Сергей Зверев - Подводное кладбище Страница 17

Пока ответов на некоторые вопросы у Сабуровой не было. Первое, что следовало уяснить для себя, кем именно надо представиться, да еще и так, чтобы ей поверили. Казалось бы, никаких проблем. Сам Федор Ильич предложил надежное легендирование. Мобильная группа — это аквалангисты, нанятые страховщиком для выяснения причин крушения «Вест Стар». Легендирование надежное и безопасное. Максимум, что может угрожать, — это то, что похитители потребуют у страховщиков выкуп. Ну а уж контр-адмирал сможет устроить так, что правда не всплывет на поверхность.

Катя шагала со связанными за спиной руками. Перед ней маячила широкая спина главаря отряда повстанцев — Надима Аль-Хитаба. За спиной шли двое вооруженных головорезов, которые с нее глаз не спускали. А вот блондина с шатеном, мастерски похитивших ее прямо под водой, никто не охранял. Они шли сами по себе. Надим вроде совсем не беспокоился, что они смогут сбежать. Выходит, работают на него добровольно?

Аквалангисты совсем не походили на беспринципных наемников, готовых работать на Надима за деньги. Да и несколько фраз, оброненных ими сразу после того, как они вытащили Катю из воды, свидетельствовали о другом. Они упоминали какую-то женщину, находящуюся в заложниках. Выходит, их шантажировал главарь отряда. Своих аквалангистов у Надима просто быть не могло. Сирийские повстанцы — люди сугубо сухопутные, дети пустыни. Значит, он должен был взять их где-то на стороне.

И тут Катю осенило. Ну, конечно же, блондин с шатеном и женщина — это и есть те самые похищенные аквалангисты страховой фирмы, которыми Нагибин легендировал членов мобильной группы. Женщину держат в заложниках, а ее товарищей шантажом заставляют работать на Надима. В теперешней ситуации более опасного легендирования нельзя было себе представить. Следовало срочно придумать новое — убедительное и по возможности безопасное.

— Думай, думай… — тихо твердила себе Катя.

Признаваться в том, что она русская, было категорически нельзя. Россию повстанцы, мягко говоря, не любили. А если быть откровенной, ненавидели. Ведь Российская Федерация являлась одной из немногих стран, поддерживающих режим Башара Асада.

«Меня взяли возле затонувшего судна «Вест Стар», — рассуждала Сабурова. — Следовательно, бессмысленно отрицать, что оно меня интересовало. Вот от его смертоносного груза надо решительно открещиваться. Надеюсь, что шатен с блондином в душе на моей стороне и не станут рассказывать, что я была в компании с Саблиным и Зиганиди. Лишь бы моим товарищам удалось выбраться из трюма».

Наилучшим вариантом было бы назваться представительницей одной из стран НАТО, наблюдателем или же работающей в военной миссии по договоренностям с сирийскими властями. Можно выбрать Эстонию. Вряд ли Надиму приходилось раньше встречаться с эстонцами. Да и ее русский акцент нашел бы хорошее объяснение. В Эстонии немало русских.

Тропинка петляла. Когда в очередной раз поднялись на возвышенность, то внизу открылся вид на базу боевиков. Это была старая полуразрушенная крепость. Во внутреннем дворе стояло несколько жилых вагончиков, серебрившихся на солнце алюминиевой обшивкой. На одном из них виднелась спутниковая тарелка. Поверху вагончиков была натянута маскировочная сеть под цвет пустыни. Где-то тарахтел дизель электрогенератора. На оплывших за столетия стенах виднелись укрепленные мешками с песком огневые точки. Сразу было видно, что Надим устроился в этом месте всерьез и надолго, покидать его в ближайшее время не собирается.

У ворот крепости своего командира встречали боевики. Они с любопытством рассматривали свежую пленницу. Когда оказались во внутреннем дворе, то открылось еще одно обстоятельство. Под стеной с остатками жилых строений было что-то вроде загона для скота. Но там держали не скот, а людей. Явно командир промышлял и торговлей заложниками. В основном тут были европейцы, но попадались и турецкие торговцы, и сирийские военные.

Катя высматривала среди них женщину. Но пока она ей на глаза не попадалась. Вообще-то женщины там были, но ни одна из них не подходила на роль аквалангистки.

Катю втолкнули в один из вагончиков и заперли снаружи, ничего не объяснив. Через четверть часа появилась какая-то женщина в хиджабе, принесла одежду, положила ее на стол и знаками дала понять Сабуровой, чтобы та переоделась. Катя бросила взгляд на окно, за которым виднелась рожа бородатого боевика. Бородач не скрывал своего интереса к происходящему внутри жилого вагончика, он даже прикрывал голову с двух сторон ладонями, как шорами, чтобы лучше видеть.

