Никита Филатов - Часы от президента Страница 16

– Готовы?

– Ну, голому собраться – только подпоясаться!

– Прошу к столу! Мы все уладили.

– В каком смысле? – Владимир Александрович взял нож и стал привычно намазывать бутерброд.

– Чай, кофе? Растворимый…

– Спасибо, я налью. Разрешите сахар?

– Пожалуйста… Мы опять связались с похитителями. Они согласны вернуться к прежним договоренностям.

– «Нулевой вариант»?

– Да. Как будто, ничего не было.

– Что от меня потребуется?

Хозяин отогнул манжету и посмотрел на циферблат:

– Схема простая… Около одиннадцати выезжаем. Оставляем в условленном месте деньги, забираем инструкцию. По ней находим тайник, где уже находятся приготовленные для обмена заложники.

Не поднимая на собеседника глаз, Виноградов отхлебнул кофе.

– Вас что-то смущает?

– Место назначали они?

– Да, – хозяин встал, обошел стол и застыл за плечом у Владимирома Александровича. – Вот, смотрите!

На скатерть легла сложенная в несколько раз карта-километровка:

– Здесь мы, вот это – трасса. Поворот, спуск… Видите значек? Это специальная площадка для грузовиков, раньше на ней водители-дальнобойщики останавливались.

– Понимаю.

– Так вот, деньги надо оставить под эстакадой. Там и будет записка – у правой опоры, которая ближе к дороге.

Виноградов потер переносицу:

– Интересно! – Судя по карте, подходы к площадке, да и сама она отлично просматривались со всех сторон. – А что нам мешает вместо долларов напихать бумаги? Или придумать какой-нибудь сюрприз… со взрывателем?

Собеседник вздохнул:

– Очевидно, так рассчитано, что забрав чемоданчик и убедившись в обмане, они успевают ликвидировать журналистов.

– Хорошо. А если наоборот? Выкуп бандиты получат, но вместо заложников мы найдем что-нибудь… – Владимир Александрович замялся, – что-нибудь совсем не то?

– Приходится рисковать. Выбора нет.

Помолчали.

Асхабов забрал карту и вернулся на место:

– Еще кофе? Не стесняйтесь.

– Спасибо, достаточно.

– Смотрите, – пожал плечами хозяин. – Скоро ехать, а дорога неблизкая. Неизвестно, когда вернемся… Дело в том, что похитители выдвинули условие. Догадываетесь?

Майор пожал плечами:

– Возможно. И какое?

– На «закладку» должны выйти вы. Лично. И никто другой!

– Они что там, в лицо меня знают? – удивился Виноградов.

Но теперь уже настал черед Асхабова пожимать плечами…

Со стороны это, наверное, смотрелось диковато.

Притихшие горы вокруг, дорога с осыпавшимися обочинами, безветрие и пустота… А посередине – одинокая фигура с портфелем.

Стараясь ступать по проложенной гусеницами колее, Владимир Александрович двигался в сторону автомобильной площадки.

Пистолет, так и не взятый назад Шамилем, стыдливо пригрелся за пазухой: толку от него сейчас не было бы никакого. Зато вызывающе оттягивал руку выставленный напоказ чемоданчик с валютой.

Страха не было. Не было привычной тревоги, куда-то исчезла даже накопившаяся за командировку усталость…

Виноградов хотел обдумать все это подробнее, но времени на самоанализ уже не оставалось – он с точностью до минуты вышел в условленное место.

Природа сама подарила его когда-то путникам для ночлега и отдыха. Почти на всем протяжении дорога петляла в узкой щели между почти отвесными склонами, но тут горы чуть-чуть расступились – и образовали ровную, вытянутую в форме эллипса площадку.

Говорят, когда-то здесь свободно, без помехи движению, можно было разместить полдюжины «камазов» и «татр» с прицепами. И для водителей имелось все необходимое: родничок, навес для мелкого ремонта у скалы, кострище… А главное – та самая металлическая эстакада, к которой сейчас направлялся Владимир Александрович.

– Если смерти, то мгнове-е-енной… если раны – небольшой!

Он тянул сейчас эту свою любимую революционную песенку, почти как молитву: не задумываясь, но с искренним чувством.

Качество исполнения оставляло желать лучшего: и музыкальный слух, и голос у Виноградова, конечно, были, но совместить их ему ещё ни разу не удавалось. Пел Владимир Александрович плохо. Отвратительно пел! Впрочем, кому не нравилось – могли и не слушать…

Особенно здесь.

Майор демонстративно уселся на полусгнившую скамью, всего в паре шагов от эстакады: пусть понервничают. Наблюдатели, мать их душу!

А может, и нету вокруг никого… Виноградов прикрыл глаза, помолился, теперь уже по-настоящему, и встал.

Прямо к вдавленной в грунт опоре «скотчем» был на совесть примотан полиэтиленовый пакет.

