Сергей Зверев - Стальные стрелы Страница 17

– Я не знаю, – пожал плечами Алексей и открыто улыбнулся в тревожные глаза сержанта. – Мы напишем рапорт о происшедшем, как это все было. Может, даже и добавим, что ты был в сговоре вот с этими преступниками и помогал им с провозом оружия, что хотел нас задержать и дать им возможность подальше уйти… не знаю… как старший решит.

– А кто старший? – быстро обернулся парень к двери и снова схватил бутылку с водой. – Можно мне с ним поговорить?

– Не сейчас, – сурово ответил Чижов и прикрыл дверь.

Стало темнее, воздух посвежел, светлый силуэт «КамАЗа» угадывался в наступивших сумерках, и тогда Боря распорядился подогнать «шестерку» к открытым дверям грузовика и включить фары.

На трассе рядом с «рафиком» стали останавливаться машины, из них выходили люди в камуфляже или в милицейской форме, протягивали собровской охране свои удостоверения, представлялись и спрашивали, кто здесь командует.

Алексей издалека видел, как Боря жестикулировал, показывал свое удостоверение, затем кивал на длинные тяжелые зеленые ящики, которые его ребята вытаскивали из кузова на траву, и опять принимался что-то говорить. После двух-трех фраз (один ящик открыл Тима. Он монтировкой, взятой с «КамАЗа», аккуратно поддел крышку и отбросил ее в сторону, и длинные, узкие карандаши ракет стали хорошо видны) почти что все собеседники Зернова отворачивались и сразу же начинали звонить по сотовым телефонам или же бегом торопились к своим служебным машинам, где у них была установлена рация.

Алексей понял, что информация о происшедшем дошла до ингушского МВД.

К «рафику» подошел парень в камуфляжной форме и с автоматом через плечо:

– Прикурить не найдется? – спросил спецназовец и, оглянувшись, вытащил сигарету. Алексей протянул ему зажигалку.

– Что, ваша работа? – кивнул ингуш (Чижов быстро и привычно определил его национальность по выговору) на «КамАЗ». Ему было скучно стоять в оцеплении, которое спешно выставило его руководство, и он подошел поболтать с незнакомыми людьми.

– Наша, – равнодушно ответил Алексей и прикурил сам. – А вы откуда?

– Спецназ транспортной милиции! – с гордостью ответил парень и поправил ремень автомата.

Алексей усмехнулся в темноте. Каких только спецназов не придумали… У каждого отдела внутренних дел спецназ. Простым собровцам здесь ловить нечего.

– А вы? – спросил в свою очередь парень с автоматом.

– РУБОП, – ответил Алексей и оглянулся в салон «рафика». – Слышал о таком?

– Слышал… – с уважением проговорил ингуш и выпустил струю дыма.

– Так вы тоже здесь по этому делу?

– А, ну да, – машинально ответил Алексей и стал смотреть на суету возле «КамАЗа». Через пологий бугор, с вершины которого стрелял Алексей, перевалил грузовик и медленно поехал по полю, освещая себе путь фарами. Кто-то отдал команду взять на буксир расстрелянную снайпером вторую машину с оружием и подтащить ее поближе к трассе.

Неясная тревога вдруг кольнула сердце Чижова. Он поднял голову и внимательно осмотрелся.

На первый взгляд вроде все было нормально. Зернов стоял в окружении нескольких приезжих офицеров ингушского МВД и негромко разговаривал с ними, не повышая голоса.

Собровцы уже закончили выгрузку ящиков, и теперь рядом с ними возились следователь и фотограф, тут же молчаливо стояли понятые, которые должны были выполнить роль свидетелей, то есть зафиксировать и подтвердить в протоколе осмотра то, что они увидели в кузове «КамАЗа (машины были задержаны в Ингушетии, и уголовное дело возбуждалось по месту происшествия).

Алексей посмотрел на дорогу. Возле обочины уже скопилось около двадцати машин, все они в темноте мигали аварийками и спецсигналами, создавая ощущение того, что на этом участке трассы произошла крупная авария. Водители проезжавших автомобилей замедляли скорость, пытаясь рассмотреть происходящее, и вскоре рядом с «рафиком» образовалась гигантская пробка, которая то замирала, то медленно продвигалась мимо.

Вроде все как обычно. Такую картину Алексей наблюдал не раз. Снайпер посмотрел на курившего рядом с ним спецназовца и вдруг понял, что ему не нравится. Вот оно что! Слишком много здесь вооруженных людей. Гораздо больше, чем это необходимо для простой охраны. Ну, задержал РУБОП в Ингушетии две машины. Из-за этого сюда спецназ пригнали?

Алексей поправил винтовку на коленях и в темноте без щелчка снял ее с предохранителя.

В салоне «рафика» едва шевельнулся осетин, и Алексей внезапно спросил:

– А что за дело? О чем ты сейчас говорил?

– Вы не знаете? – удивился ингуш.

Алесей отрицательно покачал головой, уже ощущая вполне очевидную тревогу.

