Александр Тамоников - Пейзаж ночного видения Страница 17

— Мне плевать, Федор, — вздохнул Репнин. — Где ты, с кем ты — хоть с любовницей от первого брака, мне по барабану. А также в гробу я видел все твои конституционные права. Приказ начальства. И мой тоже. Вспоминай иногда, где ты служишь.

— Да помню я, забудешь тут… Не намекнешь, в чем дело?

— Нет. И скажи спасибо, товарищ прапорщик, что это солнечный курортный Крым, а не Игарка с Индигиркой. Куда подъехать, сообщу позднее. Транспортные расходы компенсирует управление… надеюсь. Выезжай немедленно.

Остальные тоже долго не ломались. Оба — и Рудницкий, и Капралов — пребывали в центральной части России, у стареньких родителей. Оба для порядка пытались выразить неудовольствие, но Вадим быстро поставил их на место. Обещали подъехать, как только смогут. Он сунул телефон в карман и устремился переулками на Абрикосовую улицу. В гостинице все было спокойно. У Маринки в номере громыхал канал MTV — музыка, которую майор спецназа решительно не понимал. Лена принимала душ. Она ойкнула от страха, когда он отбросил шторку, полез к ней. Но быстро успокоилась, заурчала — он обнял ее и начал ласкать, целовать. Она смеялась, когда было щекотно, сжималась, как улитка в раковине, а потом сама принималась его ласкать. Как-то незаметно они из душа перетекли в кровать, из кровати обратно в душ — и так несколько раз, пока не подошло время ужина и голодная Маринка не забарабанила в стенку.

Но это была уже агония. Подходила к концу безмятежная курортная жизнь. Она оказалась такой короткой! Во время ужина в прибрежном ресторане сработал телефон, и голос уверенного в себе человека осведомился:

— Репнин? Майор Репнин? Майор Хатынский беспокоит. Управление ФСБ. В данный момент я нахожусь в Севастополе. Ваше начальство связалось с моим начальством, попросило содействия. Я в курсе проблемы. В Портабеле имеется дом, приписанный к нашему ведомству, в нем вы можете обустроить базу. Я подъеду завтра утром, скажем, в десять, отвезу вас по адресу, и мы обговорим вопросы, связанные с вашей деятельностью и нашей помощью вашему управлению. Куда подъехать? Я правильно понял — вам нежелательно связываться с властями Портабеля?

— Да, майор, лучше соблюсти анонимность. Спасибо, я буду ждать. Подъезжайте к перекрестку Абрикосовой и Державина, я подойду. Нам нужны две машины со всеми документами, средства связи… м-м, ну, и все остальное, вы понимаете?

— Понимаю, что вам неудобно говорить, — усмехнулся Хатынский. — Все будет, майор, не переживайте. До встречи.

Не успел Вадим закончить разговор с коллегой, как позвонил Амбарцумян.

— Мои извинения, что отрываю от важных курортных дел. За время несения службы на посту и вблизи поста — ничего увлекательного. Подозрительные лица в «Викторию» не заходили. Ты ушел — мы посидели еще немного, но кофе уже не лезло…

«И как они, интересно, выкрутились?» — невольно заинтересовался Вадим.

— Сейчас мы с Вовой снимаем комнату над тем самым заведением с верандой. Смешно получилось: он остался на посту, я зашел во двор, поднялся на второй этаж — там оказалось несколько квартир. В одной — пожилая тетушка с племянницей. Спросил, можно ли снять комнату для двух мужчин на пару суток по недельной цене. Это скромные и воспитанные люди, они бы никогда не заговорили с незнакомцами, кабы не отчаянная нужда в деньгах. В общем, пустили нас в комнату, обсмотрели со всех сторон… Сейчас я стою за шторками, слежу за гриль-баром «Виктория», а Балабанюк убежал за хлебом насущным…

— Молодцы! — одобрил Вадим. — Только постарайтесь обойтись без пива насущного. И не вздумай обольстить племянницу, помни про работу.

— О чем ты, командир? — ужаснулся Амбарцумян. — Видел бы ты это божье создание. Это не женщина, это ядерный гриб. Иногда она засовывает нос в комнату, чтобы посмотреть, что мы тут делаем, и мне реально страшно. Извини, командир, она опять скребется…

— Как хорошо, что мы еще вместе… — прошептала Лена поздно ночью, когда отгремело очередное сексуальное сражение. Она лежала у Вадима на плече, умиротворенно сопела. В гостиничный номер заглядывала любопытная луна. — Как ты думаешь, Марина уже спит? Может быть, нам стоит прибавить звук телевизора, чтобы она не слышала, чем мы занимаемся?

— Не прокатит, — рассмеялся Вадим. — Она прекрасно будет слышать и нас, и телевизор.

— Друга ей надо, — вздохнула Лена.

— Да не дай бог… — вздрогнул Вадим. — Еще раз увижу этого гопника Артема — прибью…

Тут зазвонил телефон, и он начал судорожно шарить по кровати.

— Командир, разреши отойти ко сну? — сказал Амбарцумян. — Гриль-бар «Виктория» закрылся несколько минут назад. Ушли последние пьяные посетители. И зачем нам его «пасти»? Откроется завтра в десять.

