Вячеслав Денисов - Убийство с отягчающими Страница 17

– Не думаю, – возразил Шульгин. – Кряжин так вел себя изначально. Ему нужен был Сидельников из МУРа, и больше никто. Его неприятие нашей группы – не главный принцип недоверчивости Кряжина. Тревожит другое. У меня сложилось впечатление, что он пытается провести всех вокруг. Говорит моим операм, что поехал в казино, а сам оказывается на спортивной базе «Олимпа». Просит дела следственной группы Крыльникова по «Олимпу», после чего нам следует догадаться, что он тут же начнет разговор с кем-то из них, а сам с Сидельниковым убывает на улицу Громова.

– А что находится на улице Громова? – удивился Чубасов.

Шульгин позволил себе осторожно улыбнуться.

– А на улице Громова расположен дом, в одной из квартир которого проживает Константин Тузков. Из чего следует, что устанавливать и разыскивать крупье следователь начал задолго до того, как дал отдельное поручение моим операм.

Данным Шульгина можно было верить не только потому, что его регулярно информировал капитан из бригады следователя, но и по той причине, что Кряжина «вела» группа наружного наблюдения из ГУВД. Узнай о такой инициативе Чубасова министр, гром для генерал-лейтенанта грянул бы непременно, но руководителем значился все тот же Шульгин, и это им, а не Чубасовым, было отдано распоряжение на наблюдение. Устные распоряжения, как известно, не в счет.

– Чем «важняк» занимался на Громова? Он нашел Тузкова?

– Я изложу все по порядку, как это видели мои люди…

Сразу после беседы с президентом «Олимпа», из которой Кряжин почерпнул много нового и интересного – все больше о ходе расследования бригадой Крыльникова, он усадил за руль Сидельникова, а сам вынул из кармана цифровой диктофон и перевел разговор на начало. Дорога до улицы Громова предстояла неблизкая, а в условиях плохой видимости и часа пик просто длительная. Как бы то ни было, прослушать полтора часа разговора за сорок минут езды успеть было можно. Советник помнил разговор хорошо, а потому мог легко убрать свои ненужные для анализа паузы «по Станиславскому» и «прокачки», которые порою занимали довольно длительное время. Все, что он хотел узнать, он узнал. После общения с Базаяном, из которого следователь открыл для себя много нового из мира спорта (догадывался, подозревал! – но не был знаком с тонкостями), ему не нужны были уверения президента клуба в том, что следаки Крыльникова беспредельничали или, наоборот, во все вникли, но ничего криминального не обнаружили.

Кстати говоря, так оно и было заявлено – «во все вникли, перевернули всю документацию вверх дном, но ничего крамольного не установили, потому что у клуба «Олимп» репутация безупречная». Тогда остается непонятным, за что Крыльникова убили, если убивали в связи, как было написано в газетах, со служебной деятельностью и при исполнении, как указано в траурном манифесте ГУВД, служебного долга.

Все, что советнику было нужно, это констатация самого факта своего приезда в клуб. Не сегодня, так завтра Кряжину придется повторять всю работу группы полковника, начиная с нуля. Одно дело, когда дело листает милиция, хотя бы и в лице замначальника ГУВД, и совсем другое, когда этим занимается старший следователь прокуратуры по особо важным делам Генеральной прокуратуры страны. Пусть засуетятся. Даже если в клубе действительно «безупречная репутация», во что мало верится после откровений Базаяна, небольшая встряска им не помешает. Мало ли… Вдруг в этом законопослушном стане есть человечек, которой что-то знает да позвонить хочет? А куда позвонить, кроме милиции, которая «все перерыла, но ничего не нашла»? А потому Кряжин побродил по кабинетам при стадионе, попредставлялся, объяснил, кто теперь парадом командует. При этом удивлял всех широтой своего кругозора и тупостью сержантского юмора. Последнее удавалось ему особенно часто, на кокетливые замечания секретарши о том, что напрасно Кряжин старается, мол, уголовного дела за ней нет, тот отвечал:

– Значит, за кем-то здесь их два, – и первый хохотал над своей шуткой.

Словом, постарался на славу. Если кого теперь и боится руководство «Олимпа», то не Генеральную прокуратуру в лице Кряжина.

Из диктофонной записи

разговора ст. сл-ля по особо важным делам

Генеральной прокуратуры РФ

советника юстиции

Кряжина И.Д.

с президентом ФК «Олимп»,

31.12.2004 г.:

«…– Что-то я не пойму вас, Артур Олегович. То вы говорите, что стеснены в финансах, то рассказываете об удачной сделке с «Бока Хуниорс», откуда выкупили Анолсо, за которого заплатили миллион евро. Это как же тогда должен быть стеснен в средствах «Уралмаш», занявший последнюю строчку в турнирной таблице и из легионеров имеющий лишь белоруса Томашенко?