– Трех сотрудников эти проклятые осетины украли. Прямо с поста. Тогда мы поднялись по ущелью и взяли их пастухов. Пять человек. Наш министр сказал, что осетины собираются на границе, все с оружием. У нас объявили тревогу.

Чижов спокойно проговорил (он надеялся, что спокойно):

– Не знаю… первый раз слышу об этом.

Затем он повернулся к рации и взял микрофон:

– Первый, я «Рафик». Немедленно… я повторяю – немедленно подойди ко мне. Как понял?

Он знал, что носимая рация закреплена у Зернова на поясе, и надеялся, что тот не выключил ее.

Чижову повезло.

– Что там у тебя? – спокойно проговорил Боря.

– Подойди сюда! – повторил Алексей. – И Кумыка захвати. («Кумык» была кличка Тимы. Вообще каждый собровец имел свою кличку, так же, как и свой официальный номерной трехзначный позывной. Но во время переговоров по рации пользоваться позывными было неудобно хотя бы по той причине, что их не так-то просто запомнить, в отряде было больше полусотни человек. Короткие и яркие клички запоминались быстро и имели большое распространение как в обычном общении, так и на работе.)

В тусклом разноцветном мерцающем свете «мигалок» Алексей увидел, как Боря, стоявший в окружении трех человек, похлопал одного из них по плечу, обернулся, посмотрел на «рафик» и неторопливо побрел по высокой пыльной траве к машине.

– Боря, Тима, мне кажется, что у нас проблемы. Послушайте меня внимательно.

Алексей вздохнул, недовольно покосился на осетина, молчаливо, без звука сидевшего в углу салона, у задней двери (не выгонять же его на улицу, он упрется, как тот Иванушка, всеми руками и ногами, когда Баба-Яга засовывала его в печь на лопате… столько вооруженных ингушей этот парень еще, наверное, не видел) и начал тихо и медленно говорить:

– Вы помните, когда мы «свинтили» этого балбеса на посту? – кивнул он на гаишника. – Я так думаю, что осетины подумали, что мы ингуши и взяли вот этого в заложники. В ответ они утащили трех ингушей, прямо с соседнего поста. А ингуши умыкнули пять осетин, наверное, пастухов, в соседнем ущелье. Все это произошло в течение трех-четырех часов, пока мы здесь копаемся. Сейчас к границе с двух сторон стягиваются вооруженные люди, милицию подняли по тревоге. Вы же видите, что здесь собралось около сотни человек. Нужны они здесь, даже если бы мы обнаружили запчасти к атомной бомбе?

Алексей замолчал и отлепил на кармашке разгрузки липучую застежку, вытаскивая пачку сигарет.

Молчали и Зернов с Тимой, переваривая информацию.

– Мне вот тот сказал, что рядом с «рафиком» трется. – Алексей выпустил в окошко густую струю дыма.

– Я тоже сначала подумал, что вы из Межрегиональной комиссии по осетино-ингушскому конфликту, – вдруг раздался тихий голос из темного угла «рафика». Боря повернул голову и несколько секунд молча изучал расплывчатое лицо в темноте, затем отвернулся и задумался.

– А если он так подумал, то и его поддатые кенты на посту тоже были такого же мнения. А когда мы его забрали, они позвонили в эту комиссию и выяснили, что мы – не они. Вот тут и понеслось…

Тима шевельнулся, поправил автомат и выругался…

Боря сморщился и бездумно вытащил сигарету из Алексеевой пачки, которую тот держал в руке.

Алексей озабоченно заглянул в пачку и недовольно отметил, что курева в ней осталось совсем немного.

Затем он, несмотря на серьезность ситуации, невольно усмехнулся в темноте и представил себя не местным жителем, а, например, каким-нибудь жителем Чебоксар… как ему показались бы такие горские «традиции»?

Эх, Кавказ!.. менталитет, обычаи… своеобразие этого региона сказывается на всем, начиная от рецептов приготовления блюд и заканчивая способом заработка.

Ах, как же здесь воровали людей в девяностые годы! Это было просто повальное бедствие… как будто все внезапно сошли с ума и ринулись тащить всех и все без разбора. Сумма выкупа варьировалась от нескольких тысяч рублей до миллиона долларов. Так некоторая часть населения пыталась заработать себе на жизнь. Нет ничего проще… подкараулил «богатея» из соседнего села, удачно раскрутившегося на своем магазинчике, надел на него маску, чтобы тот не узнал, направил на него свою старенькую двустволку, спрятал у себя в подвале и написал корявым почерком страшное письмо его отцу… и готово! Многочисленная родня соберет деньги, только не надо ошибаться с суммой выкупа, надо назначать реальную цену, и все будет в порядке. В милицию никто не пойдет, местная милиция иногда сама участвовала в подобных мероприятиях… а уж говорить о «теплых» отношениях осетин и ингушей в те годы и вообще не приходилось. Они устраивали подобные пакости друг другу при первой же возможности… нет, людей воровали и в России, но такой размах, поистине деловой, имевший все признаки серьезного бизнеса, стал возможен только на Кавказе. Почему? Этого Алексей не знал… менталитет, ядрена корень!