Михаил Серегин - Государственный киллер Страница 17

– Они куда-то вышли, – отвечал Фокин, – а я был прикован к батарее. Она показалась мне какой-то хлипкой… Ну, я и выдрал ее вместе с трубой, а потом, когда эти вошли, огрел ей первого, а во второго кинул столом… Еще один в меня прицелился, я подумал, что нечего баловать с оружием, выбил у него пистолет, да и… Четвертый бросился было бежать, да от меня далеко не убежишь. Одного я не пойму, – отец Велимир покрутил головой, – какого хера они целым скопом ходили, один за другим… как дурачки.

– Дуррачки, – прогундосил Свиридов и, споткнувшись о клумбу, въехал носом в дерево.

Сидящие неподалеку в летнем кафе возле входа в ресторан молодые люди с девушками засмеялись. Фокин тяжко вздохнул и бросился поднимать незадачливого «старикашку».

– Морозов, – пробормотал Владимир, когда отец Велимир схватил его под мышки и потянул вверх. – Морозов только что зашел в ресторан с каким-то парнем. Пройди в ресторан и вызови его сюда.

Фокин усадил Свиридова на лавочку, отряхнул ему колени и направился к дверям ресторана.

– Что, папаша, – сказал проходящий мимо патрульный милиционер, подозрительно глядя на пыльного старикашку, – выпил, что ли? Вроде нет. Ладно, сиди и не падай больше.

– Спасибо, сынок, – пробормотал Свиридов и пощупал в кармане пистолет, переданный ему Фокиным.

Морозов появился через несколько минут. Это был среднего роста мужчина лет тридцати пяти, в стильном дорогом пиджаке и светлой рубашке с воротником-стоечкой. На выходе из ресторана он приостановился, закурил сигарету и что-то сказал через плечо чуть приотставшему Фокину. Тот пожал плечами и кивнул в сторону лавочки, где сидел Свиридов.

Морозов подслеповато прищурился и направился к нему.

– Ваш сын сказал мне, что вы по срочному вопросу, – произнес он, садясь рядом с Владимиром. – Конечно, это не положено, но я готов выслушать вас…

– Спокойно, Коля, – сказал своим обычным голосом Свиридов, – объяснять будешь ты, а не я.

По лицу Морозова пробежало легкое недоумение. Дрожащее, хрупкое сомнение, на доли мгновения просветлившее черты его лица, сменилось глубоким, обвальным потрясением.

– Владимир? – медленно выговорил он. – Так ты же…

– Ну конечно, – негромко сказал Свиридов, – конечно, я в розыске. Пойдем-ка завернем к тебе домой, Коля, тем более что идти всего минуту. Что-то больно жрать хочется.

– И пить, – добавил отец Велимир, которого Морозов тоже признал со значительным опозданием.

– Но у меня… – начал было риелтор, но был бесцеремонно оборван Свиридовым:

– Это подождет, Коля. У нас есть более важные проблемы, нежели то, ради чего ты пришел в это милое заведение.

Глава 8

Смерть риелтора

Они сидели на кухне Морозова и ели. До этого момента они перекинулись лишь парой коротких фраз. Морозов переводил взгляд со Свиридова на Фокина, но тоже молчал. Да и о чем хотелось бы ему говорить… в его квартире сидел преступник, которого усиленно искали все правоохранительные органы города и области.

Владимир уже принял душ и наскоро смыл грим, а также тушь для волос, которой он выкрасил волосы в серебряный цвет. Потом он долго звонил на квартиру Илье и даже припомнил телефон Горбунковых. Но ни по одному адресу, ни по другому никто не брал трубку. Фокин же продолжал красоваться в своем модном костюме и даже темных очков не снял, хотя на кухне явно не наблюдалось переизбытка ультрафиолета. Он оживленно пожирал все находящееся в радиусе метра от него съестное и время от времени прикладывался к запотевшему от льда графинчику с водкой.

Свиридов включил телевизор. Сделал он это весьма удачно – на экране появились кадры криминальной хроники, повествующие о том, что где-то в области все еще находится опаснейший преступник, прославившийся на всю страну под именем Кардинал.

«Ведется следствие и по делу брата Владимира Свиридова – Ильи Свиридова, арестованного в тот же день, когда Кардиналом был осуществлен дерзкий налет на Ельховский комбинат химического и бактериологического оружия, – говорил диктор. – Напомним, что ему предъявлено обвинение по статье такой-то УК РФ "Предумышленное убийство" и статье такой-то "Участие в организованной преступной группировке".

– Илюхе? – медленно выговорил Владимир и перевел взгляд на Морозова, который, сжавшись, смотрел, как отец Велимир уничтожает его запасы продовольствия и опустошает арсенал ликеро-водочной продукции. – Знаешь, Коля, сдается мне, тебе есть что сказать нам.

– Что ты имеешь в виду?

