Максим Шахов - Поцелуй торпеды Страница 17

Что, впрочем, не помешало ему за свою бурную жизнь сыграть тысячи ролей: от профессоров до нефтяников. В смысле буровых мастеров, потому что руки Боброва ничего тяжелее колоды карт и чужих кошельков в жизни не держали. Но зато с картами, как и с чужими кошельками, он управлялся почти виртуозно. Вот только с наступлением развитого капитализма, когда азартные игры перестали быть запрещенными, Боброву из этого прибыльного бизнеса пришлось уйти. Просто потому, что всех клиентов-лохов на корню перехватили казино и «однорукие бандиты».

Так что пришлось Боброву в расцвете сил менять специализацию. Карманником-одиночкой у него стать не получилось, слишком высокой квалификации это требовало, а переучиваться было поздно. А вот в бригаде, сколоченной по принципу шайки карточных шулеров, Бобров вполне сносно справлялся со своими обязанностями. Тем более что расшифровать его можно было только в момент совершения преступления. В следующий миг Бобров выглядел уже настолько чинно-благородно, что заподозрить его в банальной краже никому и в голову не приходило…

Не все, правда, было так гладко. Весной в Москве возле одного из торговых центров они случайно обворовали дамочку, оказавшуюся любовницей очень известного человека. Тот поднял на ноги всех, и бригаду быстро вычислили. В лучшем случае Боброву светили множественные переломы рук и отбитие почек, в худшем – инвалидность. В общем, оставив в камере хранения украденное и принеся по телефону извинения, Бобров с подельниками спешно ретировались в Крым. До разгара курортного сезона было еще далеко, так что перебиваться приходилось, можно сказать, с хлеба на воду. Но в Россию Бобров пока возвращаться боялся – здоровьем дорожил. И в конце концов он не прогадал. Вскоре их нашел бывший мент Григорий Васильевич. И вот теперь они вместе раскручивали очень перспективный бизнес…

43

Логинов не то чтобы задремал, но как бы ушел в себя. Машинка неожиданно умолкла, и раздался Лизин голос:

– Ой, а вам идет!

– Да?..

– Да! – сказала девушка. Сунув машинку в кейс, она повернула его так, чтобы Логинов мог лицезреть себя в зеркале, прикрепленном к внутренней стороне крышки. – Ну как?

– Нормально… – повертел головой Виктор, привыкая к своему новому имиджу.

– Нормально? Да вы просто красавец-мужчина! Не двигайтесь, пожалуйста! Сейчас… И вот тут!

Несколько раз щелкнув блестящими ножницами, девушка подправила какие-то невидимые Виктору недостатки и наконец сказала:

– Все!

– Большое спасибо! – воспитанно кивнул Логинов.

Лиза сняла с него накидку и полоску, после чего кисточкой обмахнула лоб и виски. Логинов невольно поежился от щекотки. Лиза сказала:

– Ну что, займемся педикюром?

– В другой раз, – покачал головой Виктор.

– Как скажете, – начала собирать кейс девушка. – Но вашим ногтям необходим уход. Всегда к вашим услугам! Просто наберите по внутреннему телефону «03», и я прибуду!

– Хорошо! – пообещал Логинов.

В этот момент на столе снова ожил телефон:

– Алло! – томным голосом ответила Лиза. – Это вас! Моня!

– Да ты прямо красавец! – услышал Логинов, взяв трубку. – Поднимайся ко мне! Я тебя счас размалюю!

– А как к тебе подняться?

– На лифте! Лизавета покажет!

Лифт сверкал хромом и двигался абсолютно бесшумно. Когда дверь распахнулась на третьем этаже, Логинова встретил Шварц. Этаж был полностью отведен под апартаменты Мони. Тот сидел в огромном светлом кабинете в огромном кресле, закинув ноги на огромный стол. Дверь была открыта, Шварц довел Логинова до нее и куда-то исчез.

– Заходи, Витек! Ты чего мне Лизавету обидел?

– В смысле обидел? – проговорил Логинов, осматриваясь.

Слева под потолком была укреплена большая плазменная панель. Экрана Логинов не видел, но догадывался, что на нем…

– Она ж лучшая специалистка по минету в Крыму! Ни один мужик еще перед ней не устоял! А теперь у нее комплексы появятся…

Логинов дошел до стола и, задрав голову, посмотрел на экран. Как он и предполагал, на него транслировалась картинка с камеры на террасе. Молодая девушка в нарядном переднике проворно убиралась возле стола. Из динамиков едва слышно доносились гул ее пылесоса и приглушенные крики фазанов.

– Домашним видео увлекаешься?

– Стандарты безопасности просто, – пожал плечами Моня. – Даже в моем туалете камера спрятана… Ну что, пошли, размалюю тебя!

