Русский контракт - Андрей Воронин Страница 16

– Ты раньше плотно занимался музыкой. А как сейчас? Знаешь, какие исполнители наиболее популярны у фанатов?

– Более-менее представляю.

– И еще. Ты, кажется, работал над созданием музыкального центра?

– Работал – это громко сказано. Так, копошился помаленьку.

– А в устройстве компакт-дисков разбираешься?

– Конечно. Моей задачей было добиться максимальной эффективности считывающего лазера. Я перерыл горы литературы, но до практики дело не дошло.

– Дойдет, – уверенно заявил Юрий и протянул Надеждину бумажку. – Вот адрес закрытого военного предприятия.

– Не понял! Ты хочешь, чтобы я тайно забрался туда?

– Дурачок, – ласково сказал Зарубин. – Туда забрались без твоей помощи. Ты же смотришь телевизор, всякие криминальные сериалы. Давай шевели мозгами.

Надеждин всегда отличался сообразительностью и хорошей памятью. Он вспомнил сюжет «Дежурной части» примерно месячной давности. В нем рассказывалось, каких трудов стоило оперативникам разгромить цех по производству «паленой» водки, поскольку он располагался на территории секретного объекта.

– Я понял, тебе нужна моя консультация.

– На фига мне твоя консультация! Я хочу, чтобы ты занялся серьезным делом, зарабатывал хорошие бабки. Врубаешься?

Олег кивнул, одновременно лихорадочно соображая. Было понятно, что люди склада Зарубина второй раз такого предложения не сделают даже хорошему другу, спасшему ему жизнь. Но предлагаемая работа явно носила незаконный характер, а Надеждин никогда в жизни не приближался к криминалу даже на пушечный выстрел. Значит – отказаться. И прозябать в нищете, со страхом ожидая, когда его контору окончательно прикроют?

Угадав мысли друга, Юрий привстал и дружески хлопнул Надеждина по плечу:

– Расслабься, Олежка, я не собираюсь тебя тупо подставлять. Компакты – не оружие или наркота. Менты ведь тоже люди и понимают, что нашим людям не по карману легальные диски. Поэтому такие дела ведутся спустя рукава. В худшем случае прикроют цех и этим ограничатся.

– Да, заманчивое предложение, но ты прекрасно знаешь, что у меня нет денег. На какие шиши я найму рабочих, закуплю оборудование?

– Бабки – не твоя проблема. Поставщик оборудования у меня на примете есть, ты выберешь у него все необходимое. Потом найдешь грамотных исполнителей. При нынешней безработице это как два пальца об асфальт. Только о каждом кандидате сообщишь мне лично. Мы их на всякий случай проверим. И вот еще что. Когда ты раскрутишься, на тебя обязательно наедут какие-нибудь пацаны. Я помогу с ними разобраться, но строго по понятиям. Или сразу иди под мою крышу.

– Естественно. Тут даже глупо сомневаться.

– Только учти, крыша – дело серьезное. Ты ведь не лично мне будешь капусту шинковать, а всей команде. Поэтому шутить с этим опасно для жизни.

– Ясно, – Олег на минуту задумался и спросил: – Слушай, а если вдруг дело не пойдет? Я же тогда не только себя подставлю, но и тебя.

– Как это «не пойдет»? Ты это брось! Если оно идет у всякой шелупони, то у грамотного специалиста тем более, – возмутился Зарубин. – Но для твоего спокойствия могу сообщить: в цех вкладываются мои личные бабки, поэтому за них с нас никто не спросит. Доволен?

Началась серьезная работа. Зарубин свел Олега с поставщиком оборудования, у которого по русской традиции запросы явно выходили за рамки разумного. Кроме того, он с ходу попытался всучить покупателю устаревший хлам, от которого Олег с негодованием отказался. Он считал, что пиратские диски по качеству должны приближаться к лицензионным. Зачем человеку переплачивать за блестящий кругляш, если его звучание хуже, чем на обычных магнитофонных кассетах?

Легальный бизнесмен пошел бы искать другого поставщика или, кряхтя, выложил деньги. Надеждин обратился к приятелю. Тот провел маленькую воспитательную работу, сэкономившую компаньонам кругленькую сумму.

Под руководством Олега оборудование установили в цеху. Параллельно Надеждин начал заниматься подбором персонала. В несколько рекламных газет он дал объявления, выглядевшие совершенно невинно. Впрочем, объявления о найме танцовщиц или официанток для работы за границей тоже выглядят невинно, хотя за ними порой скрываются десятки и сотни искалеченных девичьих судеб. Одного и, пожалуй, лучшего кандидата Зарубин отмел. Его люди не смогли пробить по собственным источникам, чем тот занимался после окончания высшего военного инженерно-технического училища. Но Юрий оказался прав. Безработных хватало, и вакантное место быстро заняли другие кандидаты. Через месяц все было готово к началу производства.

Когда-то таких людей называли богемой. Теперь используется более модное определение – бомонд. И оно куда больше им подходило, поскольку, если это словечко перевести в женский род и просторечное уточнение «бо» писать отдельно, практически выйдет ругательство, которого большинство собравшихся более чем заслужило.

В уголке накачивался спиртным выходящий из моды живописец. Модным он стал после акции, идею которой спер, как это принято в артистическом бомонде, у классиков литературы. Он разделся догола, посадил себя на цепь у входа в один из модных столичных клубов, а ключ выбросил от греха подальше. Больше того, демонстрируя полное единение с животным миром, работник кисти и холста, громко лая, бросался на посетителей заведения. Конечно, ему многократно досталось по физиономии от секьюрити и некоторых гостей клуба, но своего он добился. Сюжет о необычном перфомансе проскочил сразу по двум центральным каналам. У художника, худо-бедно вновь принявшего человеческий облик, взяли интервью, и он в одночасье стал пользоваться большим спросом у московских скоробогатеев. Вот только с талантом у него имелись проблемы. Причем с детства. Написанные им картины больше всего напоминали корявую мазню дошкольника. Поток покупателей начал резко иссякать. Настало время осуществить вторую акцию, однако на что-то новое у мастера не хватило фантазии, а на старое – здоровья. Говорили, что тогда, у клуба, профессионал-охранник отбил ему почки.

Но у ветерана нашлись достойные ученики. В центре зала сидели две симпатичные девушки, черненькая и беленькая. Сначала они мирно пили коктейли, но, выцепив взглядом бродившего по клубу фоторепортера, прильнули друг к другу и слились в равнодушном поцелуе. Репортер холодно посмотрел на них и хотел двинуться дальше в поисках более свежей клубнички, но тут черненькая запустила руку в вырез платья подруги и стала активно массировать упругую грудь. Одновременно она начала водить по ее шее языком, на кончике которого болтался серебряный шарик. Беленькая застонала, скорее от боли в груди, чем от наслаждения, однако фотограф на всякий случай сделал пару снимков – авось пригодится.