Уоррен Мерфи - Пир или голод Страница 16

Тамми снова водрузила на плечо покалеченную, но все еще вполне работоспособную видеокамеру. Даже накамерный свет загорелся, когда девушка нажала соответствующую кнопку. Вот только защитное стекло оказалось разбитым, и перед раскаленной лампой едва заметно вился парок.

Доктор Кромболд шагнул первым и огляделся. Заметив недоумение у него на лице, Тамми сказала:

– Помните, она заползла прямо под дверь? Поищите ее на полу!

Доктор Кромболд послушно опустил глаза.

– Не видно тут никакой пчелы, – огорченно выдавил он.

Тогда в кабинет вошел Вюрмлингер и стал внимательно разглядывать помещение.

На полу пчелы действительно не оказалось. Не было ее и под массивным столом красного дерева. Ее искали под ящиками каталога, в корзине для бумаг, даже среди костей человеческого скелета, стоявшего в кабинете в качестве иллюстративного материала. При этом скрепленные стальной проволокой кости скелета зловеще позвякивали.

– Нет никакой пчелы!

Тогда в кабинет осторожно проскользнула Тамми и стала светить ярким накамерным светом во все углы, приговаривая:

– Сейчас выманю маленькую бестию...

– Несомненно, она уже давно мертва, – настойчиво повторил Вюрмлингер.

– Не поверю до тех пор, пока своими глазами не увижу ее мохнатое дохлое тело.

Вюрмлингер как-то странно вздрогнул и озадаченно взглянула Тамми.

– Так вы говорите, она была мохнатая?

– И даже очень! Смотрелась прямо как крошечная варежка в черную и желтую полоску.

– Значит, это был шмель, обыкновенный шмель!

– Невероятно обыкновенный! Я никак не могла его убить, словно это было не насекомое, а Кощей Бессмертный!

– Вообще-то шмели по своей природе вовсе не агрессивны и очень редко кусаются.

– А здешний укусил, да еще как! И мы все это видели!

Вюрмлингер нахмурился.

– Вряд ли это мог быть трутень, самец медовой пчелы. Природа не снабдила их модифицированными яйцекладами, то есть жалами. Значит, и ужалить трутню нечем. К тому же у них нет мешочков с ядом. Итак, трутень не может ни ужалить, ни впрыснуть яд, поскольку у него просто-напросто нет такого биологического аппарата. Однако и шмели не склонны к агрессии...

– Найдите эту тварь и сразу поймете, что все как раз наоборот! – стояла на своем Тамми. – Ужасно злобная гадина!

Все, за исключением девушки, снова принялись за поиски пчелы. А журналистка стала медленно водить объективом вдоль стен кабинета, снимая все на пленку.

В конце концов мужчины были вынуждены сдаться и прекратить бесполезные поиски. Им так и не удалось обнаружить пчелу – ни живую, ни мертвую.

– Крайне странно... – бормотал Вюрмлингер.

– А может, она уже выползла из кабинета? – предположила Тамми.

В ответ доктор отрицательно покачал головой.

– Совершенно невозможно! После всего, что с ней произошло, она должна была непременно погибнуть.

– Жаль, пчела об этом не знала, – съехидничали девушка, гася накамерный свет.

Тут в проеме двери кабинета показалась чья-то голова, и Тамми невольно вздрогнула от неожиданности. У мужчины были высокие скулы и очень глубоко посаженные глаза. Одной рукой он придерживал дверь, и в глаза Тамми тотчас бросилось необыкновенно широкое запястье.

– Кажется, мы с вами знакомы? – вопросительно взглянула на вошедшего девушка.

– Вы когда-то работали стюардессой? – вопросом на вопрос ответил незнакомец с мощными запястьями.

– Нет.

– Тогда вряд ли мы с вами знакомы.

Предъявив свое удостоверение, мужчина представился:

– Римо Теан, Центр санитарно-эпидемиологического контроля. А вот Брюс Ри.

В кабинет тотчас шагнул старик азиатской внешности и, взглянув на Тамми, воскликнул:

– А я вас знаю!

Девушка тщетно пыталась узнать старика.

– Римо, это же Тамайо Танака! – фамильярно произнес кореец.

Вглядевшись в лицо блондинки, Римо сказал:

– Ах да! Я и не признал сразу-то, без этого жуткого грима под японку. Честно говоря, я думал, вас со скандалом уволили. Наверное, не я один видел, как ваш дурацкий парик гейши свалился прямо на камеру.

– Теперь я работаю на канале «Фокс», – обиженно надулась Тамми.

– Значит, я прав. Вас выгнали!

– Канал «Фокс» всегда в авангарде событий! Вся молодежь предпочитает наши передачи россказням этих блеющих овечек на других каналах!

– Подождите, и вам когда-нибудь стукнет сорок, – усмехнулся Римо.

Тамми упрямо тряхнула головой.

– Никогда!