Проворно сняв ноги со стола, он встал и направился в огромную ванную комнату. Одет Моня был по-простому: в шорты и легкую футболку.

– Садись! – кивнул он на стул.

Логинов сел. Моня прошел к полкам, взял какую-то коробку с символами «Инь—Янь» и вернулся.

– Э-э! – сказал он. – А раздеваться?

– Зачем?

– Ты где-нибудь кришнаита в рубашке и брюках видел?

– Задолбал ты! А телефон и документы я куда положу?

– В твоей комнате есть сейф! – пожал плечами Моня.

– Разогнался! Поясную сумку мне организуешь!

– Да не вопрос! – пожал плечами Моня. – Только ты зря так, Вить!

– Как так?

– Мы друг другу должны доверять!

– Ага! Поэтому ты за мной и следил?

– Доверяй, но проверяй! – ухмыльнулся Моня. – Должен же я был убедиться, что ты мне какой-нибудь подлянки не готовишь? Зато ты теперь мне как брат, Витя!

Логинов швырнул рубашку на корзину для белья, брюки пока снимать не стал. Моня открыл коробку и задумчиво пробежал пальцами по содержимому.

– Ты что, уснул? Долго я буду сидеть?

– Это же краски судьбы, – посмотрел Моня на Логинова, как на неразумное дитя. – Какие возьмешь, так и повернется…

– Тогда бери радостные!

Моня еще немного повыпячивал нижнюю губу и наконец взялся за один из карандашей. Для Логинова они все были на один цвет – розовые. Чего Моня так долго над ними сопел, он так и не понял…

44

– Ну что, получается? – возник на пороге Кащеев.

Самсонов с улыбкой повернулся. Григорий Васильевич придирчиво осмотрел его и нахмурился:

– Что-то не то…

– Что?.. – спросил Бобров.

– Да как-то волосы слишком в глаза бросаются… А черный парик пробовали?

– Не катит!

– Этот тоже не пойдет! – решительно сказал Кащеев. – Краб!

– Да! – возник на пороге верзила.

– Мотнись по магазинам! Купи еще пару париков… Каштановый и пепельный, что ли!

– Пепельный точно не пойдет, – покачал головой Бобров.

– Ну тогда такой, светло-коричневый!

Кащеев угадал. Сорок минут спустя, когда Самсонов примерил второй из привезенных париков, коричневого оттенка, Бобров воскликнул:

– Ух ты!

– То, что надо! – удовлетворенно кивнул Кащеев.

Самсонова заставили еще несколько раз продефилировать по комнате. В целом преображение было признано вполне успешным. Светло-каштановый парик как-то разом затушевал внешность Самсонова. Знойный красавец-мужчина превратился в довольно симпатичную, но не более того, женщину. Следовало еще, конечно, поработать над шероховатостями – вроде жестикуляции и той же походки, но это можно было делать по ходу.

Бобров, Самсонов и Краб быстро собрались. Кащеев напутствовал их перед выездом в город:

– Смотрите, осторожнее! Работайте только наверняка! И осмотритесь сперва! Чтоб, не дай бог, никаких случайностей!

– Все будет в лучшем виде, Григорий Васильевич! – заверил Кащеева Бобров.

45

Оружия у алуштинских милиционеров не было – только папки для бумаг. Несмотря на это, Горов напрягся и незаметно толкнул Аникеева в бедро – мол, гляди в оба. Милиционер в серо-голубой форме быстро направился к Горову, посмотрел ему прямо в глаза и… прошел мимо, остановившись в двух шагах, возле пристроившегося на скамейке мужчины с двумя детьми-олигофренами. Тот попытался поспешно спрятать табличку с надписью «Помогите, люди добрые…»

– Ну? – быстро спросил милиционер. – Не доходит? Да?

Побледневший мужчина вскочил на ноги. Двое офицеров в летней форме встали по бокам от своего коллеги. Мужчина проблеял:

– Извините, но я…

– Паспорт! – решительно сказал милиционер в обычной форме и бросил своим: – Будем оформлять!

– Простите! Я больше не буду! Это последний раз! – взмолился мужчина.

– Последний раз был вчера!

– Ну пожалуйста! Я все понял!

Горов осторожно выдохнул, повернул голову к Аникееву и незаметно кивнул. Леня спокойно поднялся и пошел к урне выбросить окурок. Горов лениво встал следом. Нырнув в толпу, они отошли к парапету набережной. Здесь Степан незаметно посмотрел назад.

Молодой мужчина, держа детей за руки, быстро улепетывал за ряд ларьков, торгующих бижутерией и сувенирами. Троица милиционеров с чувством выполненного долга стремительно двинулась дальше вдоль набережной.