Б. Седов - Авторитет Страница 17

Резвый «жигуленок» свернул с набережной и взлетел на мост через Неву. Водитель закурил, бросил взгляд в зеркало заднего вида. Сказал деловито и почти равнодушно:

– Там сложная структура здания. Отход по маршруту девять. Я сам утром проверил, по схеме. Чисто. Свободно. На инфильтре будет метка четырнадцать. На маршруте – защитный комплект и сопровождение. Сто тридцать вперед, возврат опасен, так что внимательнее. Я буду рядом. На белой.

– Маршрут, я понимаю, не с листа. Имелись наработки? – усмехнулся Рублевский.

– У старика больше шестидесяти объектов на карандаше, – кивнул Андрей. Добавил, тоже изобразив подобие улыбки: – Это только те, о которых я знаю. За три месяца. Вряд ли все.

– Кто бы сомневался. – На то он и хозяин лампы. Аладдин.

– Меня они не по ранжиру Джинном окрестили, – хмыкнул Андрей. – Тебе, исполнителю воли хозяина, это бы лучше подошло.

– В смысле?

– Ну, раз он – хозяин лампы, значит джинн – ты, – пояснил водитель. – А не я. Но оперативный псевдоним не выбирают. Какой уж присвоили. Могло быть и хуже. У одного моего бывшего сокурсника погоняло Дуст. Кому только в голову такое пришло?

– Да уж. Дерьмовенькая кликуха, – согласился Сергей. – Значит, ты – Джинн? – секунду помолчав, переспросил Рублевский.

– Ну да. Я – Джинн, – теперь настал черед Андрея скосить взгляд на Хирурга. – А ты разве не знал?

– Честно? – вздохнул Сергей. – Нет, не знал. Я про лампу Аладдина так сказал. От фонаря. Вырвалось.

– Серьезно? Не гони.

– Абсолютно. До этой минуты ты для меня был просто Андрей.

– Ладно, верю, – в свою очередь помолчав, сказал Джинн. – Охренеть можно. Бывают же совпадения. Впрочем… Для меня ты тоже всего лишь Хирург. Знакомиться ближе, думаю, не стоит. В нашем деле чем меньше про контакт знаешь – тем лучше для всех.

– Точно, – кивнул Рублевский. Больше, до самой точки, они не произнесли ни слова.

Джинн высадил Сергея в арке проходного двора, за три дома от объекта, и сразу же уехал. Рублевский передернул плечами, поднял воротник куртки и быстрым шагом направился на точку, с которой предстояло отработать мишень. Толкнул противно скрипнувшую дверь, зашел в пахнущий кошками и бомжами подъезд, поднялся на один пролет выше пятого этажа, к чердаку. Остановился перед оббитой толью низкой дверью, ведущей на крышу. Развязав тонкую стальную проволоку, продетую сквозь петли от навесного замка, Сергей проник внутрь. Огляделся. Повсюду валялся бытовой мусор: остатки упаковки от продуктов, пластиковые бутылки. На протянутой веревке сушились какие-то лохмотья и линялая тельняшка. В левом углу, у стены, находилось нечто похожее на спальное место. Рядом стояли ящики, по всей видимости используемые местными обитателями в качестве мебели. К выходу на покатую крышу вела приставная лестница. Старая же, стационарная – трухлявая, развалившаяся на куски – валялась чуть поодаль. Чердак, безусловно, был обитаем. Судя по количеству мусора и подручной утвари, тут обосновались двое, максимум – трое бродяг. Однако более детальный осмотр свидетельствовал об очевидном: как минимум пару недель здесь никто не появлялся. За исключением Джинна, сегодня утром доставившего «инструмент» и прошедшего маршрутом отхода с точки выстрела. На всем лежал толстый, нетронутый слой пыли. Куда подевались бомжи, бросив обустроенную берлогу со всем богатством – такой мыслью Сергей голову себе не забивал. Мало ли что могло случиться. Менты повязали за кражу и закрыли, срубив по-легкому лишнюю палку за раскрытие дела. Или выпили бедолаги паленой сивухи и сдохли где-нибудь в подвале, какая разница? У всех «чертей» одна в жизни дорога. Они выбрали ее сами. Собаке – собачья смерть. Главное – точка свободна. Нельзя сказать, что это лучшее место для снайпера, но искать другое уже некогда. Цейтнот. Через час кортеж Аграновича подъедет к входу в трехэтажный старинный особняк на противоположной стороне улицы. Рублевский, внимательно глядя под ноги, стараясь не шуметь, приблизился к низенькому грязному окошку, присел на кор-точки. Осмотрел растрескавшуюся раму. Дернул за вбитый в нее толстый гвоздь. Окно поддалось, открылось. Сергей выглянул вниз, профессионально оценил сектор обстрела. Угол островат. Шансов удачно поразить цель процентов девяносто пять, от силы. Теперь многое будет зависеть от того, где остановится кортеж, как пойдет к подъезду губернатор. Лучше было бы работать из соседнего дома, но раз Седой и Джинн выбрали эту точку, значит, оттуда нельзя, есть препятствия. Впрочем, имея такую «машинку», какую принес Джинн, процента три форы, пожалуй, можно накинуть. И все равно – два шанса из сотни на провал, в данной ситуации, когда завершить дело нужно наверняка – слишком много. Непростительно много.

