Александр Маркьянов - Ген Человечности - 1 Страница 17

Дорога на Феникс

Продолжение…

— Что вы сделали…

— Ничего страшного. Теперь ты несовместима. Это вакцина, понимаешь. Если ее ввести здоровому человеку — то вирус на него уже не сможет подействовать — спокойно растолковывал брат, убирая специальный автоматический вакцинатор, тот самый из которого он провакцинировал и меня. Мисс Кортес вытаращилась на нас.

— Вакцина?!

— Вот именно — сказал я — она самая. Вакцина существует — правда лекарства нет. Теперь одержимый может убить тебя — а вот заразить не может.

— Так у вас есть вакцина?! Подонки, вы мне врали! Какого хрена мы не помогли жителям Седоны?! Мы должны вернуть и помочь!

— Ни хрена мы не должны ничего и некому — жестко сказал я — вакцины у нас немного. Если хочешь — валяй, возвращайся в Седону. Пешком. Или — едешь с нами и выбрасываешь из головы все идиотские мысли относительно помощи каждому встречному и поперечному. Дошло?

— Вот что… — начала Энджи но я ее перебил.

— Вот что, мисс Кортес! Я сейчас сажусь в машину и мой брат тоже. У вас минута на принятие решения. Либо вы садитесь в машину и становитесь членом нашей команды. Либо через минуту мы уезжаем. Пистолет у вас есть, заразиться вы не заразитесь — вперед! Творить добро на всей земле, переводить старушек через улицу и делать прочие глупости! Решай!

Я сел в машину, сильно хлопнув дверью, дотянулся до кнопки и люк в крыше медленно пополз, закрывая небо. УЗИ я бросил назад, в багажник. Достал Mk14, положил к себе на колени.

— Как думаешь?

— Пусть она думает — отрезал я — а мне думать нечего. Не маленькая. Если через минуту не сядет в машину — сваливаем.

Энджи Кортес на принятие решения потребовалось пятьдесят секунд. Хлопнув дверью, она с решительным видом заняла переднее пассажирское сидение рядом с братом.

— Решили, мисс Кортес? — спросил я.

— Решила — спокойно ответила она — и, кстати. Меня зовут Энджи.

— А это еще что за хрень? Тормози.

Линкольн остановился на обочине, за неимением бинокля я приник к оптическому прицелу винтовки, поставив его на максимальную дальность. И то, что лежало примерно в километре от дороги мне не понравилось. Совсем.

— Значит так. Съезжаем с дороги и медленно вперед, оружие наготове. Я десантируюсь первым, метрах в ста. Энджи, ты за мной, когда до цели будет метров пятьдесят — прикрываешь меня. Смотри только не подстрели меня ненароком. Пит — ты в машине, оружие наизготовку, движок не глушить. Чуть что — стреляй. Совсем мне это не нравится…

Переваливаясь с камня на камень, Линкольн медленно полз вперед, я открыл окно, высунулся из него с винтовкой в руках. Ни малейшего движения — вообще ничего. Только редкий шум машин, проносящихся за спиной по дороге. На лежащий в километре от дороги вертолет внимания никто не обращал.

Да, да именно вертолет. Стандартный армейский «Ястреб» UH-60, защитного цвета, который лежал на боку и издали выглядел почти целым. Видимо, совершил экстренную посадку. Но если так — почему вокруг ни души? Где экипаж?

— Я пошел! — Питер сбросил скорость машины до минимума, и я прыгнул на землю, чтобы не упасть пробежал немного вперед. Встал на одно колено, держа на изготовку винтовку, огляделся по сторонам. Никого. Чисто.

После моего прыжка на ходу, брат повернул немного влево, проехал еще метров пятьдесят и остановился. С заднего сидения выпрыгнула Энджи, держа наизготовку укороченный автомат, прижалась спиной к джипу. Прикрытый Энджи, целившейся в направлении разбитого вертолета, я пошел вперед.

Запах. Чем ближе я подходил к вертолету, тем сильнее ощущался этот запах, запах разложения человеческой плоти. Его перебивал еще более резкий и сильный запах — запах разлитого авиационного керосина. Неосторожно выстрелишь — и аллах акбар, все факелом вспыхнем…

— Не стрелять, керосин! — крикнул я — Энджи, оставайся на месте! В сторону вертолета не стрелять!

— Поняла! А если эти?

— Сам разберусь! — хотя как разбираться с одержимыми без огнестрельного оружия я понятия не имел. Из холодного у меня было два лезвия — одно в универсальном инструменте Leatherman, которое у меня постоянно в кармане, второе — в складном ноже фирмы SOG. Но даже если бы у меня был, к примеру штык-нож М9 — против одержимого это бы несильно помогло. Катану что ли раздобыть где-нибудь? Мысли дурацкие в голову лезут…

К вертолету я подошел уже почти вплотную и сейчас явно видел, что он упал не из-за того, что кончилось горючее. На обшивке вертолета в районе турбин и хвостового винта зияли черные рваные дыры, в некоторые можно было засунуть кулак. В нескольких десятках метров от вертолета на выжженной солнцем земле лежало что-то типа мешка, рядом с ним сидело несколько черных грифов-падальщиков. Увидев меня, они с возмущенным хриплым клекотанием отлетели от мешка на несколько метров и уселись, ожидая развития событий. Наверняка, рассчитывали на новую порцию пищи.

