Петр Катериничев - Огонь на поражение Страница 16

«По мнению сотрудников ГРУ, нельзя упускать из виду и того, что сегодня их ведомство, не подвергавшееся в течение последних нескольких лет таким разрушительным перестройкам и реорганизациям, как и другие отечественные спецслужбы, и продолжающее исправно выполнять свои функции, — большая помеха для многих. Как за пределами России, так и внутри ее».

"По некоторым данным, планы реорганизации правительства возникли еще в начале осени.

Как бы там ни было, премьер после всех кадровых перестановок как никогда крепко управляет правительством, почти завершив победой начатый после возвращения из Сочи контрпереворот".

Глава 9

Итак, картина битвы мне ясна.

Каковы могут быть планы Организации по отношению ко мне? Варианта всего два.

Первый — купить. Полагаю, они все же попытаются это сделать, ибо судят людей по себе, другого эталона ни у кого нет.

Второй — решат, что я буду сам добывать информацию, но с тем, чтобы продать ее на более выгодных условиях, чем предложат они, либо воспользуюсь для своих далеко ли близко ли идущих целей.

К этому эпистолярию — ценный постскриптум. Они не знают, кто я все же такой и на кого работаю.

Впрочем, меня порою этот вопрос тоже мучит. Значит, будут страховаться. Уже хорошо.

Резюме: меня выведут на серьезный контакт со значительными полномочиями. Ну что ж, на девяносто пять тех самых процентов я готов. Но оставшиеся пять сильно беспокоят. Оперативная информация. В газетах — слезы и домыслы, домыслы и слезы.

А мне нужна обычная милицейская синхронная оперативка.

Значит, «топтунам» без огорчений не обойтись.

Я спросил у ясеня, где моя любимая? Ясень не ответил мне, качая головой…

Я спросил у тополя, где моя любимая, — Тополь забросал меня осеннею листвой…

Мужчина встал из кресла перед камином, подошел к окну. Снег сыплет и сыплет… Такой же снег был когда-то давно, лет десять или пятнадцать назад…

Словно вчера. Господи, как коротка жизнь… Даже по сравнению с тем, что мы пытаемся в нее вместить. Любовь… Честь… Долг… Все меняется, остается это…

У дождя я спрашивал, где моя любимая, Долго дождик слезы лил под моим окном…

Сколько ему тогда было? Ну да, тридцать три, пятнадцать лет назад… Словно вчера…

Как раз столько, сколько этому парню сейчас. Дронов. Птица Додо. Редкая птица.

Мужчина чиркнул спичкой, раскурил тонкую сигару. Да, ему сейчас, как мне тогда… Тридцать три… Вот только за спиной у него — никакого прикрытия, а шансов остаться в живых…

Высокая, в длинном платье девушка подошла сзади, обняла за плечи.

— Сережа, ты опять всю ночь просидел перед камином… Отдыхай, пожалуйста, хоть иногда, — мягко произнесла она.

— А я отдыхал… Придремал эдак по-стариковски…

— Да уж ты старик, — улыбнулась девушка, прижимаясь щекой к его спине. — Вчера вечером особенно… Я даже не помню, как уснула потом… А ты, выходит, работал всю ночь.

— Да честно — дремал! — Мужчина повернулся к ней лицом. Под глазами — набрякшие мешки. — Алена, приготовь, пожалуйста, кофе.

— Хорошо. — Девушка встала на носочки, поцеловала его в подбородок. Сказала тихо:

— Я люблю тебя. Я очень тебя люблю. Пожалуйста, отдыхай хоть иногда. — Она тихо прикрыла за собой дверь.

Мужчина подошел к телефону, набрал номер.

— Да?

— Наш друг не объявился?

— Нет. Контакта не было.

— А пора бы.

— Пора бы. Может, ему помочь?

— Нет. Слишком большой риск. Будем ждать.

— До первой звезды?

— Все шутишь… На наш век звезд хватит. Как и крестов.

— Мрачновато.

— Считай, что имею в виду белые. Георгиевские.

— Так лучше.

— Много лучше.

Мужчина нажимает отбой. Садится в кресло перед камином. Девушка приносит кофе, ставит на столик, наливает из джезвы в чашку. Садится рядом на подлокотник, ерошит ласково его волосы.

— Ты почему не пьешь? Остынет…

— До первой звезды нельзя… Ждем-с… Мужчина смотрит на огонь.

Невысокий, крепко сбитый человек меряет комнату шагами. Пиджак так плотно обтягивает литые плечи, что, кажется, готов даже не треснуть — расплавиться под напором скрытой бушующей энергии. Стоящий на ковре перед столом худощавый субъект неопределенного возраста наоборот — сер, тщедушен, сосредоточен.

— Возможно, все еще… — произносит он.

— Возможно?! Ты мне говоришь — возможно?! Это после того, как наворотил горы трупов и значит разборки на год вперед?!

