Сергей Самаров - Стрела Чингисхана Страница 17

Мячик в очередной раз не дался девочке в руки, покатился прямо под стоящую неподалеку машину, большой и тяжелый внедорожник «Кадиллак эскалада», и застрял там на неровностях асфальта. Девочка без раздумий полезла под машину.

– Гайрбек, сейчас твою машину угонят… – повернулся один водитель к другому.

– Хоть мячик, надеюсь, оставят… – равнодушно ответил Гайрбек.

Девочка тем временем вылезла из-под машины в испачканном платье, но с мячиком в руках. И никто, кроме женщины, не обратил внимания на то, что сумочка, висящая у нее на боку, стала легкой и не оттопыривалась содержимым.

Женщина отряхнула платье на девочке, сердито взяла ее за руку, отобрав мяч, и они ушли.

Минут через пятнадцать Гайрбеку позвонили. Он выхватил из кармана трубку:

– Да. Понял. Жду, – и заторопился к своей машине.

«Кадиллак» довольно легко и резво проехал к крыльцу министерства, остановился там, и почти сразу из дверей министерства вышел высокий, спортивного вида полковник. Он осмотрелся, остановившись между колонн, и, увидев свою машину, спустился к ней. Гайрбек выскочил из салона и услужливо открыл пассажирскую дверцу с задней стороны.

В это время на площади перед магазином нервно прохаживался Бийтулла Казанлиев, словно ждал кого-то. Но ждать, видимо, уже устал и недовольно вытащил трубку, чтобы позвонить и поторопить. Он набрал номер, поднял глаза и рассеянно посмотрел в сторону крыльца министерства. Полковник Агададашев уже сел в машину. Посторонних людей рядом не было. И еще до того, как водитель обежал свою большую машину и открыл дверцу, Бийтулла нажал кнопку вызова. Взрыв последовал через несколько секунд одновременно с первым звонком. Большой «Кадиллак» буквально разнесло в клочья.

Прохожие недоуменно останавливались, потом кто-то закричал, а Бийтулла спокойно нажал на кнопку отбоя и, убрав трубку, медленным шагом двинулся к месту взрыва…

Через три минуты он уже стоял в толпе зевак, прислушиваясь к разговорам, потом отошел в сторону, вытащил трубку и набрал нужный номер:

– Роберт Ильханович, передайте Базарбаю, что он гений своего дела. От этого типа куска целого не осталось. Если что-то и осталось, то в космос улетело. Машину в клочья разнесло. Водителя тоже.

– Спасибо. Посторонние не пострадали?

– Нет. Близко никого не было. Только три мента на крыльце. Их всего лишь взрывной волной о стену стукнуло, жалко, что не размазало…

– Все равно, как обычно, сообщат, что несколько мирных жителей пострадали. Возвращайся. Я передам Базарбаю твои слова.

После этого мурза Арсланбеков там, в далекой степи, набрал номер сына. Жена его не любила трубки сотовой связи и не желала ими пользоваться, а Казергей сейчас должен был возвращаться из школы домой. Он ответил сразу.

– Здравствуй, Казергей. Как у вас дела?

– Здравствуй, папа. У нас все нормально. Сегодня ночью никто не ездил рядом с домом. Напугали мы их, кажется.

– И уже не будут ездить. Я попросил об этом командира полицейского спецназа. Он от моей просьбы так расстроился, что умер. Больше такой глупый приказ отдавать некому. Передай маме, чтобы была спокойна.

– Хорошо, папа, я передам. Спасибо…

Глава пятая

Захваченных бандитов передали омоновцам. Они за ними охотились, они пусть с ними и возятся. Тем более счет у ОМОНа к этим бандитам есть за трех раненых. Пусть предъявляют кулаками, прикладами или чем там еще разрешено им негласной инструкцией. Для спецназа ГРУ вся эта операция сводилась не к результативной ликвидации банды, а к испытанию новой оснастки и к приобретению опыта работы с ней. Так, походя, между прочим, помогли ОМОНу, перед тем как серьезным делом заняться, и хорошо. Но ни подполковник Разумовский, ни капитан Чанышев пока не знали, как к этому делу подступиться. Надеясь, что данные, отправленные на компьютер начальника штаба Отдельного отряда майора Стаканко, наведут на нужную мысль, подполковник с капитаном спешили вернуться.

Возвращались на тех же самых грузовиках в сопровождении той же самой боевой машины пехоты. Техника ждала спецназовцев там же, где ее оставили. Командир роты, считая, что солдаты уже достаточно познакомились с новой оснасткой, решил поберечь аккумуляторы и приказал отключить питание системы. А это автоматически значило, что капитан разрешил и шлемы снять.

