Владимир Шитов - Собор без крестов - 2 Страница 17

Она была практичной, современной, созревшей для любви женщиной. Валентина прекрасно знала, что хочет получать от нее Старовойтов, видела свою зависимость от него, поэтому была вынуждена во время встреч с ним отда­вать себя с таким остервенением и умением, что после рас­ставания Старовойтову требовалось не менее недели, что­бы он смог вновь восстановить свои возможности.

Он допускал, что когда-нибудь может умереть от ее ласк, но они пробуждали в нем последние остатки мужс­кой гордости, дававшие ему возможность самоутвердиться. Поэтому даже возможная смерть не (Останавливала его стремления к опасным играм со страстной любовницей. Порой он даже удивлялся себе — откуда у него только бе­рутся силы, чтобы с таким молодецким азартом и «вдохно­вением» предаваться любовным играм с этой женщиной. Вот почему Валентина стала для него самым желанным и дорогим существом на Земле.

Пластунова понимала, что в таком возрасте Старовойтов не сможет стать для нее солнышком на всю оставшую­ся жизнь. Растрачивая и разменивая на него свои лучшие молодые годы, Пластунова понимала, что обворовывает себя, лишает возможности найти спутника жизни, достой­ного ее красоты и возраста. На ее жизненном пути ранее встречалось не мало красивых парней, которые проявляли к ней внимание и интерес. Но у них у всех был один недо­статок — они не имели капитала и не могли удовлетворять потребности своей дамы сердца. Для Валентины критери­ем настоящего мужчины являлось только наличие у него солидного капитала.

Безусловно, самым идеальным таким мужчиной оста­вался для нее Стокоз, который был не только молод и хо­рош собой, но еще и сказочно богат. Однако о нем она долж­на была теперь забыть, так как он ее продал Старовойтову и тем самым дал понять, что никаких планов на будущее он с нею строить и не думает.

Последний раз Старовойтов был у нее на квартире в воскресенье днем. Пробыл он в гостях до глубокого вечера. В понедельник Старовойтов отправлялся со своим водите­лем на «волге» в столицу, чтобы отвезти ценные подарки разным нужным людям. Брать ее с собой в командировку Старовойтов, несмотря на настойчивые просьбы, категори­чески отказался, пошутив, что московские «волки» могут ее забрать у него вместе с подарками, которые он им везет.

Несмотря на ироничную улыбку, с которой он пошу­тил, она ничуть не сомневалась, что он всерьез боялся та­кой для себя реальности. Старовойтову казалось, что для собственного спокойствия будет лучше, если любовница во время его командировки будет сидеть у себя дома.

Он оформил на Валентину командировочное удосто­верение, якобы она тоже ехала с ним в Москву. Такие доку­менты позволяли генеральному директору не вызывать на заводе (особенно у различных проверяющих) ненужных вопросов о производственной занятости его знакомой. Ему придется, конечно, за нее в столице выполнить ряд снаб­женческих функций, но на что не пойдешь ради любимой?

В последнее время, с тех пор, как она стала любовни­цей Старовойтова, Валентина чувствовала себя обворован­ной в плане общения с людьми, а поэтому телефонному звонку Стокоза очень обрадовалась, так как получила воз­можность поболтать с ним хотя бы по телефону.

—    Валечка, здравствуй! — услышала она желанный и знакомый голос.

— Здравствуй, Сергей Викторович, — заворковала она в трубку грудным голосом. — Ты начинаешь меня удивлять.

—  Чем же это?

—  .Ну как же — звонишь без предупреждения, без раз­ведки, без секретаря, небось сам и номер набирал, а? А глав­ное, ни о какой Жанне не спрашиваешь? А где же твоя хва­леная конспирация?

—  Просто узнал, что твой хозяин уехал в Москву, оста­вив Тебя одну на хозяйстве, без надзора, вот и позвонил. Я подумал, что тебе в твоих хоромах скучновато одной, — за­смеявшись в трубку, пошутил Стокоз.

—   Угадал, миленький, но ты же знаешь, что мой ста­рик строгих правил и не позволяет мне флиртовать с кем попало.

—   Ни фига себе! Это я у тебя стал «кем попало»? Мо­жет, вообще в проходимцы меня запишешь?

—  А кто меня Роману Карповичу продал?