— Все сделано достаточно аккуратно… Непосредственно мы нигде не засветились. Везде — мотивировки, —"шапки".

— И из-под каждой шапки торчат твои ослиные уши!

— Единый стереотип мы прокрутили намеренно.

— Ага. Чтобы паханы знали, кто в доме хозяин. Да мне сейчас насрать на паханов, меня беспокоят власти. Профессионалы. Все эти фэ-эс-кашники, грушники, эс-вэ-решники и менты! Ведь коню понятно, что везде работал один специалист…

— И очень результативно…

— Заткнись! Результатов, кроме трупов, — ноль!

— Но теперь мы можем контролировать…

— Идиот! Сейчас эти служебные мерины будут носом землю рыть, чтобы доказать, как они нужны и полезны! И нароют, будь уверен. Ты что, не видишь, какой вой нардепы подняли по поводу разгула преступности и прочих бяк?

— Это мы тоже просчитали. Начнут копать — подставим им «лесенку», созданную покойным Низами. Наркотики — штука все объясняющая и прибыльная чинами для служивых. Получат по звезде на погоны. А вычислить одного киллера — у них никаких связей и мозгов не хватит. Концы они не сведут. Оружие разное, мотивировки. Покойники, земля им пухом, контакты с нами тоже не светили.

Крепыш остановился у стола, взял сигарету, закурил.

— Да и не одни мы этой осенью по Москве палили. Трупов — хоть изгороди строй. В целом, тактически, это для нас очень неплохо.

— Киллер надежен?

— Абсолютно. Ювелир. Да и компры на него воз.

— С головой у него все в порядке?

— Да. Профессионал.

— Полную выкладку мне на него.

— Есть. — Серый глядит в пол.

Крепыш остановился напротив. Серый поднял глаза.

— Я сказал — полную.

— У нас — достаточная. Полной, полагаю, нет ни у кого ни на кого.

— Ювелир, говоришь, — усмехнулся энергичный. — Мне не улыбается, когда такой мастер-разрядник живет рядом.

— С вашего ведома.

— С твоего. А мне нужно — с моего. Жду полную информацию. Сегодня.

— Есть.

— Идем дальше. Зачем убрал Линду?

— Но ведь оперативные решения вы оставили за мной…

— Я не о том. Линда работала, и результативно. Почему именно ее?

— Стала ненадежна.

— Стала или ты так предположил?

— По краю ходила. До болтовни, дело, конечно, не дошло, но…

— Коротко: причина?

— Секс.

— Это не причина.

— Для Линды — более чем. Контакты расширялись, неупорядоченные контакты, это могло закончиться…

— Не темни, Викентий. — Крепыш внимательно, остро смотрит прямо в глаза помощника. — Ничем это не грозило. Баба была с мозгами.

— Да клитор у нее вместо мозгов был… — Да?

— Ну, может, я поторопился… Но лучше перестраховаться, чем…

— Понятно.

— Тем более это устранение работает еще и функционально — у нее были серьезные трения с Вепревым, так что…

— Можешь не объяснять. Что нового по основному объекту?

— Ничего. Газеты читает, журналы.

— Нашли что-нибудь на него?

— Нового — нет. В свое время Чирик серьезно его проработал.

— Ну да, о покойниках или хорошо, или ничего. Проработал бы серьезно, был бы жив. Викентий пожимает плечами.

— Аэропорт?

— В смысле концов — чисто. К сожалению, по интересующему нас вопросу — тоже ничего.

— Работали тщательно?

— Весьма.

— Что-то тут не так.

— Да наши люди их вещи по ниточке разобрали — пусто. Ни в «дипломате» у Стилберга, ни в сумке у этого старого лоха…

— Выраженьица у тебя, Викентии…

— Работа такая. — Впервые за время беседы серый изобразил подобие улыбки.

Длинные желтые зубы. Как у лошади, отжившей свой век.

— Детальные рапорты ко мне на стол. Сегодня. Сейчас.

— Есть. Могу идти?

— Да.

Серый вышел, аккуратно притворив за собой массивную дверь.

Мужчина сел за стол. Выругался. Нажал кнопку. Отделанная под дуб панель отошла в сторону, за ней оказалась комната. Из нее вышел человек — светлый, аккуратно зачесанные назад волосы, дорогой костюм.

— Ну, что скажешь? — Крепыш встал из-за стола, открыл шкаф, налил в два толстостенных низких бокала коньяк. Свой выпил залпом, выдохнул:

— Хорош гусь?

— Викентий-то?

— Ну…

— Думаешь, мутит?

— Это я тебя спрашиваю, ты специалист.

— Да.

— Заметил, в чем?

— Да. Линда. Что-то он недосказал.

— А я не накатывал.

— Тоже заметил.

— Значит, Линда. Вик что-то свое играет?

— Похоже.

— Ничего серьезного мы через него не прокатывали?

— В последнее время — нет.