Оружие – СВД с шикарным высокоточным лазерным прицелом – находилось тут же, стоило лишь встать на ноги и пошарить рукой под крышей, над массивными балками чердачного перекрытия. Здесь же Рублевский нашел пакет с аккуратно уложенными в него тончайшими хлопковыми перчатками, черной маской для лица и ковриком из отреза парашютной ткани. На сбор инструмента и подготовку позиции Хирургу потребовалось меньше минуты. Норма. Еще пару минут занял предварительный прицел с колена. Порядок. Аккуратно положив винтовку на нейлон, Рублевский встал. Глянул на чердачную дверь, которую на время операции нужно блокировать изнутри, вогнав между ручкой и косяком палку от швабры. Прошелся туда-сюда по чердаку в поисках подходящего предмета, но плюнул на это дело и просто оторвал тяжелую ножку от стоящего рядом с бомжатской «спальней» хромого антикварного стула. Отлично. Теперь попасть на чердак можно разве что через крышу. Или выломав кувалдой не столь уж мощную, оклеенную желтыми газетами перегородку, отделяющую эту часть чердака от соседней, которая находилась в пользовании жильцов второго подъезда. Подобные кромсания помещений общего пользования и буржуйских квартир на отдельные комнаты для неизбалованного пролетариата были в ходу в первой половине прошлого века, в эпоху тотального расцвета коммуналок. Каждый подъезд сушил свое белье отдельно, тщательно следя за тем, кто и когда берет ключ и очень боялся воров из числа жильцов соседнего подъезда. Такое уж было время.

Кстати, о крыше. Рублевский поднялся по стремянке, измазанной многолетними наслоениями засохшей краски всех цветов и консистенций, приподнял ведущее на крышу окно, высунулся наружу, осмотрелся. Машинально провел ладонью по нагрудному карману рабочей куртки, где лежала крохотная рация, глянул на часы. Есть немного времени в запасе. Как только кортеж приговоренного к исполнению губернатора отъедет от старого здания представительства и направится сюда, на церемонию открытия нового, куда более шикарного и помпезного, Седой даст сигнал нулевой готовности. А пока можно прогуляться.

Подтянувшись, Рублевский пружинисто выбросил тренированное тело на скользкую от мокрого снега покатую крышу. Добрался до такого же окошка, ведущего во вторую часть чердака. Оно оказалось закрыто фанерой вместо стекла и было наглухо заколочено двумя толстыми гвоздями со свежими отметинами на шляпках. Джинна работа. Обеспечивающий все предусмотрел. Профи. Других Седой не держит. Теперь никто втихаря к точке выстрела не подберется. Если уходить основным маршрутом вдруг станет опасно, то всегда можно высадить ногой эту хлипкую хрень. Сергей еле заметно улыбнулся. Что ни говори, а когда есть запасной вариант отхода, это хорошо. А то ведь всякое случалось.

Еще раз оглядевшись, Рублевский вернулся обратно на точку, надел маску и занял позицию, наблюдая, то через прицел, то невооруженным глазом, как в непосредственной близости от объекта паркуются сверкающие иномарки, из теплых и сухих салонов которых выходят приглашенные на мероприятие люди и собираются под зонтами у парадного входа в новое здание представительства республики тюленей, оленей и несметных запасов земных кладовых, разрешение на добычу которых получают лишь «особы, приближенные к императору», и то за очень большие деньги. Серьезный бизнес, однако – распродажа родины. И прибыльный. За такое небо в алмазах многие готовы рискнуть и начать игру навылет. Но угрохать Эдика лишь сотая часть дела. Спецов по мокрухе в родной отчизне хватает. У каждой уважающей себя крупной корпорации в службе безопасности есть штатные мастера заплечных наук, прошедшие хорошую школу в армейских и чекистских институтах. После ликвидации надо еще занять трон, распихав конкурентов, а вот это по зубам очень и очень немногим. Интересно, кто будет следующий? Там, за высокими красными стенами, уже наверняка выбрали преемника.

Сергей посмотрел на ручной швейцарский хронометр. Секундная стрелка, описав круг, перескочила через верхнюю точку и побежала дальше. Контрольное время. Аграновича не было. Седой молчал. Однако Рублевский был абсолютно спокоен, потому что знал – хозяин бескрайней тундры благополучно прилетел в Питер и сейчас находится в трех минутах езды отсюда. Открытие с торжественным перерезанием ленточки – интересно, кто и как давно придумал эту несусветную глупость? Не официальный прием в Кремле у Большого Папы. Можно и опоздать. Ничего с гостями не случится, не сахарные, не растают. Даже под падающим с серого ноябрьского неба противным мокрым снегом. Компенсация в виде шикарного банкета с шампанским и черной икрой сразу после церемонии и пресс-конференции все спишет. Халява, плиз. Иначе на фига все эти пираньи, включая выделяющуюся на общем фоне пишущую и снимающую журналистскую братию, сюда вообще приехали, получив именные приглашения? Ясно, ради чего – засветиться, напомнить о себе, кто – покрасоваться в масс-медиа, кто – заработать на этом гонорар, а чуть позже всем вместе слиться в экстазе, то есть крепко выпить и сытно пожрать. Все как всегда, к гадалке не ходи. Схема подобных мероприятий стандартна.