—  Ну, извини тогда, старуха, извини за беспокойство... —услышала она недовольный голос собеседника. Опасаясь, что он положит трубку и прервет только начавшийся разго­вор, она, мгновенно отказавшись от своей затеи высказать Стокозу все свои обиды, торопливо произнесла:

— А ты зачем звонил? Чего ты хотел?

—  Хотел с тобой немного поболтать, в гости зайти...

— А ты знаешь, сколько сейчас времени.

—  Пять часов.

— Утра! Чего это тебя так рано подняло?

—  Я специально пораньше хотел договориться, чтобы ты меня могла принять без свидетелей, но если я ошибся... — пояснил он.

—    И ты думаешь, что вот так вот сразу тебя и приму, да? — решила поднять себе цену Валентина, чтобы Стокоз не думал, что по-прежнему легкодоступна для него.

С кем она вздумала по телефону кокетничать и вообра­жать из себя неизвестно что! Для Стокоза она была давно прочитанной книгой. Он наизусть знал все ее достоинства и недостатки, особенно последние, — а поэтому не позво­лил ей вести разговор в таком тоне.

—  Ну, если ты стала дамой строгих правил, мне остает­ся только извиниться, что так рано тебя побеспокоил и пол­ожить трубку, — на полном серьезе с ноткой недовольства сообщил он ей.

— Ладно, не будем дурака валять, так и быть, приезжай. Жду! Но постарайся, чтобы тебя никто из моих соседей не видел, хорошо? —попросила она его соблюдать осторож­ность.

—  Еду! — прерывая связь, сообщил он.

Варшавянин, доставив на «тойоте-лексас» Стокоза к дому Валентины, быстро уехал, чтобы вечером этого дня вновь приехать сюда к пяти часам.

Откуда Валентина могла знать, что становится жертвой тонко и хитро разработанного плана, с помощью которого Стокоз решил через нее очень своеобразно и оригинально наказать Старовойтова. С двумя сумками, туго набитыми продуктами и спирт­ным, Стокоз незаметно прошел в квартиру Валентины, где сразу же попал в ее жаркие объятья. Безусловно, Стокоз, будучи более чем на двадцать лет моложе Старовойтова, как мужчина был против него вне конкуренции.

Они занимались любовью, отдыхали, кушали, пили спиртное, а потом этот процесс с удовольствием повторяли вновь и вновь.

В знак своего внимания к Валентине, Сергей Викторо­вич подарил ей золотую зажигалку со своими инициалами и крупную сумму денег. От такого внимания партнера Ва­лентина чувствовала себя наверху блаженства, нисколько не сожалея о встрече с прежним Озорником, и старалась изо всех сил и возможностей «отработать» подарки.

За имевшийся в их распоряжении день общения они поделились друг с другом своими новостями. Так, Вален­тина узнала от Стокоза о полученном им ультиматуме от Тракториста и кто был болтливым виновником, спровоци­ровавшим бандита на такое обращение с ним.

В восемь часов вечера Стокоз попросил Валентину схо­дить в ближайший магазин, чтобы купить за его счет еще продуктов и спиртного, по ее вкусу и на ее усмотрение. При этом он вложил ей в руку «для вдохновения» пачку банкно­тов на один миллион рублей. При таких обстоятельствах Валентина никак не могла отказать в исполнении его про­сьбы.

Возвращаясь из магазина с покупками, Валентина уже подошла к своему дому, когда к ней подъехали на «тойоте- лексас» ее старые знакомые, Тюремщик и Варшавянин. Она не стала по этому поводу нервничать, понимая, что у Сто­коза от этих парней в отношении ее никаких секретов не было.

Выйдя из машины, парни подбежали к ней и торопли­во поздоровались. Вид у них был обеспокоенный.

—  Наш шеф сейчас у тебя? — спросил ее Тюремщик.

— Да!

—  Ему надо срочно уматывать из города, — с тревогой в голосе поведал он.

— А что случилось?

— Тебе он говорил об угрозе Тракториста насчет рэке­та?

— Да...

—  Так вот Тракторист нарушил свое слово не трогать шефа в течение трех дней и уже сегодня, на три дня раньше срока, объявил о своей охоте на него.

Открыв своим ключом входную дверь, Валентина впус­тила гостей в квартиру. Желая как можно быстрее предуп­редить своего начальника об опасности, они стремительно прошли в зал, но остановились на пороге: посреди комна­ты, на полулежал Стокоз в неестественной позе. Его лицо было в крови. Он не подавал ни малейших признаков жиз­ни.