Катя взяла арабскую женскую одежду и отошла в угол, так, чтобы любопытный боевик не мог ее видеть. Стянула с себя гидрокостюм и надела подобие платья. Внизу оно было зашито, оставались свободными лишь узкие прорехи для ног. Хиджаб Сабурова надевать не стала. Осмотрела себя в маленьком зеркальце, висевшем над умывальником.

Женщина, принесшая одежду, вышла. Боевик за окном, поняв, что ничего интересного увидеть не сможет, куда-то испарился. Стульев в вагончике не было. Катя устроилась на дощатом помосте, прикрытом потертым ковром. Скорее всего, он предназначался для сна. Во всяком случае, у стены лежали свернутые в трубку потрепанные одеяла и вылинявшие подушки. Воздух был тяжелым и горячим — вагончик раскалился на солнце, а окна в нем были закрыты наглухо.

Отворилась дверь, и внутрь, пригнувшись, вошел Надим. Он недружелюбно глянул на Катю. Следом за ним вошел боевик с автоматом и переброшенной через плечо любительской видеокамерой на ремне. Надим сел на край стола и молча посмотрел на Сабурову. После длительной театральной паузы спросил на вполне сносном английском.

— Кто ты такая?

Катя назвалась настоящим именем и вымышленной фамилией. После чего бойко представилась, как и задумала. Ей показалось, что главарь повстанцев частично ей поверил. Странно, но про груз, бывший на борту «Вест Стар», он не спрашивал. Выходит, знал о нем? Или же — нет? Допрос, даже скорее разговор, проходил вполне мирно, без угроз. О том, что «пустит Катю по рукам», больше не упоминал. Хотя и не сказал, что так не случится. Сабурова почувствовала, что Надим спешит. Вот только с чем или куда? Наконец прозвучало основное — то, что было для него важным.

— Сейчас ты скажешь на камеру следующее. Обратишься к своим друзьям-товарищам. Тебя взяли в заложницы. Твои друзья и сирийские военные не должны больше появляться в том месте, где затонуло судно. Иначе моя артиллерия разнесет их. И еще добавишь, что если они хотят получить тебя со временем живой и здоровой, то пусть держатся подальше от «Вест Стар». Одно их появление, и они получат в подарок твою руку, потом ногу. Врач у меня есть, не даст тебе истечь кровью. Короче, получат тебя по кусочкам. Я ясно объяснил, что тебе следует сделать?

— Яснее некуда, — согласилась Катя.

— Тогда начинаем. Лучше все записать с первого дубля.

Боевик по команде Аль-Хитаба установил камеру на треногу, включил запись. Катя назвалась своим новым легендированием и сказала все, что от нее требовал Надим, не чувствуя никаких угрызений совести. Можно было отказаться говорить на камеру, но это ничего не меняло. Ту же самую информацию мог озвучить и сам главарь отряда. А так Сабурова усыпляла его бдительность. Якобы она сильно напугана и готова делать все, что ей прикажут.

— Отлично. Я не люблю жестокости, особенно по отношению к женщинам, — сказал Надим, выключая камеру. — Когда попадаешь в безвыходную ситуацию, лучше согласиться с тем, что тебе предлагают.

Он открыл дверь и позвал конвой. Когда Катя уже покидала вагончик под направленными на нее стволами автоматов, главарь добавил:

— Будем надеяться, что твои друзья прислушаются к твоим словам.

— Будем, — согласилась Катя, хотя в планах у нее было совсем другое.

Она покорно пересекла внутренний двор крепости, по пути мысленно отмечала каждую деталь, запоминала, где расположены огневые точки, где находятся посты охраны, где стена пониже. Отметила для себя и расположение колодца. Все это потом могло сильно пригодиться. Двое боевиков провели Сабурову и через загон с заложниками, открыли сбитую из толстых досок дверь. Катя шагнула в темное помещение. Единственное, что она пока видела, это слегка освещенные через узкую бойницу средневековые своды. Дверь закрылась. Сабурова постояла, ждала, пока глаза привыкнут к темноте. В углу слышалось чье-то тревожное дыхание. Наконец зрение адаптировалось к полумраку. Сабурова рассмотрела сидевшую в углу на соломенном тюфяке молодую женщину в джинсах и легкой куртке. Она пугливо жалась к стене. Ее поблескивающие глаза неотрывно смотрели на Сабурову. Только сейчас Катя вспомнила, что на ней местное платье, какие обычно носят сирийские женщины, и пленница воспринимает ее именно так.

— Меня зовут Кэт, я новая заложница, — сказала Сабурова по-английски. — А вы кто такая?