– Нам нужен доктор Вюрмлингер, – сменил тему Римо.

– Я здесь! – с готовностью откликнулся ученый.

– Нам надо с вами поговорить. Наедине.

– О чем же?

– Мы занимаемся расследованием серии подозрительных убийств, так или иначе связанных с насекомыми. Похоже, тут что-то не так. Проблема заключается не только в пчелиных укусах.

В этот момент из правой глазницы скелета показались никем не замеченные пчелиные усики. Римо продолжал:

– Судя по всему, мы имеем дело с серийной пчелой-убийцей.

– Серийные пчелы-убийцы! Отличный заголовок! – радостно воскликнула Тамми.

– Замолчите! – резко прикрикнул на нее Римо, который плевать хотел на заголовки. Он преследовал совсем иную цель.

– Вы хотите сказать, что некий серийный убийца в качестве орудия использует пчел? – изумился доктор Кромболд.

– Вполне возможно, – кивнул Римо. Такая идея пока не приходила ему в голову.

В этот момент из правой глазницы скелета высунулась голова пчелы. Своими многофасеточными глазками, похожими на черные велосипедные отражатели, она пристально разглядывала Тамми.

– Я непременно сделаю сногсшибательную карьеру! – обрадовалась журналистка. – Мне не терпится рассказать об этих пчелах-убийцах всему миру!

И тут пчела атаковала девушку. Усевшись ей на голову, она выгнула свое пухлое брюшко и вонзила ядовитое жало как раз в макушку.

– Аи! – вскрикнула Тамми и шлепнула себя по голове. Увы, слишком поздно. Пчела успела увернуться.

Только тут до журналистки дошел весь ужас произошедшего. Прыгая, словно обезумевшая дикая коза, она принялась вопить:

– Она меня ужалила! О Боже! Она меня все-таки ужалила! Сейчас я умру! Боже, я умираю! Я уже чувствую, как начинаю умирать!

Стремительно шагнув вперед, Римо хлопнул в ладоши. Пчела оказалась в ловушке между крепко сомкнутыми ладонями.

– Вот она! – воскликнул Римо.

– Ничего подобного, ты ее упустил, – возразил Чиун, внимательно оглядывая кабинет.

– Я ее поймал! – настаивал на своем ученик.

– Ты промахнулся.

– Я не мог промахнуться!

Тем временем Тамми, забившись в угол и пытаясь найти место укуса, ерошила волосы и жалобно бормотала:

– Помогите мне! Кто-нибудь! Отсосите яд!

– Так делают только при змеиных укусах, – невозмутимо произнес Вюрмлингер без тени сочувствия в голосе.

– А что делают, когда жалит пчела?

– Она вас не ужалила, – заверил Тамми доктор Кромболд. – Ведь это трутень, а у трутней жала нет.

Тут пчела решила оспорить слова Кромболда и больно ужалила его в руку. Он испустил яростный вопль.

– Она меня ужалила! – воскликнул он скорее изумленно, чем разгневанно.

– У вас есть аллергия на пчелиный яд? – спросил подошедший к нему Вюрмлингер.

– Нет. Пчелы кусали меня много раз, и ничего страшного не происходило.

Взяв Кромболда за руку, Вюрмлингер принялся рассматривать место укуса.

– Но я не вижу никакого жала.

– Уверяю вас, она меня ужалила! И очень больно!

Тут Кромболд побагровел и стал задыхаться.

– Похоже, у вас анафилактический шок, – спокойно произнес Вюрмлингер. – Но это совершенно невозможно. Она никак не могла вас ужалить.

Доктор Кромболд кивнул головой в знак согласия относительно диагноза, то есть анафилактического шока, но отрицательно замотал головой при словах о невозможности быть ужаленным пчелой.

Схватившись за распухшее горло, он кое-как добрался до кресла и обессиленно рухнул. Через несколько секунд наступила остановка дыхания, а потом и сердечной деятельности. Агония продолжалась еще несколько секунд. Потом Кромболд весь обмяк и затих.

– Он умер? – выдохнула Тамми, все еще сидя в углу.

Римо и Чиун были слишком заняты попытками поймать летавшую вокруг них пчелу, чтобы что-либо ответить. Вюрмлингер, приблизившись, внимательно посмотрел на Кромболда.

– Да, он мертв.

– А почему я не умерла? – едва слышно спросила Тамми.

– Вы не страдаете аллергической реакцией на пчелиный яд.

– Он сказал, что у него тоже нет аллергии на пчел, однако...

Странный приглушенный голос девушки привлек к ней всеобщее внимание.

Тамми стояла в углу кабинета... на голове, широко расставив руки, чтобы поддерживать свое тело в таком не совсем обычном положении.

– Что вы делаете? – удивился Римо.

– Стою на голове.

– Мы видим. Но зачем?

– Чтобы из раны вытек яд, – наивно пояснила Тамми.

– Не поможет, – заключил Вюрмлингер.