицит.

— Тогда это должен быть он!

— Все дело в том, господин Шредер, что вам будет довольно трудно с ним встретиться.

— Трудно? Почему?

— В настоящее время он сидит в тюрьме, в одиночной камере, и допуск к нему крайне ограничен. Он проходит по одному очень серьезному делу, связанному с серией заказных убийств. Его разрабатывает Генеральная прокуратура.

Шредер сник. Не выпуская трубки, он уселся в кресло.

— Очень сожалею, Дмитрий, но мне он нужен живым и невредимым, и главное — я должен иметь с ним разговор наедине, вне стен тюрьмы. И, разумеется, о моем с ним общении никто не должен знать… Так что, я считаю, работу вы до конца не выполнили.

— Вы недооцениваете наших возможностей, господин Шредер. Мы готовы изъять его из камеры и привезти к вам.

— Как вам это удастся?

— А уж это наше дело. Но бегство узника будет связано с дополнительными расходами.

— Сколько?

— Вам это обойдется в четыреста тысяч долларов. Вместе с обговоренными ста тысячами это составит полмиллиона.

— Я запрошу Берлин. Но в случае согласия сразу должен предупредить: деньги будут выплачены только после того, как мы убедимся, что это тот самый человек.

— Каким образом вы собираетесь в этом убедиться?

Я задам ему пару вопросов о его поездке в Германию. В зависимости от ответов я приму решение.

— А если он не захочет отвечать?

— Вы должны сделать так, чтобы захотел. Это ваша проблема. В конце концов, мы платим пятьсот тысяч долларов!

— Хорошо, — согласился Дмитрий после секундной заминки. — Он ответит на ваши вопросы.

— Если это действительно тот человек, то вы передадите его моим людям, а я выплачу вам деньги.

— Наличными, господин Шредер!

— Я понимаю.

— На операцию по изъятию его из следственного изолятора нам потребуется два дня.

— Отлично. Но помните, что мне он нужен живым и невредимым!

— Доставить его в наручниках?

— Желательно.

— Итак, можно считать, что мы договорились?

— Позвоните мне завтра в полдень. Я переговорю с Берлином.

— О'кей. Завтра в полдень.

Шредер положил трубку на рычаги и оглядел окруживших его напарников.

— Петров в тюрьме, — сообщил он. — Но эти ребята берутся вытащить его оттуда за два дня. Это обойдется боссу в лишних четыреста штук баксов.

Йост присвистнул:

— Четыреста штук!

— А босс согласится? — засомневался Гизе.

— Наверняка. Помните, что говорила Хельга? Камень в желудке может дать о себе знать в любой момент! Если Петрова с острой болью отправят в госпиталь, то все. На алмазе можно ставить крест. Поэтому у нас нет времени на поиски. Дорог каждый день.

— Но все-таки как мы узнаем, что это тот самый Петров? — спросил Штольц. — У нас даже фотографии его нет.

— О, — ухмыльнулся Шредер, — я задам ему два пустяковых и совсем невинных вопроса, на которые настоящий Петров должен ответить не моргнув глазом: в каком городе он делал операцию аппендицита и какого числа его привезли в госпиталь.

— Гениально, шеф! — восхитились сообщники.

— А когда он окажется у нас в руках, мы отвезем его в лес и вспорем ему живот… — добавил главарь.

Немцы загоготали, довольно зацокали языками и принялись откупоривать банки с пивом.

Бандит по кличке Крученый положил телефонную трубку и посмотрел на развалившегося в кресле Кащея.

— Отлично, Крученый, ты хорошо справляешься со своей ролью, — сказал Кащей. — Похоже, лох тебе верит!

Бандит засмеялся:

— И не таким мозги прочищали! Кащей снял с себя наушники, подключенные к телефону.

— Видать, здорово ему приспичило с этим Петровым, — проворчал он. — Тем легче будет его обуть!

Находившиеся в комнате Боб и Чурбан заухмылялись: дело пахло большими деньгами!