Владимир Александрович оглянулся. Поставил чемоданчик так, чтобы получилось устойчиво и незаметно со стороны дороги. Затем принялся отрывать виток за витком клейкую ленту…

– Ну, что? Прочитал?

К стыду своему Виноградов и не заметил, как очутился в окружении республиканских гвардейцев. Путь налегке, обратно, от эстакады к тому повороту, за которым майора высадили из машины, занял всего минут десять – значительно меньше, чем он шел с чемоданчиком.

– Да, вот. Смотрите.

Владимир Александрович протянул сверток.

Асхабов сунул руку под полиэтилен и достал из-под надорванной уже пленки бумажный конверт. Повертел его туда-сюда, но не обнаружив ни надписей, ни марок сунулся внутрь:

– Ага… Понятно.

– Где это? Далеко? – Полюбопытствовал Виноградов.

– Нет, не очень. Рядом.

Владимир Александрович опять взял у него из руки листок: стрелка, изображение микроавтобуса, несколько цифр и два слова печатными буквами. По-русски…

Запищал сотовый телефон. Асхабова вытащил трубку:

– Алле?

Выслушав сообщение, коротко ответил и дал отбой. Потом пояснил специально для майора:

– Они подьехали. Чемодан забрали. Проверили…

– Все в порядке?

Вопрос был задан невпопад, но Асхабов только махнул рукой:

– По машинам!

Колонна развернулась и пошла в сторону крепости. Но примерно через семьсот метров головной БТР нырнул вправо и почти не считаясь с отсутствием дороги запрыгал по руслу высохшей речки.

Стало не до расспросов.

Виноградова и его спутников без пощады швыряло от борта к борту и главное теперь было – не прикусить язык и уберечь голову от самых болезненных ударов.

Наконец, бронетранспортер застыл на месте – и Владимир Александрович уткнулся носом в спину здоровяку с переднего сиденья.

– Вылезаем?

– Да, пошли… Быстрее!

Белую «мазду» с тонированными стеклами заметили почти одновременно:

– Вон они! Все точно. Пошли?

– Спокойно.

Микроавтобус заполз передком на огромный валун, и стоял, почти уперевшись своими японскими фарами в небо.

Вокруг, конечно, ни души.

Однако, вместо того, чтобы сразу броситься к «мазде», Асхабов послал две группы на осмотр окресности – попадать в засаду ему больше не хотелось.

Потом вперед пошли бородач с миноискателем и ещё один сапер, и только после них командир гвардейцев приступил к самому главному.

Кабина была пуста.

– Ну, во имя Аллаха!

Задняя дверь микроавтобуса открылась легко, без скрипа.

– Господи…

На дне салона лежали два тела, накрытых большим и тяжелым куском брезента.

– Отойди-ка, майор! – Асхабов перегнулся внутрь, насколько это было возможно, и потянул на себя дальний край материи:

– Живой! Живой, да?

Тут и Владимир Александрович не разглядел даже, а угадал какое-то шевеление:

– Самошин? Ну, бляха… Живой!

Журналист был крепко-накрепко, по рукам и ногам спеленут парашютными стропами. Шея его профессионально фиксировалась петлей-удавкой, которая при этом удерживала ещё и забитый в рот кляп.

– Нож есть? А то задохнется от радости!

Опережая Асхабова, майор до конца сдернул с лежащих брезент:

– Гвоздюк?

– Вах-х…

Второго журналиста никто не связывал.

Нужды в этом, собственно, не было. Длинное, нескладное тело телевизионного оператора оказалось мертвым: одна ладонь у сердца, другая сжата в кулак.

На запрокинутом лице, вокруг синих губ темнели кровоподтеки.

– С ним что – все? Точно, да? – Не хотел верить себе Асхабов.

Владимир Александрович убрал руку с шеи покойника:

– Да. Уже давно…

– Ах, билять! Порву, падлы!

И в этот момент тихо, по-кошачьи всхлипнул Самошин…

Владимир Александрович обернулся на скрип дверных петель:

– Спит?

– Заснул. – Асхабов прошел к столу. – Убирать?

– Да, пожалуй. Мне достаточно.

Хозяин взял почти пустую литровую бутыль «Московской», закрыл её и упрятал в шкаф:

– Ладно. Аллах простит. Верно, майор?

– Не знаю. Я православный, нам разрешается…

Вообще-то, они с Асхабовым выпили всего по стаканчику, остальное водка досталось вызволенному из плена журналисту.

Вот ему-то как раз водочка пришлась как нельзя кстати…

– Успокоился хоть немного?

– Ну, в общем – да. Развезло парня, но это и к лучшему.

На крепость опустилась ночь, и Владимир Александрович опять остался один на один с начальником республиканской гвардии. Тусклая лампочка под потолком, стол, скатерть… Со стороны могло показаться, что Виноградов заглянул сюда просто по-соседски, на чашку чаю.