Дорога до военного городка, как обычно, показалась более короткой, чем дорога к полю боя. Доехали быстро. В казарму зашли только для того, чтобы уложить в ящики оснастку, оставили там двух старших лейтенантов, а капитан с подполковником быстрым шагом направились в штаб, где майор Стаканко уже ждал их.

– Опробовали? – сразу спросил он, не предложив офицерам даже присесть. Очень его, видимо, интересовало, как работает новая оснастка, потому что специалисты, готовящие костюм «Ратник», многократно заявляли, что наша армия станет качественно другой с этим костюмом. И этот вопрос не мог не волновать кадрового офицера.

– Оборудование? Опробовали, – ответил комбат. – И бандитов тоже куснули «на зубок». Оборудование, надо сказать, вкуснее, но почти не пригодилось. Хватило пары световых гранат, чтобы их обезвредить.

– А что ОМОН? Гранатами пользоваться не умеет?

– Толку от них… Они привыкли демонстрации разгонять. Там качество сопротивления другое. Там их за пальцы кусают, а здесь стреляют. Здесь они полностью и споткнулись. А гранатами пользоваться в самом деле не умеют. Но это нас сейчас меньше всего волнует. Что-то там в почте должно было на мое имя прийти. Пришло?

– Уже расшифровали. Компьютер свободен. Занимайте…

Командир батальона и командир роты тут же устроились перед экраном. Подполковник взял в руки компьютерную «мышь» и сразу нашел уже расшифрованный текст. Начали читать каждый про себя. Но там и читать-то было немного. Сообщение пришло из антитеррористического центра, где работали в основном прикомандированные офицеры. Местные специалисты, занимающие посты в МВД и ФСБ, предпочитали такую информацию не распространять, поскольку она задевала кое-кого, имеющего, видимо, влияние, а основывалась лишь на недоказанных фактах.

История превращения известного директора школы в главаря банды была предельно банальна и характерна для Северного Кавказа, где понятия «полиция», «сила» и «власть» давно уже стали синонимами и человек, который остро чувствовал желание иметь власть, хотя в действительности еще не созрел для этого нравственно, шел служить в полицию.

Директор школы по своим служебным делам поехал верхом в Южно-Сухокумск. Недалеко от города увидел, как по встречной полосе едет на велосипеде девочка лет пятнадцати. И в это время его обогнала полицейская машина. Обгоняя, полицейские выехали далеко на встречную полосу и сбили девочку. Машина сначала остановилась, двое полицейских, пошатываясь, вышли, посмотрели на нее, на велосипед, переднее колесо которого они переехали, снова сели в машину и поехали дальше. Судя по движениям полицейских и по тому, как, виляя, ехала машина, они были сильно пьяны. Роберт Ильханович хотел оказать девочке помощь, но она уже не подавала признаков жизни. Тогда он позвонил в полицию, сообщил о случившемся. Полиция вскоре приехала. Арсланбекова заставили написать заявление, после чего он отправился в Южно-Сухокумск, где собирался пробыть три дня. А уже на следующий день ему позвонили из полиции. Человек представился подполковником – фамилию директор школы не расслышал – и в категоричной форме потребовал, чтобы Арсланбеков забрал свое заявление и забыл о случившемся. Он, естественно, отказался, поехал в прокуратуру и оставил заявление еще и там.

На следующее же утро Роберту Ильхановичу из школы позвонила завуч и сообщила, что на рассвете в школу заявилась местная полиция, вскрыла директорский кабинет и провела там обыск. В сейфе нашли расфасованный по дозам героин и марихуану и сказали, что директор обвиняется в распространении наркотиков среди школьников. Якобы трое школьников уже дали на директора показания. Правда, в материалах дела, заведенного на Арсланбекова, таких показаний обнаружить не удалось, хотя заявления были зарегистрированы как полагается, но сами они куда-то исчезли из материалов дела. Повторно заявления полицейские не брали, поскольку на директора уже было заведено другое дело, гораздо более серьезное.

– А почему дети писали заявления? – спросил капитан, ткнув пальцем в строчку на мониторе. – Их должны писать родители.

– Не могу знать, товарищ капитан, – ответил подполковник. – Кажется, после четырнадцати лет дети сами отвечают за свои поступки. Возможно, им было больше четырнадцати.

– Все равно меня этот факт смущает. Как и все, кстати, остальное…

– А вот остальное ты уже смотри сам. Там все практически повторяется, словно из одного источника собрано, но внутри каждого материала мнения самые противоположные. Крайние, я бы сказал, от восторженных до обвинительных. Я материалы этой папки собирал и сортировал, знаю их, кажется, наизусть. – Подполковник освободил место за компьютером капитану и добавил: – Здесь все возможные досье, которые можно было добыть. И досье, и характеристики…