— Разрешаю, — смилостивился Вадим. — Отдыхаете, спите, можете посетить ночной пляж. Но только не ищите приключений. К десяти утра будьте на посту. Стоит последить и за задним крыльцом. Если до обеда Нарбула не появится, будьте готовы к визиту в «Викторию» в качестве клиентов. Дебош устраивать не обязательно.

— Понял, командир.

— Как там ваша племянница? — съязвил напоследок Вадим. — Не докучает грязными предложениями?

— Типун тебе на язык, — проворчал Амбарцумян. — Эта старая дева уже спит. Святая женщина. Знаешь, командир, ее сон очень полезен для нашей разболтанной нервной системы…

Глава 5

— Доброе утро, майор, — поздоровался сухопарый мужчина лет сорока, с седыми висками и маловыразительным лицом. Он сидел за рулем грязно-серого семиместного «Паджеро» не первой свежести.

Вадим тоже поздоровался и вскарабкался на пассажирское сиденье. Приметы майора Хатынского ему уже описали. Тот явно не «светился» — носил штатское, ничем не напоминая офицера ФСБ; номера на машине были обычные. Он исподлобья смотрел, как по тротуару шатаются люди. Местные жители от отдыхающих отличались по одной лишь походке: аборигены куда-то спешили, имели хмурые лица, много говорили по телефону, а у отдыхающих были отрешенные взгляды, они часто зевали, плелись, как черепахи.

— Вы уверены, что за вами нет «хвоста»? — спросил Хатынский, косясь по сторонам.

— С какой стати? — пожал плечами Вадим. — Нас не должны были «засветить».

— Просто знаю, что такое Нарбула, — усмехнулся Хатынский. — Подозрительный, хитрый, печется о своей безопасности. Член высшего совета исламистов, был кандидатом на должность «министра войны». Неуловимый — несколько раз его безуспешно пытался пленить американский спецназ. Его единственный прокол — в Харзруме. По нашим разведданным, весь прошлый месяц он провел в Сирии, изредка пересекал турецкую границу — там у него деловые контакты с турецкими военными и предпринимателями. Имелась непроверенная информация, что он готовит группу опытных специалистов для проведения знаковых терактов в России — каким-то хитрым образом их собирались переправить в нашу страну. Удостоверить информацию было некому, нашего агента в Ракке схватили и расстреляли — причем не за то, что агент, а за то, что пил виски. Нравы у исламистов те еще, знаете ли… Нарбула со своим отрядом зверствовал в районе Ашдам по полной программе. Одно из последних его достижений — расстрел двух десятков женщин, обвиненных в недостаточном соблюдении норм ислама. Красили ресницы, тому подобное. Шариат на пещерном уровне. Подозреваю, эти отморозки никакие не верующие — просто любят убивать. У Нарбулы в Ракке было восемь жен. Одна из них — сама сирийка, гражданка Великобритании — сбежала из гарема, допекла ее такая жизнь. Нарбула лично беглянку выследил и своими руками задушил. Ходили слухи, что это была его любимая жена… Вы ориентируетесь, майор, где мы едем?

Какое-то время он ехал на северо-восток по Абрикосовой, потом ушел переулками влево. Справа по борту остались виноградники, симпатичная кипарисовая рощица. Как-то незаметно приблизились горы. Северная часть Портабеля уходила в долину, сюда тянулись несколько улочек, застроенных не самыми добротными строениями, обычные частные дома с двускатными крышами. Обилие зелени, цветов, плодовых деревьев. Этот район фактически вклинивался в горы. Над головой висела гигантская известняковая скала, изъеденная трещинами и птичьими гнездами.

— Улица Кавалерийская, — объявил Хатынский, останавливая машину за трансформаторной будкой. В ограде имелась единственная калитка, заросшая плющом. Зелени за штакетником было столько, что не просматривались ни дом, ни участок. — Строение номер 22. Так и скажите своим людям, которых вы, надеюсь, соберете. И незачем подкатывать с шиком на такси — хата все-таки явочная. От Виноградной сюда можно дойти за десять минут.

— Хорошо, майор, спасибо за пристанище.

— Не стоит благодарности. Входите, располагайтесь. Не волнуйтесь, в доме нет засады, — усмехнулся Хатынский. — Ключ под ведром на крыльце, электричество, надеюсь, есть. Вода на участке — увидите колонку. Ворота справа от калитки, это часть ограды, она открывается. Машина остается с вами, я обратно уйду пешком. К сожалению, второй машины не будет. Но не беда, городок маленький. Бак заправлен. Страховка в бардачке, вы туда вписаны — на всякий случай. Оружие в багажнике и под сиденьями. Там же снаряжение, кое-что из амуниции, индивидуальные переговорные устройства. Служебными документами без нужды не махайте, только в крайнем случае. Мы не знаем, кто из представителей местной власти работает на Нарбулу. Будем выяснять. Но пока никаких телодвижений. Рекомендую точно удостовериться, что Нарбула в Портабеле и не намерен никуда свалить. В общем, загоняйте машину и располагайтесь. — Майор натянул стояночный тормоз и выбрался наружу.