Затея с объявлением в газете принадлежала Кашею, который из своих тридцати двух лет ровно половину отсидел в местах не столь отдаленных. Освободившись по амнистии, он сколотил банду и продолжал заниматься излюбленным промыслом — извлечением денег из бумажников доверчивых простаков. Способы для этого он изобретал самые разнообразные — от вульгарного рэкета до подделок банковских векселей и организации несуществующих фирм. В последние годы Кащей не брезговал и грабежами, случались и мокрые дела. Но главным его пристрастием оставалось мошенничество. Перевоплощение в частного детектива было не более чем импровизацией свободного художника. Кащей и сам не рассчитывал, что из этой затеи получится что-нибудь путное. Появление немца, готового платить фантастические деньги за поиски какого-то Петрова, показалось ему даром небес.

— Жирный клюнул карась, ох жирный! — Смеясь, он сунул в рот сигарету с анашой и щелкнул зажигалкой.

— Шеф, заманим его куда поглуше и чпокнем! — Верзила Чурбан сделал жест, словно вбил молотком гвоздь. — И без хлопот возьмем лавы!

— Заманить в глухомань не солидно, мы же уважающая себя детективная фирма! — Кащей самодовольно прищурился. — Тоньше надо работать, и наживку подводить не спеша, чтобы не сорвалось!

— Жалко будет, если уплывут денежки! — пробасил Чурбан.

— А чтобы они не уплыли, надо как следует пошевелить мозгами, — сказал Кащей и закинул ногу на подлокотник кресла.

В комнате наступила тишина. Дым от сигареты Кащея плыл к потолку.

Кащей был невысок и жилист. Чрезмерное употребление наркотиков высушило его, сделав похожим на обтянутый кожей скелет. С голой головой, запавшими глазами и перебитым носом он и впрямь напоминал ожившего мертвеца, особенно сейчас, в сумерках полутемной комнаты, когда за окном сгущалась ночь.

— Значит, так, — снова заговорил он. — Немчура будет брать на живца. Притащим ему Петрова в наручниках, как он хочет…

— Но он будет задавать какие-то вопросы! — напомнил Крученый. — Это может все сорвать.

— Надо с умом подойти к делу, — возразил главарь. — Обдумать план, расставить, где надо, людей… А немца охмурить — как два пальца обоссать, они же все бараны!

Боб и Чурбан захохотали. Крученый в сомнении покачал головой.

— Короче, так! — рявкнул Кащей и показал сигаретой на Боба: — Петровым будешь ты!

Улыбка сползла с лица Боба, однако он согласно наклонил голову.

— Как скажешь, шеф!

— Мы доставим тебя в джипе и выдадим лоху. Пойдешь в обмен на пол-лимона баксов!..

Чурбан снова захохотал, но Бобу на сей раз было не до смеха.

— А потом, шеф?

— Что — потом? — Кащей посмотрел на него недовольно. — Когда эти хмыри просекут, что ты не тот, мы с баксами уже далеко. А ты как-нибудь выпутаешься, тебе не впервой. Скажешь, что знать нас не знаешь, тебя поймали на дороге, затолкали в джип, надели наручники и заставили изображать из себя какого-то Петрова… В общем, сваляешь им ваньку, напоешь что-нибудь, они тебя и отпустят.

— Не ссы, Боб! — гаркнул Чурбан. — Они ничего не докажут!

Постное лицо Боба ясно говорило о том, что настроение его упало до нуля. Кащей стряхнул с сигареты пепел и поманил Боба к себе.

— Слышь, ну-ка подойди. Тот приблизился.

—Лох наверняка потребует предъявить ему шрам операции, — сказал Кащей. — Тебе аппендицит резали?

— Не-а.

— Ну, это дело поправимое. — Главарь зловеще yxмыльнулся. — Крученый, есть в доме шелковые нитки?

— Есть, шеф! Должны быть!

— Боб, снимай рубаху и штаны. Шрам мы тебе соорудим! Чурбан расхохотался, а Боб побелел как полотно.

— Давай раздевайся! — рявкнул Кащей. — При рacчете накинем тебе три штуки!

— А может, как-нибудь попроще? — пробормотал Боб. — Например, нарисовать?

— Все должно быть в натуре! Чурбан! Бери перо и приступай.

Верзила, ухмыляясь, опрокинул Боба на пол и задрал на нем рубаху. Главарь удобнее устроился в кресле. Посасывая сигарету, он с садистской усмешкой наблюдал, как Чурбан ведет ножом по вздрагивающему телу. Боб тяжело дышал и царапал пальцами паркет.