– Да хотя бы то, что мы нашли в записной книжке одного из подручных этого самого Кардинала, которые нас содержали в тесноте, да и в обиде, номера твоих телефонов и красноречивое дополнение к ним: «дела по старперам». Несложно предположить, что через тебя эти милые люди заимствовали у стариков уже в принципе ненужное тем жилье. Все равно свое пожили, скоро помирать, а в случае чего можно и ускорить этот процесс. Так, Коля?

– Я не понимаю, Володя, – спокойно сказал Морозов. – По-моему, мы с тобой знакомы давно, и вот так, с бухты-барахты, обвинять меня черт-те в чем… Ну, я даже не знаю.

Свиридов засмеялся.

– Ну, извини, Коля, – проговорил он. – Пойми, человек в моем положении не может не подозревать даже самого близкого друга. Ладно, мне все равно, имел ты деловые отношения с ребятами Кардинала или нет, но есть основания считать, что именно ты сдал меня и навел на мою новую квартиру. Ведь только ты мог дать по этому вопросу самую подробную и точную информацию. Что прикажешь думать?

Морозов потер рукой лоб и выпил протянутую ему Фокиным рюмку водки.

– Возможно, что утечка информации на самом деле произошла из нашей фирмы, – сказал он. – Но пойми, Володя, глупо обвинять в своих проблемах одного человека и даже одну большую фирму, если против тебя развернули кампанию в СМИ по всей стране. Да что говорить… сам смотри. – И Морозов махнул рукой на экран, на котором появился вице-мэр Козенко, дающий интервью корреспондентам, если судить по надписям на микрофонах, НТВ, ТВ-Центра, РТР и ОРТ. За его спиной маячил, по всей видимости, капитан Купцов.

«– Я полагаю, что Свиридов, он же Шевченко, он же Кардинал, будет пойман и водворен куда следует, – заявил Андрей Дмитриевич, – даже несмотря на то, что его так много, а нас так мало. – И вице-мэр рассмеялся, по всей видимости, найдя свои слова не лишенными юмора. – Губернатор лично контролирует деятельность органов безопасности, направленную на поимку Свиридова, и я, как куратор силовых структур города, представляю ему отчеты.

– Андрей Дмитриевич, есть ли информация о мотивах этого преступления? Есть сведения, что Кардинал действовал по заказу чеченцев?

– Я не исключаю такой возможности».

– Вот кому ты мог бы задать несколько занимательных вопросов, – проговорил Морозов. – Ладно, ребята, пора спать, уже полночь. Я за сегодня вымотался, сил нет, а завтра снова вставать в половине шестого. Вы, если хотите, можете сидеть.

– Погоди, – остановил его Владимир. – Ты знаком с семьей своего Горбункова?

– Немного, – ответил тот. – Сестра у него красивая. А что?

– Да так, – протянул Свиридов, – Все дело в том, что на следующий день после убийства Семена исчезла его мать. Не пришла домой… Теперь, по всей видимости, за ней последовала сестра Горбункова. Ольга.

– Почему ты так думаешь? – встревоженно спросил Морозов.

– Я не думаю, я знаю.

И Свиридов, налив себе приличный стопарик водки, проглотил его одним глотком.

– Так что вот такие дела, Коля. Спокойной ночи. Точнее, хотелось бы надеяться, что она будет спокойной.

Сразу же после того как Морозов отправился спать, по Российскому телевидению стали передавать интервью с неким анонимным врачом, который, по его уверению, делал последнюю пластическую операцию Кардиналу. Эскулап, лицо которого было закрыто радужным пятном, искренне радовался тому обстоятельству, что не разделил судьбу предыдущего хирурга супертеррориста – профессора Александра Моисеевича Бланка.

На экране возникла крупным планом фотография Свиридова, и хирург начал красочно живописать, как он лепил именно такую форму носа, корректировал форму губ и обтесывал подбородок. В результате вышло лицо, которое сам доктор почему-то – по мнению Владимира, неожиданно для самого себя – красочно назвал «структуризированным галльским типом».

– Сам-то ты понял, что сказал? – мрачно пробурчал Свиридов и поднялся со стула.

– Ты куда? – спросил его Фокин.

– Да так… пожелать Коле спокойной ночи.

– Ты же уже желал!

Свиридов обернулся, и на его лице появилась тонкая презрительная усмешка…

Морозов вошел в свою спальню, сел на кровать и, обхватив голову руками, задумался. В самом деле, ему было о чем подумать. Неожиданный поворот колеса фортуны – и он оказался в самом эпицентре стремительно развивающихся событий. В нескольких метрах от него, за двумя стенами, сидели два чуть ли не самых опасных человека, которых он когда-либо знал. Он понимал, что Свиридов никакой не Кардинал, что против него просто начата война, и начата очень могущественным и влиятельным противником. Но тем не менее… даже не будучи Кардиналом, Владимир вселял в него, Морозова, какой-то невольный трепет. Но при этом он сохранял со Свиридовым дружеские отношения и пользовался его безоговорочным доверием.