– Понятия не имею. Сделки команд и приобретение ими футболистов – тайна за семью печатями. Но вы в курсе событий, Иван Дмитриевич… Знаете итоги чемпионата.

– Это меня Фрунзик Норикович Базаян просветил. А «Бока Хуниорс»… Я все хотел спросить – это в чьем чемпионате клуб выступает? В бразильском?

– В Аргентине. Неоднократный чемпион страны.

– Да, да, да… Родина Ивицы Олича из «Торпедо».

– Да как вам сказать, Иван Дмитриевич… Родина Олича – Югославия. И он как бы не в «Торпедо»… Так что вас конкретно интересует?

– Пока ничего. Так, дай, думаю, заеду, поговорю. За разговором, знаете, время быстро летит. Подальше от Большой Дмитровки. Для начальства я на Мясницкой, материалы Крыльникова ищу, для оперов, которые завтра туда поедут, я в футбольном клубе «Олимп», а вам сейчас скажу, что отправился в прокуратуру, а сам домой. Устал я очень.

– Сочувствую… А что, материалы Крыльникова по проверке клуба утрачены? Иван Дмитриевич, мы две недели как на пороховой бочке жили, а сейчас выясняется, что все начинается сначала?

– Ну, если я не найду материалов, тогда да, с самого начала.

– А что за материалы? Сборник постановлений его трех следователей? Вы поймите, советник, из-за этой экспансии правоохранительных органов подрывается не только реноме клуба, но и тренировочный процесс! Вы понимаете?

– На какой из вопросов отвечать первым? Пожалуй, на последний. Так вот, я понимаю. Второе. Не могу понять, как расследование может мешать тренировочному процессу, если никто не допрашивал ранее и не собирается это делать сейчас тренеров и состав? Далее… Это не сборник постановлений трех следователей. Ну и, наконец, последнее. Что это за материалы, я вам сказать, конечно, не могу.

– Я могу надеяться, Иван Дмитриевич, что в прессу поступит минимум информации? Вы поймите… Сначала милиция искала, сейчас Генпрокуратура что-то ищет… Никто ничего не находит, однако у всех складывается мнение, что все идет по устрашающей. Так и до падения рейтинга недалеко…»

– Ничего не понял, – сознался Сидельников, выкручивая руль перед поворотом на улицу Громова. – И что здесь необходимого для нас?

– Несколько моментов, капитан. – Кряжин приблизил лицо к стеклу и показал на табличку на доме. – Нам сюда… Во-первых, Ресников, президент клуба, радеет за рейтинг. Не за авторитет, заметь, а за рейтинг. Помнишь тоску Базаяна, рассуждающего о сравнивании класса команд в наши дни? Тотализатор, Сидельников!.. Господин Ресников свято поверил в мою непосредственность и совсем забыл, с кем разговаривает и о чем. – Скосив взгляд на муровца, Кряжин блеснул огоньками глаз. – А ты что, поверил в то, будто я не знаю, в каком чемпионате играет «Бока Хуниорс»? Или не в курсе об Оличе? Но главное, Игорь, главное… Неужели ты не услышал главного?!

Сидельников напрягся, перемотал в голове «пленку» разговора, но был вынужден выбросить белый флаг.

– Ресников сказал: «две недели на пороховой бочке». А теперь скажи мне, сколько времени Крыльников со своей группой расследовал дело «Олимпа»?

Сидельников остановил машину на парковке и выключил зажигание.

– С двадцать третьего декабря, сразу после завершения матчей группового турнира, когда «Олимп» вернулся из Бремена. Значит, неделю.

– Тогда скажи, зачем Ресникову нужно было сидеть на пороховой бочке две недели?

Капитан промолчал, потому как в мыслях советника в отличие от футбольного президента все выглядело резонно.

– А кто вам шепнул, что данные по «Олимпу» полковник прятал у себя дома на Малой Ордынке?

– Ты как ребенок, Сидельников, – возмутился Кряжин, – ей-богу. Что в руки попадет, сразу в рот тянешь. Ладно, пошли Туза искать…

…Шульгин перелистнул страницу и облизнул сухие губы.

Около трех минут они стояли перед домом Тузкова и о чем-то беседовали. Из машины они не выходили, но сурдопереводчик в машине наблюдения фрагментарно установил две фразы. Первая принадлежала капитану Сидельникову: «Что здесь необходимого для нас?» Вторая Кряжину и звучала так: «Зачем Ресникову нужно было сидеть на пороховой бочке две недели?»