Вертолет был сбит. И сделали это явно не одержимые. У одержимых нет крупнокалиберных пулеметов.

Медленно, двигаясь приставным шагом, я обошел вертолет. Чисто. Если бы тут были одержимые — они бы уже бросились на меня, выжидать долго перед броском они не умеют. Что бы здесь не случилось — оно уже случилось.

— Чисто! — крикнул я и Энджи, повесив автомат на плечо, направилась ко мне.

Оружие, боеприпасы, средства выживания, средства ориентирования на местности, средства связи, документы. Формула, вбитая в голову инструкторами в армии. Если ты на вражеской территории и наткнулся на убитого противника — ты должен найти и забрать именно это, чтобы продолжить выполнение боевой задачи. И именно это я и хотел сейчас найти и забрать — в боевом вертолете может быть много всего интересного…

Боковое стекло пилотской кабины вертолета со стороны пилота было уже разбито, судя по всему пулей. Стараясь глубоко не вдыхать (воняло — страшно, с ног просто сбивало) я стволом винтовки выбил остатки стекла, просунул внутрь руку и открыл дверцу. В пилотском кресле, пристегнутый ремнями безопасности, сидел труп в форме пилота армейской авиации США, судя по знакам различия — майора. Я начал отстегивать ремни безопасности, чтобы вытащить его из кабины вертолета и тут мой взгляд упал на висевшую на груди кобуру.

— С каждой прожитой минутой жизнь становится все интереснее и интереснее — пробормотал я, отстегивая кобуру.

В кобуре была не Берета М9 и не ружье выживания, как это можно было ожидать — в кобуре был немецкий HK MP7A1 — компактный пистолет-пулемет с глушителем под патрон 4,6*30. Это оружие в армии США распространено не было — оно было принято, как оружие ограниченного стандарта и выдавалось пилотам вертолетов, совершающих опасные полеты над вражеской территорией. Если собьют — с пистолетом много не навоюешь, а пистолет-пулемет с глушителем давал какой-то шанс.

Так этот вертолет что — из сто шестидесятой эскадрильи!?[31]

Вылез из кабины вертолета, бросил взгляд на опознавательные знаки — точно не сто шестидесятая. Опознавательные знаки сто шестидесятой эскадрильи я знал, налетался с ними. Да и комплектация вертолета обычная, армейская. Почему же тогда у пилота такое оружие?

— Энджи, проверь того! — крикнул я, указав на лежащий метрах в пятидесяти от вертолета труп, основательно уже истерзанный стервятниками. Ничего, пусть привыкает. Сам же я положил на землю кобуру с немецким автоматом и снова полез в вертолет.

Морщась от вони, отстегнул ремни безопасности, выкинул труп из кабины вертолета. Обыскал — на удивление не нашел плана полета. Карты нашел, но они были чистыми, маршрут полета не проложен. Они что — наобум летели, куда глаза глядят?

Изогнувшись в три погибели, проник в салон — труп был и там. Он лежал на животе, на полу и в его спине виднелась огромная дыра, судя по всему результат прямого попадания из крупнокалиберного пулемета. Долго не дышать было невозможно, поэтому первым делом я нашел ручку боковой двери вертолета, с силой рванул на себя, молясь чтобы дверь не заело от падения и она открылась. Видимо сегодня мне везло — дверь отъехала в сторону как по маслу, видимо силовая конструкция машины при падении не была повреждена — а это значит, что машину сажал еще живой пилот. Выпрыгнув, я потянул за ноги труп. Тот был тяжелым, килограммов сто не меньше, но мне все-же удалось его вытащить. Матерясь, я ногой перевернул его на спину, взглянул на табличку с именем на камуфляже — и потрясенно застыл. Томас МакНейл. Какого хрена он делал в этом вертолете?

Майор Томас МакНейл из сто первой аэромобильной дивизии, десантники полгода стояли бок о бок с нами в Ираке, и МакНейла я хорошо знал. Место их дислокации в США отстояло от Аризоны на тысячу километров, не меньше. Так что он делал на этом вертолете?

Оставался и другой более важный вопрос — кто сбил вертолет. Судя по характеру повреждений, которые я видел, стреляли из крупнокалиберного пулемета сверху вниз, причем «Ястреб» в этот момент находился в воздухе. А это значит, что его сбили из другого самолета или вертолета. Точно не одержимые — тогда кто?